В Библер - От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век)

• Название: От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век)
• Автор: В Библер
• Жанр: Философия

---

Философское размышление предполагает и особое отношение (поведение) в сфере всеобщего: во-первых, само действие здесь совпадает с актом сомнения (гамлетовское торможение мгновенных реакций); во-вторых, это есть действие "отката" своего бытия к точке всеобщего абсолютного начала. В-третьих, это есть бытие в статуте "causa sui", в акте самодетерминации (в ее различных исторических формах).

И каждый раз сомнение осуществляется в предельной экзистенциальной ситуации: по отношению к предмету религиозной веры. Это - сомнение в мифе (античный разум). Это - сомнение, осуществляемое в форме доказательства бытия Бога (разум средних веков). Это - сомнение в возможности тождества двух определений Бога: Всеобщий и - Субъект (разум Нового времени). Это сомнение в действительном, уже - наличном, а не возможностном, - бытии Спинозовской Natura naturans (разум современности, сомневающийся в самой иррелигиозной вере в то, что бытие есть).

Религия всегда живет смертью (усталостью) философского разума. Философский разум жив сомнением в предельном предмете религиозного верования и религиозного опыта. Это - так, даже в самой сердцевине высших религиозных систем. Несколькими строками выше я упомянул философское (теологическое) доказательство бытия Бога, которое имеет своей основой неявное сомнение в этом бытии, то есть насущность разумного обоснования. Обосновать веру каждый раз удается, но насущность такого обоснования появляется вновь и вновь.

В культуре XX века борение философского и религиозного отношения к всеобщим началам бытия приобретает предельно напряженный и бытийный характер.

Вернусь к исходному образу культуры. Сейчас мне необходимо подчеркнуть один момент: когда всеобщая деятельность самоустремления (основание нашей линзы) заостряется и фокусируется в гранях культуры, то целостная, самим человеком (здесь - человечеством в его совокупном развитии) отстраненная, предметная самоустремленная (Selbstisch...) деятельность не только все более сгущается, разделяясь на отдельные, сужающиеся грани; она - эта деятельность - из "анонимной" все более становится индивидуальной, авторской, все глубже погружается в хрусталик нашего внутреннего духовного зрения; насущное единство направленности нашей творческой энергии вовне и - одновременно внутрь, в глубь сознания, становится мучительной, творчески направляемой целью деятельности каждого человека, в той мере, в какой он - художник, философ, - теоретик, - нравственный индивид. В этом - смысл произведений культуры. Необходимая - по исходному определению - самоустремленность всей нашей материальной, орудийной, предметной, духовной деятельности оборачивается - в гранях культуры; в их средоточии - сознательной деятельностью самодетерминации.

3. Вершина (острие) "пирамидальной линзы" культуры.

Это - в наше внутреннее зрение, в наше мышление вживленное - острие культуры есть точечный, сфокусированный акт самодетерминации, самоформирования и самоизменения человеческой судьбы. В наукоучении Нового времени этот акт, понимаемый, впрочем, лишь в контексте познания, определялся как "causa sui" у Спинозы, "монада" - у Лейбница, "первое начало наукоучения" - у Фихте, "единство, тождество идеи и духа" - у Гегеля и т.д. Однако сами эти слова - монада, causa sui, ego cogitans - это слова на языке "наукоучения". В плане философии (логики) культуры само "наукоучение" и его язык есть лишь одна из сторон, одно из определений всеобщего бытия культуры как феномена самодетерминации индивида.

В точечном акте (начале...) самодетерминации сливаются только что очерченные раздельные грани культуры.

"Пирамида" оборачивается "конусом".

Это и понятно. Ведь в нашем сознании и мышлении нет отдельных отсеков для искусства или философии... В момент разумения - когда я вспоминаю, понимаю, создаю некий феномен культуры и самого бытия - мое сознание и мышление сосредоточиваются в нечто единое, целостное, простое, неделимое; в этой "единице" разумения сходятся, "работают" все "грани" моего бытия - в культуре и в повседневной жизни; действует Разум, развитый бытом, бытием, искусством, философией, нравственностью, теорией. В этой встрече и происходит, собственно, решающее противоборство сил детерминации извне и самодетерминации (см. выше).

Но в неделимой точке самодетерминации заключены два противоположно направленных вектора: из этой точки расходятся грани художественного, философского, теоретического... творчества (и понимания); в этой точке (в ее обращении в глубь нашего "Я" - нашего разума) осуществляется преобразование самих начал, посылов разумения, сознания, поступка.

И только в тождестве этих разнонаправленных сил и может быть понят (и может осуществиться) акт самодетерминации. Я сейчас не говорю о том, что в реальной социальной жизни все эти векторы и грани оборачиваются также процессами экономического, технического и т.д. действия на предметы и явления мира, в необходимом деле их использования и потребления. Этот момент и есть дело детерминации "извне" и "из-нутра"... Дальше.

В этом точечном акте - в обращенном на сознание акте мысли - именно мышление, развитое в феноменах культуры, и оказывается тем бытием, что входит в глубь сознания, определяет по-новому сознание, способно его переопределить (в противовес силам внешней детерминации и импульсам детерминации из подсознательного "нутра").

Но в этом же акте мое (переопределенное) сознание оказывается импульсом иного мышления... Ср. внутреннюю речь в понимании Л.С.Выготского134. Конечно, понимание мышления как силы, способной переопределить застывшие платформы и векторы нашего сознания (1), понимание сознания - в его интенции сформировать новое мышление (2) требует специального детального анализа (я пытался дать такой анализ в серии докладов "Сознание и мышление"). Здесь детальному анализу не место. Однако сама идея "культуры как феномена самодетерминации" все же нуждается (особенно в этом пункте исследования) в каком-то, пусть пунктирном, разъяснении того смысла, который я вкладываю в определение творческого сознания и самосознания.

Поэтому, прежде чем рассмотреть (в следующем приближении) заключительный акт самодетерминации, - небольшое отступление:

Сознание (и деятельность) индивида расположены в некоем "пространстве" между двумя границами. Одна граница - "последние вопросы бытия" (в определении М.М.Бахтина), это - детерминация нашего сознания, наших поступков свободой (волей) перерешить свою жизнь, свою судьбу. Такую свободу нам дают идея личности и идея разума (детальнее об этих идеях - ниже).

Другая граница - детерминация нашего сознания внешними силами, физиологией и социальной необходимостью, целесообразностью и обстоятельствами, профессией и характером (его роком). Думается, что каждый человеческий поступок есть феномен встречи в нашей душе и в нашей деятельности двух этих детерминаций, напряжен их противостоянием. Больше того, такое противоборство, такая, всегда существующая, свобода выбора, решения - это и есть суть нашего сознания (в широком смысле). Эта перипетия всегда затаена в сознании, хотя мы зачастую стремимся "забыть" грань самодетерминации (= выключить сознание). Спектр сознания континуален. Существуют поступки, более близкие к "нижней части спектра" - к жесткой детерминации "извне". Есть поступки, совершаемые свободно - в горизонте "последних вопросов", в напряжении (и катарсисе...) самодетерминации. Но само сопряжение двух детерминаций - свободой (воли и разума) и - "силой обстоятельств" - насущно и неизбежно для каждого феномена сознания, для каждого человеческого поступка. Свет сознания гаснет, ослабевает, действия автоматизируются в зоне "обстоятельств". Свет этот крепнет и возжигается разумом (так формируется сам феномен сознания) в зоне "последних вопросов бытия". Но в любом случае каждый сиюминутный поступок, совершаемый индивидом (пока индивид сознает этот поступок...) всегда - одновременно, - есть действие вовне, направленное на... (что-то, кого-то...), и - действие внутрь (поступок-рефлексия), поступок, ориентированный "на себя", на мой духовный мир, на силу "решения последних вопросов бытия". Каждый поступок ослабляет, усыпляет или - освобождает, сосредоточивает эту силу собственного решения.

Когда я решительно разводил силы "детерминации извне" и силы "самодетерминации", то я исходил из их абсолютно различного смысла (и духовно и социально...). Но в реальной жизни человеческого сознания (и действия) эти силы всегда неразрывно, и "дополнительно", и взаимоисключающе сопряжены (сопряжены - в своем значении). Обращенность "конуса" культуры острием своим в эту живую жизнь сознания и есть обращенность в "солнечное сплетение" двух полюсов нашего душевного спектра, в средоточие душевной перипетии.

То, что я сейчас сказал, относится к "сознанию" в "широком смысле слова", к его реальной феноменологии. Но в основе моего понимания лежит все же "идея сознания" в некоем предельном сосредоточении. В этом смысле человек сознателен (если "распечатать" этот привычный фразеологизм) лишь в той мере, в какой в его душевной (еще - не духовной...) жизни осуществляются такие определения: