Татьяна Алюшина - Вынужденное знакомство

• Название: Вынужденное знакомство
• Автор: Татьяна Алюшина
• Жанр: Любовный роман
• ISBN: 978-5-04-173793-1

Роман Татьяны Алюшиной – книга о том, что не стоит терять оптимизм ни в какой ситуации. В семье Полины Мирской произошла страшная трагедия: ее невестку похитил террорист. А дальше беды покатились одна за другой: болезнь брата, увольнение, предательство жениха… Но Полина, всего в жизни добившаяся сама и окруженная любовью семьи, оказалась способна на настоящие подвиги. Она сумеет защитить своих близких. Она сделает правильный выбор и не испугается перед лицом реальной опасности. И, словно в награду, обретет настоящее счастье, которого не случилось бы, не случись беды.

---

Татьяна Алюшина Вынужденное знакомство

Дизайн обложки Н. Каштыкиной

Редактор серии В. Горюнова

© Алюшина Т., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

«Траву надо бы скосить…» – проплыла в сознании очередная мимолетная мысль, не задержавшись в череде столь же вялых, цепляющихся друг за друга невесомых размышлений. Застыв у окна, Полина все помешивала и помешивала рассеянно ложечкой в кружке позабытый и безнадежно остывший кофе, рассматривала двор через чуть помутневшее после недавних сильных дождей стекло, не задерживаясь надолго взглядом ни на одном объекте.

«Господи! О чем я думаю? – внезапно выскочила она из своей затянувшейся, тягучей неосознанности. – Какая трава?! Какое косить?!»

– Совсем сбрендила! – произнесла вслух Полина и тряхнула головой, изгоняя окончательно странную, пустую меланхолию, возвращая себя в реальность.

Посмотрела с удивлением на кружку в руке, сообразив, что так и держит, совершенно позабыла про нее, и хоть и с сомнением, но поднесла все же к губам и сделала глоток.

Фу, холодный. Ну а какой еще он мог быть? Сколько она вот так проторчала у окна, замерев в легком трансе, гоняя непростые мысли в голове? Десять минут? Полчаса? Да какая разница.

Ладно, «помедитировала» о плохом, надо бы и делом заняться.

Да, делом заняться определенно следовало…

«Как?! Ну как все могло пойти до такой степени вразнос? И почему какая-то дикая цепь непредсказуемых событий настолько закрутилась, что, блин, вся жизнь рассыпалась, пропадая на хрен соленый?!»

Внезапно, следом за недолгим рассеянным расслаблением, накрыла Полину безысходная, какая-то серая муть отчаяния, в стопятисотый раз заполоняя сознание совершенно непродуктивными вопросами: «Надо же что-то делать, как-то выгребать из этого треша непроходимого! Что-то ведь делать надо же!»

Всю свою сознательно-взрослую жизнь Полина Мирская пребывала в твердой уверенности: стенания о жутких неприятностях, якобы не желающих ходить поодиночке, предпочитая кооперироваться в кучу и набрасываться на попавшего под их раздачу человека, есть не что иное, как желание этого самого «страдальца» тупо ничего не делать самому.

«Потерпевший», манипулируя, расчетливо давя на людское сострадание и душевную щедрость, таким образом старается эффективно переложить свои проблемы на кого угодно: на государство, полицию, различные фонды помощи, несчастных родственников и просто неравнодушных добрых людей, не успевших вовремя увернуться. Главное для него – устраниться от решения проблем самому.

А поговорка «Пришла беда – открывай ворота» есть не что иное, как глухой анахронизм, к которому так любят апеллировать те самые «несчастные», оправдывая отсылом к мудрости предков свое бездействие, инфантилизм и нежелание разбираться с непростыми обстоятельствами.

Разумеется, данный упрек не касался и не относился к реально нуждающимся в помощи людям, таким как одинокие, немощные старики, тяжело больные детки и инвалиды, лишенные попечительства и поддержки.

Полина откровенно недоумевала: а сам что-то делать не пробовал, товарищ? Для начала хотя бы отлипнуть от экрана компа, поднять пятую точку и реально начинать что-то менять? И причисляла такого рода жалобщиков либо к хроническим лентяям и «голимым халявщикам», как выражался один художник, с которым ей приходилось работать, либо к откровенным мошенникам.

Ну вот так ее научила и воспитала бабушка Анфиса, папина мама, имевшая весьма специфический взгляд на правила и законы социума и жизни в целом. Взгляд этот она вынесла из своего весьма непростого детства дочки репрессированных родителей, прошедшей специнтернат для детей «предателей Родины». О чем, кстати, никогда не рассказывала ни слова. Вот никогда – стена, что ни спроси про детство или юность, только посмотрит так пристально, подожмет губы и отвернется.

Суровая, строгая, железные принципы – кремень, а не женщина. И всегда подтянутая, ухоженная, прическа волосок к волоску, совсем легкий макияж: бровки, почти незаметный контур на веки и немного теней, помада лишь намеком, только чтобы добавить немного тона. И одевалась Анфиса Григорьевна с потрясающим вкусом, в основном в то, что сама и шила. А шила она великолепно, даже шляпки и пальто сама кроила и изготовляла. Все идеально выглажено, подогнано и сидит как влитое. Спина в струнку – и вот идет-шествует.

К добру ли, к худу, но именно бабушка Анфиса проводила бо́льшую часть времени с внучкой, по ходу занимаясь и воспитанием Полины, передавая те самые житейские мудрости и правила, которые выработала для себя и по которым жила-выживала сама. Родители-то работали, и работали очень-очень много, стараясь в те непростые времена прокормить семью, старший брат к тому времени был уже подростком и в пригляде взрослых не нуждался, а вот Поля, по малости лет и потому что заниматься девочкой родителям было совершенно некогда, попала под бабушкины наставления-нравоучения.

Умерла Анфиса Григорьевна, когда Полине исполнилось семь лет. Наверное, столь ранний ее уход в какой-то степени спас Полину от окончательного формирования сурового восприятия действительности и жизни, настороженности и готовности в любой момент противостоять обязательно должным случиться трудностям и людскому предательству. Да и родители – с их любовью, куда как более мягким и позитивным подходом к житейским догмам и гораздо более гибким мышлением – смогли в какой-то степени нивелировать бабушкино влияние на девочку. Ну и характер, понятное дело, сыграл не последнюю роль в формировании личности Полины. Но кое-что из втолковываемых бабушкой жизненных укладов и наставлений закрепилось прочно и навсегда в ее сознании.

«Не плачь, не бойся, не проси», в расширенной и более мягкой, адаптированной для социума и ребенка трактовке.

Эту прямую аналогию Полина уловила и осознала, будучи студенткой, когда изучала работы известных философов и классическую литературу, но привычка никогда и ни у кого не просить помощи, а справляться с любой проблемой самостоятельно осталась в ней неистребимой.

К тому же понятно, что, когда случалось решить очередную непростую задачу, всякое такое достижение изрядно тешило и повышало самооценку Полины, как человека деятельного, обладающего здоровым тщеславием, – ведь смогла, справилась, разобралась, добилась. Ну а как без этого.

Yes-s-s… как говорится.

Слушайте, ну а кого бы не распирало от гордости, когда ты сам, без протежирования и «подпорки», добился высокого социального статуса, продвинулся в карьере или разрулил сложную проблему, которая другим не по силам и не по мозгам?

Вот и довыпендривалась, дотешила самооценку с гордыней: «Халявщики, мошенники, лентяи! А я такая крутая-умная, все могу, все умею, все преодолею, все сама, сама…» Ну-ну, хмыкнуло провидение и выдало «тест-драйв»: на, получи, да по такой «программе» тренинга с качем на пару, что вся жизнь вдребезги и зубов не собрать!

Как там сказал один ее знакомый скульптор, по совместительству пропагандист буддистской теории устройства мира? «Не стоит трясти чванством, ибо чревато, поскольку карма работает без выходных».

Полина, помнится, все посмеивалась над его высказываниями в кришнаитском стиле (типа: все братья, довольствуйся малым, всех возлюби-прости и карма рулит), пропуская поучения подобного рода мимо сознания, принимая лишь то, что на работы этого деятеля искусства данная философия имела совершенно очевидное влияние. Кстати, весьма талантливые работы, вот она и слушала всю эту лабуду кармическую и кивала – да пусть что хочет говорит и во что хочет верит, главное, чтобы творил и дальше выставлялся в их галерее.

А к ней лично вся эта теория воздаяния-наказания за грехи не имеет ровно никакого отношения. Какие грехи, какая гордыня, какое тщеславие, вы о чем вообще? Нет в ней ничего подобного и близко – она вкалывает двадцать четыре на семь, постоянно общаясь с кучей народа, проявляя при этом чудеса великой терпимости, понимания и прощения.

А вы пробовали работать с творческими людьми? С художниками, скульпторами? Там такие закидоны приходится терпеть, усмирять и принимать – и носиться с творцами как с малыми детьми, выдерживая все их истерики, запои, депрессии, нервные срывы и приступы больного тщеславия, – что невольно сама воплощенным Кришной станешь в его всепрощении и смирении. Или с людьми, облеченными властью-богатством, с капризными инвесторами, с «брыкливым», неуравновешенным руководством и так далее, так далее…

Но это ее жизнь и работа – бесконечная коммуникация с огромным количеством разных и не самых простых людей.

Так какая, на хрен, карма-сука, передовица производства, работающая «без выходных», спрашивается, выстрелила вдруг в Полину прямо в упор и с каких таких грехов ей все это прилетело?! Да и ладно бы только ей одной! Может, Поля тогда и разобралась бы и поняла, в чем проблема, пострадай лишь она, но ведь беда ворвалась в жизнь ее семьи, накрыв «взрывной волной» родных и близких.