Рекс Бич - Хищники Аляски

• Название: Хищники Аляски
• Автор: Рекс Бич
• Жанр: Исторические приключения

---

За пять минут до конца работ староста ночной смены открывал ворота запруды, стремительный бег воды из шлюзов утихал, рабочие бросали работу и поднимались по скалистому берегу к становой палатке. Жилые помещения «Мидаса» находились на некотором расстоянии от «Крика», так что место работы было частично скрыто нависающим выступом крутого берега.

Существует обычай оставлять сторожа на выемке на время обеда и ужина. Делается это не только в целях охраны прииска от чьих-либо посягательств, но и для наблюдения над шлюзами. Ночной сторож на «Мидасе» был предупрежден о том, какая на нем лежит ответственность, и, зная, что на его попечении находится большое количество золота, смотрел на каждого прохожего весьма недоброжелательно. Поэтому он немедленно вперился взором в человека, вынырнувшего из темноты у берега ручья и тащившего под уздцы нагруженную лошадь. Дорога пролегала совсем близко от шлюзов, но путник не обращал на них никакого внимания, и сторожу бросилось в глаза, что он шел очень утомленной походкой.

— Какой-нибудь старатель, возвращающийся с разведки, — решил он.

Незнакомец остановился, зажег спичку, и, пока он разжигал трубку, сторож заметил, что у него черное, как вакса, лицо негра. Спичка потухла, и незнакомец нетерпеливо выругался, ища другую.

— Добрый вечер, сэр. Не дадите ли вы мне спичку, — обратился он к сторожу, стоявшему над ним на краю обрыва, и, не дожидаясь ответа, начал карабкаться наверх.

Нет такого курильщика, который способен был бы отказать в огне даже самому ничтожному человечишке, и, когда негр беспрепятственно добрался до сторожа, тот протянул ему спичку.

Внезапно черный человек прыгнул вперед, точно дикий зверь, и нанес ему страшный удар. Сторож упал, издав слабый крик; африканец перетащил его за выступ берега, связал его там по рукам и ногам и заткнул ему рот тряпкой.

Одновременно внизу за поворотом показались еще два силуэта, которые приблизились к нему. Оба были верхом и вели под уздцы третью, оседланную, и еще несколько вьючных лошадей.

Доехав до места работ, они спешились и занялись довольно странным делом: один из них влез на шлюзы и стал киркой выбивать скрепы из желобов. Это дело отняло у него не больше двух-трех минут; затем он взял лопату и стал перекидывать осадок, находившийся в шлюзных чанах, в парусиновые мешки, переданные ему товарищем.

По мере наполнения мешков их увязывали и бросали на землю. Таким образом они опорожнили четыре чана, оставив нетронутыми нижние две трети шлюзов, так как золото на Энвил Крике крупное и главные массы его осаждаются в верхних желобах.

Они собрали мешки; погрузили их на вьючных лошадей, затем взобрались на второй ряд шлюзов и вновь принялись за работу.

Они работали с лихорадочной быстротой и в полном молчании, ежеминутно поглядывая на оставленного ими на высоком краю берега товарища, карабкающаяся фигура которого еле виднелась в тени вербной заросли. Судя по быстроте и верности их движений, они были опытными рудокопами.

Из палатки доносились голоса ужинавшей ночной смены и смутный звон тарелок, а сквозь брезентовые стены просвечивал огонь, придававший палаткам вид огромных светляков, притаившихся в траве. Окончив ужин, староста смены шагнул через порог столовой и остановился, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте. Он кинул беглый взор в направлении «Крика». Из темноты в освещенную полосу вынырнул сторож, и староста вернулся в палатку. В это время двое работавших внизу стояли на тех шлюзах, которые находились под прикрытием берега, и поэтому не были видны сверху.

Мак Намара так красочно описывал богатства Энвил Крика, что Элен Честер изъявила желание присутствовать при взвешивании золота. Они приехали на прииск верхом из города, к ужину. Элен понятия не имела о том, куда она едет; она знала только, что будет приготовлен для нее ужин у жены надзирателя. Узнав, что она приехала на «Мидас», она пыталась расспросить Мак Намару, почему у ее друзей отняли столь ценное имущество.

Он отвечал, как ей показалось, очень искренно и честно.

— Участок этот спорный, — объяснил он ей. — На него сделал заявку еще один человек, и до окончания тяжбы суд назначил меня инспектором приисков, дабы ни одна сторона не потерпела убытков.

Его объяснения были очень убедительны, и она удовлетворилась тем, что вся история объяснялась столь просто.

Она собиралась переночевать на участке и присутствовать при утренних расчетах. Инспектор решил воспользоваться случаем и познакомить ее со всей обстановкой работы и объяснить ей то, чего она не понимала. Его наружность очаровывала не только женщин. Где бы он ни находился, мужчины смотрели на него с величайшим уважением, а ничто так не влияет на суждения женщины, как такое явное доказательство внутренней силы.

Он провел с нею вечер, рассказывал о своей молодости и о своих приключениях на Западе; рассказы его казались особенно яркими в этой брезентовой палатке с грудами шкур и одеял. Тонкий наблюдатель и рассказчик, он сумел оплести воображение девушки паутиной слов и оставил ее в состоянии сильного волнения и нерешительности, когда около полуночи ушел наконец к себе.

Она понимала, к чему он клонил, и все-таки не знала, какой будет ее ответ на его неминуемый вопрос. Иногда она поддавалась удивительному обаянию этого человека, но все же не могла отделаться от какого-то смутного недоверия к нему, недоверия, причины которого были ей непонятны. Ее мысли вновь обратились к Гленистэру, и она ставила их обоих, столь схожих в некоторых отношениях и во многом столь далеких друг от друга.

Внезапно до нее донеслись голоса ужинавшей ночной смены: она накинула шелковый платок на голову, вышла на свежий ночной воздух и направилась к рокочущему ручью.

«Подышу свежим воздухом, — подумала она, — а потом спать».

Она увидела высокую фигуру ночного сторожа и направилась к нему. Он наблюдал за ней, не отрываясь, и как будто был встревожен.

«Вероятно, это потому, что тут так мало женщин, — подумала она, — или потому, что час уже очень поздний. Долой условности. Эта страна — страна инстинкта и импульса. Я заговорю с ним».

Сторож нахлобучил шапку на глаза и отошел в сторону. Она подошла к нему. За минуту до того она думала о Гленистэре и теперь заметила, что перед нею стоит человек с теми же могучими, широкими плечами и гордой посадкой головы.

Она вздрогнула, увидев, что это негр. Он держал в руке винчестер и внимательно, но нерешительно разглядывал ее.

Желая нарушить молчание и показать, что она интересуется им, она обратилась к нему с вопросом, но при первом звуке ее голоса он быстро подошел к ней и грубо сказал:

— В чем дело?

Потом на мгновение замялся и вновь заговорил странно изменившимся, неестественным голосом:

— Я — ночной сторож, мисс.

Она заметила, что внизу копошатся еще две тени и смутно удивилась не столько их присутствию, сколько их движениям: казалось, они страшно торопятся. Она увидела лошадей, стоящих поодаль, и поняла, что тут творится что-то неладное.

Она хотела заговорить, но вдруг из густой травы у ног ее раздался какой-то странный, испугавший ее звук, оформивший все ее подозрения. Она моментально сообразила, в чем тут дело.

То был стон человека. Стон повторился, и она поняла, что стоит на грани чего-то страшного.

Она вспомнила рассказ о приисковых хищниках, о дерзких налетах на рудники, и все же эта версия казалась ей невероятной.

В каких-нибудь двадцати шагах от нее находились сотни людей; она слышала их смех; один из них насвистывал популярную песенку; на расстоянии четверти мили были другие лагери. Стоит ей крикнуть, и все эти люди бросятся сюда. Вздор. Это не налет.

Но тут человек, лежавший в кустах, застонал в третий раз.

— Что там такое? — спросила она.

Вместо ответа негр направил дуло ружья ей в грудь, и в то же мгновение она услышала двойное щелканье курка.

— Стойте смирно и не двигайтесь, — сказал он. — Мы люди отчаянные и будем защищаться всеми доступными способами, мисс.

— А, вы крадете золото…

Она была страшно напугана, но стояла неподвижно; караульный смотрел то на нее, то на палатки до тех пор, пока товарищи не подали ему сигнала, значившего, что они готовы и лошади нагружены. Тогда он заговорил.

— Не знаю, что с вами делать. Думаю, что следует вас связать.

— Что? — воскликнула она.

— Я свяжу вам руки и заткну рот, чтобы вы не могли крикнуть.

— Не смейте делать этого, — яростно закричала она. — Я буду стоять тут и молчать, пока вы не уедете. Я обещаю вам. — Она умоляюще посмотрела на него, причем он опустил голову, так что она не могла разглядеть его лицо, и отошел на несколько шагов.

— Хорошо. Но не пытайтесь обмануть меня, так как я спрячусь в кустах за поворотом и буду держать вас на мушке, пока мои приятели не уедут.