В Библер - От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век)

• Название: От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век)
• Автор: В Библер
• Жанр: Философия

---

В этой мануфактурной "точке" заложены и потенции будущей интериоризации новых коллективных форм труда, и потенции будущей социальной экстериоризации этих форм. Наиболее характерными "логическими проектами" будущего являлись голландские бумажные мельницы XVII века (предмет размышлений в переписке Декарта с Фаульхабером), Венецианский арсенал (предмет размышлений Сальвиати и Сагредо в "Диалоге" Галилея) или мануфактурное производство часов в Швейцарии и той же Голландии (предмет анализа для всей новой механики). В этих размышлениях были заложены истоки (и логическое начало) последующего расхождения и взаимополагания гуманитарного и естественнонаучного теоретизирования, с их общим противостоянием сфере непосредственной практической деятельности.

В этих размышлениях был обретен новый тип теоретика. Или, может быть, точнее, изобретен Теоретик вообще, как особая социально-логическая реальность, противопоставленная реальности Практика.

Бытие "теоретика-классика", как оно здесь изображено, - это бытие, но еще не жизнь, не деятельность. Для того чтобы абстрактный социальный образ теоретика Нового времени (и его внутренней логической формы) мог быть засечен в своей реальной деятельности, в своей технологии, а не просто в социальной положенности, он должен быть сфокусирован в личностном субъекте, предмет которого не "мир вообще" и не "культура вообще", но вполне определенный, исторически выявленный предмет (движение, сила, материальная точка), могущий быть объектом приложения (и развития) познавательных способностей.

Довольно говорить о "теоретике" вообще. Скажем о Галилее.

Очерк третий. Точка отсчета: 1641. Галилео Галилей заканчивает свои "Беседы..." - классический разум начинает свои внутренний диалог

(1990). Странный "перевертыш" нашего изложения - когда глава о Галилее не начинает, но заканчивает очерк диалогики "теоретика-классика" - имеет существенное основание. XX век, к культурологической характеристике которого я перейду непосредственно во второй части этой книги, - XX век актуализирует "диалогическую грань" нововременной, монологичной логики, прежде всего, в своем обращении к веку XVII, в споре с его изначальными понятиями. Если в XVIII - XIX веках монологика дедукции полностью победила (в структуре естественнонаучных теорий и в философской логике Гегеля), то в XVII веке "диалогика" познающего разума выступала резко и обнаженно - как всегда, впрочем, в момент начала какой-то новой логики, в моменты осмысления самой идеи начала. Реально физика Эйнштейна, или Бора общалась и спорила именно с диалогизмом трактатов Галилея и - далее - с диалогом философии XVII века (Декарт - Спиноза - Лейбниц - Гоббс - Паскаль...).

Галилей очертил исходный "микросоциум" познающего разума (Симпличио Сагредо - Сальвиати...), наметил исходные антиномии нововременных теоретических понятий.

Декарт - Спиноза - Лейбниц... спорили о таком определении познавательного логического начала, которое не нуждалось бы в дальнейшем отступлении в дурную бесконечность причинного обоснования. Сам этот спор и стал логическим смыслом и логической разверткой такого начала.

Впрочем, о диалоге XX века с философским "спором начал" - разговор особый. Но вот о теоретике Галилео Галилее, как о личном Собеседнике современного (XX век) разума, я буду говорить сейчас. Дело в том, что общение XX века с нововременным разумом приобретает здесь хотя и односторонний, но сосредоточенный, как бы персонализированный характер. Здесь, как это происходит в каждом общении культур "через произведение", будет работать и "эхо" межэпохальной лакуны, и перекличка автора и читателя, и реальный, напряженный (аргументы - контраргументы...) спор.

Далее. В этом - Галилеевом - диалоге, на "плоскость" естественнонаучного мышления проецируется и эстетическая, и философская составляющие Нового (познающего) Разума.

Такая актуализация диалогизма в мышлении XVII века крайне существенна в плане наших задач. "Трансдукция" нововременной логики в "диалогику" XX века осуществляется таким образом, что (1) актуализируется исходный диалогизм начала логики наукоучения, и (2) именно этот изначальный диалогизм преображается в диалогизм иного закала - в Разум кануна XXI века, в философскую логику культуры.

И еще одно: в этом споре существенно точное понимание странной парадоксальности исходных "монстров - предметов-предпонятий" классической науки, возникающих в "Диалоге" и в "Беседах..." Галилея.

Вернусь, однако, к тексту 1975 года.

В этом очерке речь пойдет о начале биографии "теоретика-классика" как исторически определенного, неповторимого образа культуры.

Образ теоретика будет, во-первых, представлен как феномен сознательного, целенаправленного изобретения (как его "изобрел" Галилей). Это, конечно, идеализация, но позволяющая раскрыть некоторые новые, невидимые ранее черты "теоретика-классика". Само понятие диалога логик получит тут новое наполнение; реальный теоретик XVII века (Галилей) будет застигнут в тот момент, когда он становится "теоретиком-классиком", когда он, индивид, создает теоретика как образ культуры.

Во-вторых, образ "теоретика-классика", коль скоро он уже изобретен, начинает жить собственной жизнью, независимой от создателя, и вступает в антиномичное общение с самим собой. В таком общении коренным образом изменяются исходные "персонажи" "Диалога..." и классический разум начинает свой трехвековой внутренний диалог.

Конечно, все сказанное ниже о Галилее следует принимать "со щепоткой соли". Галилей не единственный создатель классического "микросоциума". Да и вообще, как мы убедились, новый тип теоретика был задан исторически - новым типом деятельности - мышлением, назревающим к началу XVII века.

И все же наш анализ (реконструкция) не случайно сосредоточен на фигуре Галилея. Именно Галилей изобретал новый метод не столько как совокупность "правил к руководству ума" (Декарт), сколько - вполне сознательно и целенаправленно - как нового субъекта теоретизирования, как новую форму внутритеоретического диалога.

И еще одно. В "изобретении" Галилея новый теоретик возникал в наиболее органическом единстве (тождестве) гуманитария и естественника, математика и философа. А это обстоятельство будет иметь, в чем мы еще убедимся, большое значение для цельного понимания нового образа культуры, для понимания коллизий между жизнью "теоретика-классика" и жизнью каждого реального ученого в XVII - XIX веках. Еще большее значение этот феномен имеет для реконструкции того перехода от логики наукоучения к логике культуры, который происходит в XX веке.

1. "Майевтический" эксперимент Галилея. Формирование "теоретика-классика"

Раскроем "Диалог..." (1632) и "Беседы..." (1638) Галилея.

Четыре дня длится диспут Сальвиати, Сагредо и Симпличио в "Диалоге о двух главнейших системах мира" и шесть дней - в "Беседах и математических доказательствах". Десять дней формирования новой теоретической логики76. Логики, рожденной в диалоге, - как диалог.

Подчеркну сразу же, что для самого Галилея диалогическая форма его рассуждений была настолько теоретически и нравственно существенна77, что он, согласный отречься от своей личной приверженности к коперникианской "ереси", категорически отверг предложения (Миканцио, Пьерони) выбросить из "Бесед..." образ Симпличио, живой облик поверженного (и вновь воскресаемого) аристотелизма. Пусть читатель "Бесед..." сочтет, что сам Галилей - "за" Птолемея, "за" церковь. Существенно другое: читатель должен воспринять и сделать своим, органичным принципиальную диалогичность нового мировоззрения, он должен учиться спорить с самим собой. Будет это - все остальное приложится.

Принципиальная диалогичность Галилеевых работ (как бы ни была случайна форма "Диалога..." в чисто биографическом плане) есть необходимое воплощение основных особенностей того метода, который формировался в XVII веке78.

Много сотен страниц посвящены Галилею как основателю экспериментального метода, экспериментальной науки. Но все эти определения поворачиваются совсем неожиданно, если, взяв за основу особую форму его диалогов, вдуматься в то, какой именно сквозной эксперимент осуществил в своих работах Галилей... Это своего рода "майевтический" (родовспомогательный) эксперимент над внутренней речью простака Симпличио, выявляющий ее скрытые тайны и возможности.

Вообще "майевтика" и радикальная диалогичность мышления всегда предполагают друг друга. В "майевтическом" размышлении субъект мысли выступает предметом собственного понимания и изменения ("познай самого себя"), он уже по определению расчленяется на два (минимум) субъекта, а его деятельность, замкнутая "на себя", приобретает социально-логический (= диалогический) характер.

Особенности "майевтики" (и диалогичности) того или другого исторического периода своеобразны и неповторимы; "майевтика" сократовского диалога (историологическая характерность его основных участников, сама логическая схема их спора) коренным образом отличается от "майевтики" (диалогичности) галилеевского типа. Но каждый раз "майевтика" оказывается формой коренной логической революции (формирования нового субъекта мышления), и каждый раз она осуществляется как своеобразный эксперимент над внутренней речью.