Дмитрий Билик - Я ухожу

• Название: Я ухожу
• Автор: Дмитрий Билик
• Жанр: Боевая фантастика

Я высшее создание, вкусившее кровь самого Несущего Свет. Бессменный Наместник Города уже на протяжении полутора тысяч лет. Так было и будет всегда. Осталось лишь раздавить одну надоедливую муху по имени Шипастый, который возомнил себя равным мне и хочет стать новым Наместником. И за этим дело не станет. Четверта книга из цикла «Город».

---

– Гром, он внутри! Заходи, мы следом!

За то время, пока танк с кряхтением и проклятиями поднималась на ноги, мы успели пробежать вдоль забора и забраться внутрь двора. И тут остановились. Потому что геройствовать при живой (как бы забавно теперь это ни звучало) Гром-Бабе никто не хотел. Да и зачем лезть на рожон, когда у тебя прямо здесь есть щит. Сейчас он придет в форму, отдышится после трудного подъема на ноги, и «сделает грязь».

Так и получилось. Громуша явно рассердилась после негостеприимного знакомства с хозяевами белого домика и теперь всеми силами желала отплатить взаимностью. Запертая на ключ дверь в сени разлетелась на части под настойчивостью Гром-Бабы, и вторую вскоре постигла та же участь.

Раздалось несколько тяжелых шагов, резкий вскрик – и удар. Потом, когда я уже решил, что настала пора ворваться основной группе зачистки, меня чуть не растоптала Гром-Баба, которая теперь всеми фибрами своей крупной души жаждала оказаться снаружи. Пришлось в последний момент отскакивать в сторону. Как говорят, у бегемота очень слабое зрение, но вот это совершенно не его проблемы.

Когда уже Гром-Баба упала на колени и смачно выблевала недавно съеденное, я кивнул Слепому. А после, еще больше выпустив шипы и приготовясь применить их в самое ближайшее время, поднял автомат и вошел внутрь, крикнув напоследок:

– Остальные пока здесь!

Запах дерьма и мочи стал не просто сильнее. Казалось, из него попросту и состоял дом. Я откашлялся, чтобы как-то погасить приступы тошноты, и шагнул вперед. Под ногой скрипнула половица, и, вторя ей, зашелестели тихие голоса, словно доносящиеся с того света.

Крохотную комнатку-кухню со старой печкой я проскочил быстро и вскоре обнаружил источник звука.

Их было девять человек. Хотя… человек ли? Голые мужчины и женщины с плотными повязками на глазах, крепко связанные по рукам и прикованные к длинной самодельной батарее, идущей по всей огромной комнате. Больше всего они походили не бесплотные тени – истощенные, испуганные, словно стесняющиеся собственного существования.

Я смотрел на эти израненные, явно подвергнувшиеся пыткам тела, перемазанные своим же дерьмом, и мне стало не по себе. Мы, конечно, и сами не ангелы. Но какими надо быть нелюдями, чтобы сотворить такое?

Тюремщики, или те, кто присматривал за пленными, тоже были здесь. Правда, судя по кристаллам, лежащим на телах, свое они уже отвоевали. Тот, что неумело стрелял, сейчас отдыхал, прошитый десятками игл, возле окна. Незадачливый пиромант с размозженной головой валялся на входе. Знатно его Громуша приложила.

Что меня напрягло больше всего, обороняющиеся были подростками. Лет тринадцати, не старше – нескладные, только начавшиеся формироваться фигуры, тонкий пушок над губой, усеянные прыщами лица. Тот, который огнем управлял, и вовсе весь в угрях. Мальчишки, мальчишки…

– Шипаштый, да что же это такое делаетшя? – дрожащим голосом спросил у меня старик.

Будто я мог ответить на этот вопрос. Мы видели многое: и зэков, и людоедов, и валькирий, но даже у меня человеческая жестокость здесь, в Городе, вызвала неоднозначные чувства. Такое ощущение, что мы стали участниками соревнования по свирепости, о правилах которого знают все, кроме нас. А ведь все, кто оказался тут, по большей части гражданские люди. Те, с кем мы утром здороваемся на лестничной площадке и сталкиваемся в магазинах.

Я приблизился к ближайшей «тени» – некогда корпулентному человеку с весьма внушительным авторитетом, заработанном на пиве и вкусных закусках. Теперь от большого живота остались лишь складки на коже и груди, а сам мужичок превратился в суповой набор. Жесткая у него, конечно, диета. И радикальная. Я только коснулся его головы, даже не успел повязку снять, как тот заверещал, подобно пойманному зайцу. Рука отдернулась сама собой, а Слепой неосознанно выпустил иглы еще дальше. Даже меня чуть не ранил.

– Нет, не меня, пожалуйста, не меня, – лепетал похудевший. – Не меня. Нет! Не меня!

Он орал, повторяя это «Не меня» минуты полторы, после чего затих, изредка всхлипывая. Остальные, еще недавно издававшие хоть какие-то звуки, замолчали совсем. Даже двигаться перестали, застыв в тех позах, в которых были, когда услышали крик похудевшего.

– Меня зовут Шипастый, – пытаясь говорить ровным голосом, сказал я. – Мы вас всех освободим. Расскажите, что здесь случилось?

И снова тишина, будто со стеной разговариваю. Пленники даже не шелохнулись. Я попытался подойти к немолодой женщине с длинными сальными волосами, обломанными ногтями и растяжками на обвисших боках, но получил похожую реакцию. Та стала сучить ногами и извиваться, словно я хотел как минимум надругаться над ней, а как максимум…

– Пойдем, Слепой.

Как только старик оказался снаружи, его затрясло. Гром к тому моменту уже закончила очищать желудок и теперь просто отплевывалась. Мне впервые за много лет захотелось курить. Одну сигарету за другой. Вместо этого я достал бутылку и жадно сделал несколько глотков.

Зря, конечно, поторопился, потому что сразу же закашлялся. Даже родимая водка не на благо пошла.

– Что там, дядя Шип? – испуганно спросил Крыл.

В ответ я лишь помотал головой. Мол, не сейчас.

– Я прошто не понимаю, не понимаю, – чуть не плакал старик. – Богородица-заштупница…

Он стал бормотать еще что-то, но тихо и неразборчиво. Признаться, я его и не слушал, слишком сильно оказался погружен в свои мысли. Думал недолго, потому что для меня все было очевидно.

Люди – крепкая и вместе с тем хрупкая конструкция. На войне я видел истинные чудеса человеческого духа. Но знал, что любого можно сломать. Не знаю, во имя чего пацаны заперли здесь этих бедолаг и что с ними делали. Но все пленники сломались, и теперь их не починить. Я переставил флажок у автомата на одиночную стрельбу, после чего решительно вошел внутрь.

Они не сделали ничего. Не кричали, не пытались сопротивляться, лишь некоторые чуть заметно вздрагивали от резкого звука. Просто ждали своей очереди. Потому что для каждого подобное было своеобразным освобождением. А я, закончив начатое, вытер выступивший на лбу холодный липкий пот и вышел наружу.

– Так будет лучше, – сказал я то ли группе, то ли самому себе. – Они уже все равно мертвы.

– Давайте уберемся отсюда подальше, – Гром-Баба выпрямилась. – И поскорее.

– Вот уж хрен, – отозвался я. – Люди были заперты здесь не случайно. Их к чему-то готовили. И вряд ли эти двое. Мы останемся, устроим засаду и подождем остальных. У меня к этим мерзавцам много вопросов.

Глава 3

– О, гляди, жмурик, – сказал тоненьким, почти девчачьим голосом долговязый парень. – И вон там еще один. Огонек с Бурым, по ходу, их завалили.

– Как будто есть другие варианты. Интересно, откуда эти жмуры пришли. И еще – где Огонек и Бурый? – спросил у него конопатый коротышка.

– В доме, наверное… – неуверенно ответил долговязый.

– Там же воняет, – протянул третий, рыжий как солнце.

Их оказалось чуть меньше, чем я предполагал. Четверо. Примерно одного возраста – тринадцать-четырнадцать лет, одеты кто как, но с оружием. Калаши, один «вепрь», прямо за ремень заткнуты пистолеты. Надеюсь, они на предохранителе, а то, неровен час, что-нибудь себе отстрелят. С другой стороны, такие мрази и не должны размножаться.

Что пацаны имели к оружию весьма далекое отношение, я понял сразу. К примеру, долговязый держал калаш на ремне за левым плечом стволом вверх, руки в карманах. Да еще снял оружие с большим запозданием, а не сразу, как увидел «убитых нападавших».

Ну да, это раньше у ребят в школах была военная подготовка, которая впоследствии сменилась на патриотическое воспитание. А там знание огнестрельного оружия – уже не самое важное.

Коротышку я определил за главного в этом отряде. Слишком уверенно он вел себя. Да и первый подошел к убитому, внимательно разглядывая того.

Что до жмуриков, то здесь пацаны не ошиблись. Точнее, сделали правильное предположение, на которое я и рассчитывал. Поэтому мы специально одели пару убитых пленников и положили их лицом вниз, будто пара бродяг случайно забрела сюда.

Одежду взяли за домом, в том самом дворе, куда и вели кровавые следы. Бог знает, зачем и почему, но именно здесь эти малолетние ублюдки раздевали своих жертв, снимая все ценное. И даже аккуратно все сортировали – сложенные джинсы – к штанам со стрелками, рубашки – к футболкам и майкам, ботинки и туфли – каблук к каблуку, украшения – в железную коробку из-под конфет. Аккуратисты херовы. Вот на этом этапе сдался Слепой, согнувшись и забулькав горлом. Как ни странно, на выручку пришла Алиса. Именно она помогла мне одеть трупы, хоть ее и заметно потряхивало от вида изуродованных мертвых тел.

Казалось бы, бесполезное занятие. Вот только если бы пацаны пришли на звуки выстрелов и увидели разбомбленный дом с выбитым окном, то напряглись бы сразу и тут же пустили в ход все свои умения. А трупы, тем более чужие, довольно сильно отвлекают внимание. Вот и сейчас, когда малолетние ублюдки сгрудились над одним из мертвых людей, они смотрели куда угодно, только не по сторонам. А тем временем карательный отряд – нас я называл теперь именно так – уже взял их в кольцо.