В Библер - От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век)

• Название: От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век)
• Автор: В Библер
• Жанр: Философия

---

По сути дела, новый угол зрения позволяет обнаружить странное несоответствие и "дополнительность" (в самом фундаменте классической науки заложенные) между логикой имманентного монологического развития классических теорий (выводного знания) и парадоксальной логикой их построения, изобретения.

Но там, где построение, там и строитель, по положению расположенный извне строящегося или перестраивающегося здания. Теоретизирующий субъект (субъект развития классической теории) раздваивается и оборачивается (вступает в радикальный диалог с) субъектом мысленного эксперимента, субъектом изобретения, построения теории (и самого ее предмета как предмета идеализованного). Во всяком случае, вопрос о субъекте (классического) теоретизирования становится отныне физически осмысленным, "трудным". Больше того, он становится логической проблемой.

Прежде всего, начинаешь понимать, что исходные понятия классической науки, возникшие еще в XVII веке (идеи абсолютной пустоты, математической точки, инерционного движения), сформулированы удивительно конструктивно и предусмотрительно. Они никак не могли возникнуть случайно или в результате индуктивных обобщений ("обобщать" тут было нечего). Они не могли быть и результатом какого-то стихийного огрубления, скажем из-за незнания других форм движения. Эти идеализации были сформулированы таким образом, чтобы сводить все другие формы движения к исходной модели, за счет ее все большего развития и уточнения, скажем так, чтобы скорость света (и тяготения) могла быть только бесконечной (идея абсолютной пустоты)47, чтобы эффект "самодействия" мог быть исключен (идея непротяженной математической точки как точки "действия на другое").

Классический гений, строивший теоретическую механику в какой-то поразительной авантюре духа, как будто заранее, в "бегстве от чуда", отталкивался от тех апроксимаций и идеализаций, которые Бор заметил только в начале XX века, только с позиций новой, неклассической теории. Но откуда могла возникнуть такая позиция у теоретика XVII века?

Принцип соответствия, понятый в его логическом содержании, позволяет предположить, что классическая, строго непротиворечивая теория создавалась глубоко противоречивым, противоречащим самому себе субъектом теоретизирования (субъектом "построения" и "вывода", "доказательства" и "изобретения", скептиком и догматиком, смотрящим на свою теорию из прошлого и из далекого будущего).

Однако в пределах принципа соответствия представлялось все же, что противоречивость классического теоретика видится только с неких внеположных самому классическому теоретизированию позиций, хотя последние каким-то загадочным образом должны были с самого начала присутствовать в построении классической теории.

Принцип дополнительности (опять-таки в плане "наших" задач) снимает, но и - уже в ином смысле - усиливает эту загадочность.

Тот угол зрения на классическую теорию, который формируется в принципе дополнительности, оказывается одновременно и вне этой теории и внутри ее. Или иначе, возможность (и необходимость) "взгляда со стороны" на свою собственную теоретическую деятельность, а следовательно, некое логическое "превышение" теоретика над собственной работой и ее продуктом есть имманентное определение самой классической теории, особенность ее внутреннего строения. Так что принцип дополнительности позволяет еще глубже проникнуть в антиномическую "диалогику" (то есть логическую форму осуществления мысленного диалога) "теоретика-классика".

В связи с целостностью явлений в микромире и "невозможностью их подразделения" (Бор) выясняется, что в определении микрочастицы нельзя отделаться феноменологическим противоречием (чем точнее определение импульса, тем менее точно определение положения, и обратно). Дело в том, что логически каждое из таких определений охватывает и объясняет не одну из сторон процесса, не одну из сторон (или форм проявления) предметного бытия, а (явление - целостно, неделимо) весь предмет (микрообъект), все особенности его движения. Столь же полно охватывает весь предмет и все его характеристики другое, противоположное определение48.

Оказывается, речь идет именно о разном понимании того, что есть бытие микрообъекта, что значит быть, существовать в качестве объективного явления (предмета). Один ответ (получаемый в ходе логического анализа показаний одного классического прибора): "быть" означает быть "частицей", полагать определенное, тождественное себе место, быть - в пределе - точкой "математического континуума", не занимающей пространства, быть точкой, занимающей пространство только на самой себе". Другой ответ (получаемый в ходе логического анализа показаний другого классического прибора): "быть" означает быть волной, полем, занимать "место", нетождественное своему собственному месту, занимать "место" вокруг себя, вне собственного (геометрического) бытия. "Быть" - значит быть в другом (и только в другом). Так формируется представление о точке "физического континуума"49. Одно представление логически исключает другое. Физик начинает свой "диалог логик" с математиком.

Полученная здесь антиномия в целом охватывает дихотомию бытия: "быть" означает: или "быть только в себе, быть тавтологически тождественным себе", или "быть только в другом, исчезнуть как самобытие". Третьего не дано. "Быть в себе и тем самым быть в другом, быть другим" - такое решение полностью исключено.

Мы незаметно заговорили не о специфическом микрообъекте, но о противоречивости, антиномичности самих исходных классических идеализаций. Микрообъект как бы провоцирует и разоблачает эту антиномичность, и такое "разоблачение" (антиномичности понятий "точки" "физического" и "точки" "математического континуума") выступает как дополнительность. В принципе дополнительности такое "разоблачающее значение" микрообъекта выступает с особой определенностью: микрообъект оказывается своеобразным теоретическим "прибором", раскрывающим внутреннюю логическую антиномичность коренных идеализаций классической механики, шире - классической логики. (Только благодаря такому "разоблачающему значению" проблем квантовой механики для анализа собственно логических проблем мы о ней и заговорили, чтобы говорить не о физике, а о логике, чтобы находиться в своей - логической, содержательно-логической, философско-логической - епархии; а в специально физическую епархию я и не думаю и не решаюсь вмешиваться...)

Что касается приборов не в переносном, а в самом нормальном смысле слова, то обнаруженная в принципе дополнительности "дополнительность" классических приборов и есть феноменологическое обнаружение логической противоречивости классической логики. Этот принцип "говорит, что для измерения двух величин сопряженной пары, таких, как время и энергия, положение и количество движения, в соответствии с их определением требуются различные приборы. Для определения времени и положения нужны часы и неподвижная сетка; для определения энергии и количества движения (скорости) необходима подвижная часть для записи. Подробное обсуждение показывает, что оба эти условия исключают друг друга..."50

Уже до того, как физика встретилась с микрообъектом, логическое определение положения и времени, с одной стороны, количества движения и энергии - с другой, поскольку они относились к теоретическому идеализированному предмету, были глубоко антиномичны. Но реальные приборные измерения относились к таким реальным объектам, для которых эти логические противоречия были незначимыми, несущественными. "Часы и неподвижная сетка" лишь неявно актуализировали бытие объекта в качестве точки "математического континуума"; "весы" - в качестве точки "континуума физического". В квантовой механике обнаружилась логика приборных определений, обнаружилась антиномия двух радикально различных форм актуализации бытия.

Для того чтобы обосновать это сильное утверждение, необходимо, хотя бы вкратце, проанализировать своеобразие самой практической деятельности в XVII - начале XX века. Одновременно будет конкретизирована действительная диалогичность, полифоничность субъекта классического теоретизирования.

Реконструкция диалога (внутри классического теоретического разума) "математика" и "физика" сможет быть дополнена иными, "фоновыми" диалогами, которые теоретик ведет с самим собой, выходя за свои "профессиональные" пределы.

Вне исторически определенного типа праксиса (когда, скажем, понятие материальной точки возникало на мысленном продолжении - в логический парадокс - той орудийной, материально-чувственной "идеализации", которая осуществляется с реальным куском металла или глыбой камня) основные понятия классической науки вообще не могли бы возникнуть и не имели бы никакого смысла.

(1990). Необходимо твердо понять: бессмысленно обычное утверждение, что "деятельность, практика определяют сознание и мысль...". Мышление, формирование невозможного для бытия предмета мысли органично включены в единое, неделимое определение предметной деятельности. Так же, как в определение, в неделимый атом деятельности включено "общение" - общение с реальным и потенциальным "сотрудником" и общение со своим alter ego. В практике всегда возникает "микросоциум" внутреннего несовпадения "работника" и - того возможного деятеля, кто будет использовать изготовляемый предмет (соответственно - орудие), кто будет им действовать. Или в элементарном примере: обрабатывая камень, чтобы сделать каменный топор, первобытный работник смотрит на камень и "четыре глаза" - глазами каменотеса и глазами будущего охотника, включенного (мысленно) совсем в другой процесс деятельности, в иной процесс общения. Так - с соответствующими изменениями всегда; в каждом деятельном акте. И последнее: предметная деятельность всегда есть деятельность "самоустремленная", есть деятельность, на самое деятельность и на ее субъекты направленная. Все эти моменты крайне важны, их исходные характеристики сформулированы еще в "Экономическо-философских рукописях" Маркса. Но вернусь к нашей теме.