Карина Демина - Драконий берег

• Название: Драконий берег
• Автор: Карина Демина
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2022
• ISBN: 978-5-17-137008-4

Новая Америка. 1936 год. Серийный убийца охотится за блондинками, из которых делает чучела. Когда внимание полиции становится слишком назойливым, Чучельник просто исчезает. 1951 год. Песчаная буря вскрывает могилу, извлекая новые тела. И федеральный агент Лука получает шанс завершить проваленное однажды дело. Нити его ведут в крохотный городок на Драконьем берегу. Долькрик – тихое место. Здесь чтут память и семейство Эшби, основавшее город, умеют хранить тайны, а еще знают, что порой не стоит слишком уж рьяно копаться в прошлом. Впрочем, у Луки свое мнение. И отступать он не намерен. Даже перед драконами.

---

– Что такого? Тоже женщина. И чтоб ты знала, весьма состоятельная. – Вихо оглаживает новый ремень из буйволиной кожи. Пряжка его блестит, и этот блеск неприятен.

На нем белая шляпа. И высокие ботинки.

Костюм с люрексовой блестящей нитью и массивные часы под золото. Или все-таки золото? Я так и не спросила.

– Каждый устраивается, как умеет. – Он треплет меня за щеку и, наклонившись к самому уху, шепчет: – Я же не ставлю тебе в вину, что ты старичка окрутила. Окрутила – и молодчинка.

Я бы могла возразить, но слова застряли в горле.

С людьми сложно разговаривать, и я ухожу к драконам.

Сон не идет.

В голову лезет всякое… Ничего. Пройдет. Это потому, что я на кладбище была. Не стоит туда возвращаться. Не стоит вообще… переехать бы, но Ник прав. Драконов я не оставлю.

Я перевернулась на бок. Жестко.

И на второй. Неудобно. Ноги не вытянешь, кровать для меня тесновата, но я слишком ленива, чтобы что-то менять. Или боюсь? Мисс Уильямс уверена, что дело именно в страхе. А я… я не знаю.

…Вихо уехал, когда мне исполнилось двенадцать. Отец уже тогда был болен и глушил боль виски. Правда, напиваясь, в отличие от многих иных мужчин он становился тих и безобиден. Он ложился в постель и часами лежал, не мешая матушке проявлять заботу.

Или вот пол полировать.

Отчего-то матушка испытывала просто-таки небывалую страсть к полированным полам. И еще к сияющим белизной унитазам. Правда, мыть их было моей обязанностью.

Горько.

И от колбасы неприятный привкус. Зубной порошок где-то был, но вкус тухлой мяты едва ли многим лучше, а тратить драгоценную воду на полоскание глупо.

…Вихо уехал. Он был старше. Умнее. И вообще наследник.

Матушка им гордилась, а он, точно понимая, чего от него ждут, давал поводы для гордости. Лучший ученик в школе. Спортсмен.

Отличные результаты. И в местной команде, и потом. Он тренировался сам, понимая, что спортивная стипендия – единственный шанс вырваться из нашей дыры. У меня была мечта, а он просто хотел уехать. И уехал.

В Тампеске имелся университет, не слишком известный, но с юридическим факультетом, что хорошо.

– Пойми, мелкая, – со мной Вихо делился планами, когда больше было не с кем. – Вариантов у меня не так чтобы много. В егеря пойти? И всю жизнь ковыряться в драконьем дерьме? Нет уж, спасибо… Или в охотники? Та еще радость. Нику хорошо, у него папочкины деньги, а я должен использовать свой шанс. Вот посмотришь, я уеду, а потом…

Вернулся. Не сразу.

Он и вправду писал письма, длинные и пространные, рассказывая об учебе и студентах, о преподавателях, которых описывал порой зло и едко, но, как мне казалось, довольно точно. О городе, людях, о другой, неизвестной мне жизни, в которую ушел с головой.

И получалось.

Матушка гордилась им все сильней. Ее уже приняли не только в церкви, но и в приходском комитете, сочувствуя тяжелой судьбе – отец почти не вставал, а я не желала становиться идеальной дочерью, – и потому ей было перед кем похвастать.

Пускай.

Помню то время. И запах кукурузного хлеба. Матушкину Библию, читать которую приходилось стоя на коленях, ибо Господь видит. Гнев его того и гляди падет на грешную мою голову.

Отец умер под Рождество. По матушкиному представлению, сделал он это нарочно, исключительно затем, чтобы испортить праздник, готовиться к которому она начинала едва ли не с сентября месяца.

А он взял и умер. Будто не мог погодить две недели.

По радио давали спектакль.

Соседние дома сверкали огнями, и в кои-то веки выпал снег. Нормальный такой, пушистый мягкий снег, а не колючее нечто.

В церкви пахло имбирем.

И пастор раздавал пряники, испеченные женским комитетом, а еще призывал любить друг друга. Похороны как-то… не соответствовали обстановке, что ли.

Вихо не приехал.

– У него много дел, – сказала матушка, смахивая слезы кружевным платком. – Вы же знаете, как нелегко в наше время молодым, если нет поддержки семьи. Вихо талантлив, но этого мало.

Она вздыхала.

И дамы из комитета соглашались с ней. Они приносили нам кукурузный хлеб и творожную запеканку, выражая сочувствие. А еще оставили ветки падуба, потому что все-таки Рождество.

Наверху что-то грохнуло, никак, все-таки крыша. Подняться? Глупость несусветная. А я в своей жизни и без того совершила их изрядно.

Вихо вернулся незадолго до того, как Дерри ушел. Он оставил мне дом, не поленившись съездить в Тампеску – местным нотариусам он категорически не доверял, – работу и триста баксов.

Матушка потребовала их себе.

Я скрутила фигу.

Она сказала, что дом нужно продать, хотя вряд ли за эту хижину получится выручить больше тысячи, но это тоже деньги.

Я скрутила две фиги.

Она попыталась замахнуться, но за прошедшие годы я выросла и вытянулась, а горы и сил прибавили. И я с легкостью ушла от удара, отвесив наконец ответную оплеуху. И совесть меня не мучила.

Матушка залилась слезами.

И полетела к шерифу, требуя немедленно вернуть блудную дочь домой. Но Маккорнак лишь руками развел. Мне исполнилось восемнадцать, а потому с точки зрения закона я являлась вполне себе самостоятельной особью.

Тогда матушка отправилась к Доннеру, требуя немедленно исключить меня из егерей. Тот, может, и исключил бы, но год получился неподходящий. Егерей и без того вечно не хватало, Дерри ушел, а троица молодых драконов только-только на крыло становилась, и характером они пошли в Лютого, который не признавал чужаков.

У меня же получалось говорить с ними.

И матушке пришлось смириться. Не скажу, что данное обстоятельство улучшило наши отношения.

Я уставилась на потолок. Потрескавшийся, грязный, затянутый паутиной. Клочья ее свисали серыми сталактитами, добавляя обстановке мрачности.

Не усну. И лежать надоело.

Я встала. Прошлась. Подвал хоть и приличных размеров, а все равно не разгуляешься. Три шага вдоль, четыре поперек. Стены. Плесень.

Стол.

Пара железных мисок на нем. Вилки. Ложки. Кружка с мятым боком. Ее Дерри любил. В последние месяцы он только и пил, что крепкий до вяжущей горечи чай. Сыпал полпачки в эту вот кружку и заливал кипятком. А после усаживался на пороге и, щурясь, любовался закатом. Он походил на старого дракона. Нет, не внешне, просто… просто походил. И я старалась не мешать его тишине. Я была в ней лишней.

Я тронула шкаф. Его тоже Дерри сделал.

Почему он не женился? Раньше? До того, как его стали считать старым извращенцем, правда, не без толики одобрения. Люди лицемерны по сути своей.

Я взяла в руки томик. «Моби Дик».

Дерри читал его. Только его и читал. Дочитывал, хмыкал и начинал сначала. Книга старая. Страницы разбухли и раздались, обложка покрылась слоем липковатой пыли. Да и читать в подвале – не лучшая затея.

Я вернула книгу на полку, к другим, принесенным уже мной.

– …Много будешь читать, голова распухнет. – Вихо взъерошил мои волосы. – И вообще, мелкая, нормальные девчонки в кукол играют.

Я бы тоже поиграла, если бы у меня были куклы. Нормальные, а не сделанные из веток и ниток. Но матушка не считала нужным тратить деньги отца на всякую ерунду, а я рано обнаружила, что с книгами тоже интересно. Жаль, что в нашем доме книг было куда меньше, чем фарфора.

Фарфор ерундой не считался.

Обиды.

Мисс Уильямс полагает, что они портят мне жизнь. Быть может, она права. Я вытащила тряпку, бывшую некогда рубашкой. Кажется, моей. Точно моей. Тогда Снежная неудачно дыхнула. Или, точнее, я неудачно встала. Пришлось тушить, и шкура потом чесалась здорово. А Снежная чувствовала себя виноватой и топталась, пыхала паром, тыкалась мордой.

А на третий день принесла марлина. Мне его на месяц хватило, да…

Я протерла стол.

И полки. И кровать треклятую, включая ненавидимые некогда шишечки в изголовье. Они были витыми, и в дырки забивалась грязь. Зато теперь вот нашла занятие.

Я открыла шкаф и вовремя отступила: гора старой рухляди осела на пол. Сверху приземлилась шляпа. Дерри ее купил незадолго до смерти. Широкополая, сделанная из мягкой кожи, украшенная серебряным шнуром, шляпа была хороша.

Почему он не взял ее с собой?

Я подняла шляпу.

Пахло от нее драконами, как и должно. Примерила. Отступила. В полутемном осколке стекла ничего не видно, но почему-то мне подумалось, что шляпа очень даже ничего. А вот куртку давно пора было выкинуть. Подкладка расползлась по швам, рукав почти оторвался. Кожа продрана, а то и прожжена.

И рубашки в ту же кучу.

Платье.

Откуда здесь платье? Из темного шелка, который скользит меж пальцами. Надо же… правда, испорчено, подол разодран в клочья. Стало быть, в мусор. Да и не ношу я платьев как-то.

Подштанники. Ком слипшихся носков.

Груда мусора росла, а вещей не становилось меньше. Разорванная уздечка. Старый кошелек. Пара ботинок, причем от разных пар. И снова платье, на сей раз легонькое, но тоже грязное. Попадались и комки мышиного помета, но иссохшие, старые. Мыши давно уже поняли, что в доме моем поживиться нечем.