Надежда Мамаева - Академия Темных Властелинов

• Название: Академия Темных Властелинов
• Автор: Надежда Мамаева
• Жанр: Книги про волшебников

В стенах Академии темных властелинов случалось многое, а если они чего и не видели, то придумают. И обязательно расскажут. Поведают они о юной попаданке из другого мира, которую занесло в магистерию на курсы нянь для магически одаренных детей. Расскажут о шпионских диверсиях и интригах. Не забудут и о фениксе – главе внешней разведки, пытающемся распутать клубок заговора раньше, чем произойдет череда покушений. А может, вы хотите узнать, чем опасен дар некромантии для его владельца? Или как перехитрить эльфа-телепата? Сколько стоит оптовая партия личей? Как быть, если для поступления в Академию нужно выйти замуж в течение часа? И почему смекалка и юмор лучше фаербола? Ответы на эти и многие другие вопросы знают стены Академии темных властелинов.

---

Кучер, спустившийся с козел, чтобы помочь, как он думал, своей госпоже, уставился на меня с выражением энтомолога, которому в сачок попал птеродактиль. По роли мне следовало бы гаркнуть: «Чего вылупился?» – или что там должна вещать госпожа прислуге? Но груз воспитаний, да и банальная разница в возрасте (как-никак возница оказался старше меня едва ли не втрое), претили такому обращению. Оттого я лишь поджала губы, покрепче вцепившись в узелок, что был у меня в руках, и зашагала мимо застывшего соляной статуей кучера.

Все пожитки, которые удалось выудить из того холщового мешка, что украсил голову матушки, поместились в этот небольшой куль: батистовая сорочка, расческа, пара лент для волос, панталоны и чулки. У самой родительницы удалось разжиться звонкой монетой, которую я, памятуя о ловкости воришек во все времена, положила не в ручную кладь, а в самое надежное из хранилищ, личный сейф, так сказать. Оставила лишь пару медяков в узелке.

Идя к пирсу, больше всего сожалела о дневнике: он был если не окном, то хотя бы форточкой, через которую можно изучить этот мир. А так… я даже толком не представляла, как купить билет на этот самый дирижабль: то ли у капитана, то ли здесь есть что-то вроде кассы.

Сыграть в иностранку, чтобы узнать побольше, не получилось бы по двум причинам: во-первых, меня тут вполне могли узнать, а во-вторых, я просто не представляла, как выглядят здешние «иноземцы». Оставался один выход – изображать потомственную клиническую идиотку. А что, после череды неудачных суицидов – самое то. Вот только, играя роль глупышки, нужно мыслить, как Мата Хари: все запоминать, анализировать и мгновенно реагировать, ибо у всякой дурости должны быть разумные границы, иначе образ становится недостоверным.

Оттого я беззастенчиво глазела по сторонам, прислушивалась к обрывкам разговоров. Наблюдала. Однако мой желудок, в отличие от хозяйки, на роль шпика не подписывался, все громче заявляя о недовольстве диктатурой мозгов над телом, и продвигал свою политическую программу. Суть ее тезисов была проста: жрать! И побольше. Урчание желудка могло посоперничать с брачной серенадой вурдалака, но я крепилась. Крепилась ровно до того момента, пока мимо не продефилировала разносчица с лотком сдобы. То бишь ровно пять минут моей шпионской деятельности.

Тетка, опрятная и честная (пирожки свежие и реанимированные у нее лежали на разных концах лотка и по разной же цене: вчерашние – по медьке, сегодняшние – по две), попалась словоохотливая. Правда, до звона в ушах шумная.

Получив от меня две медные монетки, она на мою полушутку, что такой хорошей сдобой непременно торговать нужно не только в здешнем городе, но и в соседних, рассмеялась.

– А что – махины-то вон, рядом! – Я махнула рукой, показывая на один из дирижаблей. Не знаю, как они тут точно называются. Ляпну что-нибудь не то, и выкручивайся потом. А механическая монстра – это всем и понятно, и суть отображает. Здесь главное – интонация. Игривая, словно старую байку травишь. – Возить-то можно…

– Ну и шутница, но на добром слове спасибо, – выдавила из себя торговка, от смеха хлопая по груди пухлой рукой. – У лоточницы Эйзы и правда пирожки вкусные, все знают, но в соседней Алерте по цельному серебру за них платить никто не будет.

На мое удивленное «по серебрушке?» дородная тетушка пояснила, что капитаны-то и по десять злотней за провоз содрать могут, если до имперской столицы.

На том и расстались: я – жуя пирожок и думая о местных тарифах на провоз, она – довольная похвалой.

Хороший бухгалтер может найти недостачу даже в запятой и сделать так, чтобы бюджет был лично ему должен. Я, увы, пока таких высот не достигла, но из короткого диалога сделала несколько выводов. Во-первых, договариваться о проезде надо непосредственно с капитаном. Во-вторых, суммы, которой я располагала, надолго не хватит.

– Па-а-абергись! – прозвучало откуда-то сбоку.

Крик тут же потонул в грохоте. Я успела повернуть голову и заметить, как канат, что держал бочки, лопнул, и они одна за другой покатились по сходням.

Боясь оказаться на их пути, отскочила в сторону. Вовремя. Одна из беглянок чуть отбилась от товарок и поперла ровно на то место, где я только что стояла.

Пока я осознавала, что по мне едва не прошелся аналог катка, меня в бок резко толкнули, а потом из рук дернули узелок. Опешив в первое мгновение, я выпустила свою поклажу, к которой тут же приделали ноги. Две такие шустрые голые ноги оборванца, тут же скрывшегося в толпе.

«Ворье мелкое!» – подумалось со смесью злости и удивления. Наверняка решили, что у меня в узелке и остальные деньги, раз оттуда медяки доставала, чтобы расплатиться с лоточницей. А потом истерично хихикнула, представив лица щипачей, добыча которых – панталоны. Отряхнула ладони, одернула юбку, что чуть задралась, обнажив шнурованные сапожки. Их, к слову, я также позаимствовала у матушки взамен расхлябанных башмаков. И пошла наугад к одному из четырех пришвартованных дирижаблей.

Из разговоров у причала уяснила, что ближайшая махина отбывает пополудни.

Судя по тому, что солнце ощутимо припекало макушку, – это совсем скоро. Вот только как договориться, чтобы меня взяли на борт?

Оглядела матросов, как я окрестила про себя рабочих, что сновали с палубы и обратно, и приметила троих мужчин, одетых приличнее остальных. Не мудрствуя, решила подняться по трапу, но едва ступила, меня тут же остановил прокуренный голос:

– Куда надо, красавица?

Обернулась. Рядом стоял коренастый мужичок мне по плечо. Чубук во рту, окладистая борода, молот, притороченный к поясу. И взгляд с хитрым прищуром, как у потомственного маркетолога. Когда только незаметно подойти успел?

Глава 2

– А куда вы идете? – Вопросом на вопрос отвечать невежливо, зато удобно.

– На юг, в Эйссу, – сказал, прикрякнув, собеседник.

Да он и сам чем-то напоминал селезня, упитанного и матерого.

– Ну, значит, и мне туда. Сколько за провоз возьмете? – не стала этикетничать и разводить турусы на колесах, а перешла сразу к сути.

– Про это не со мной толковать надобно. – Мужичок приосанился и добавил: – Я хоть и старпом, но кого брать, а кого нет, решает капитан. – Вынув трубку изо рта, он указал ею на палубу.

Там, рядом с орудийным портом, стоял мужчина. Высокий, стройный, с идеально прямой спиной и странной прической, в которой свободные волосы перемежались с короткими светлыми косичками. Он был одет в кожаные жилет и штаны. Стоял неприступный, как скала, открытый всем ветрам, скрестив руки на груди.

– Ну, значит, мне к нему, – подвела я итог.

– Мы вообще-то грузовое судно… – полетело мне в спину.

Но меня такая мелочь не остановила.

Подходя к капитану, стоявшему ко мне вполоборота, я все более сомневалась. Еще издали он мне показался странным, но я списала это на обман зрения. Но нет. У этого блондина уши и вправду были длинные и заостренные, с парой колечек на мочке и в хрящике, а кожа – едва ли не алебастровой. И это притом, что все матросы выглядели как заядлые посетители солярия. Да и пропорции слишком изящны для мужчины. Такие только у дистрофичных топ-моделей и встречаются…

Я кашлянула, привлекая внимание, и поздоровалась:

– День добрый!

Ноль эмоций. Капитан как уткнул свой флюгер, разглядывая площадную суету, так и не повернулся ко мне. Нос у него, к слову, тоже был выдающийся: прямой, чуть заостренный…

Я решила, что кашлять и дальше, изображая первую стадию туберкулеза, бессмысленно. Наушников от плеера у этого капитана в его острых локаторах нет, да и глухотой-немотой он вроде страдать не должен (а как команды-то матросам отдавать?).

Замороженность, а вернее, отмороженность капитана встретилась с еврейским терпением и русским упорством. Бабушка Софа всегда говаривала: «Ирочка, когда у тебя с первого раза что-то не получается, вспомни Моисея: он сорок лет водил народ Израилев по пустыне. И таки нашел Землю обетованную». Правда, после этого она добавляла: «А если бы еще и не кружил по пескам, а шагал прямиком в Сибирь, то мы бы сейчас были не только самой умной, но и самой богатой нацией! Подумать только, за сорок лет скитаний выбрать единственное место на Аравийском полуострове, где нет нефти!»

Вот и я, не обделенная главными чертами ишака, начала молча разглядывать капитана. И мысли отчего-то в голове гуляли исключительно с пометкой «восемнадцать плюс». Нет, не эротического содержания и не членовредительского. Но, рассматривая тонкие запястья этого мужчины, перстни на его пальцах, аккуратные белоснежные манжеты, гладко выбритый подбородок и прическу, в которой косички были с не простым, а жутко мудреным плетением, я все более убеждалась, что передо мной гей. Нет, не тот жеманный мальчик, тянущий слова, которого принято изображать, а взаправдашний. У меня одногруппник Алекс был таким, из любителей небесной синевы. Так вот: ничто в нем не выдавало гея. Ни манера говорить, ни «бабские замашки» наподобие призывного виляния бедрами или жеманства – ничего этого не было. А вот ухаживал он за собой с тщательностью. Особенно за руками: кутикула всегда подстрижена, бесцветный лак. Опять же всегда гладко выбритый, одежда в тон, стильная.