Александр Михайловский - Самый трудный день. 22 июня 1941 года

• Название: Самый трудный день. 22 июня 1941 года
• Автор: Александр Михайловский
• Жанр: Историческая фантастика

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Но в этот раз ее начало не было похоже на то, что произошло в советской истории. План «Барбаросса» столкнулся с планом «Гроза-плюс», а вермахт поимел дело не только с готовой к отпору Красной Армией, но и с доблестным Экспедиционным корпусом Российской Федерации. Деды и внуки плечом к плечу встали отражать нашествие чумы двадцатого века. Все пошло не так, как было записано в Книге Судеб. Изобретенная в XXI веке установка для создания межвременных тоннелей позволила внести коррективы в политическую жизнь и прошлого, и будущего, ибо с момента установления первого контакта они вступили между собой в неразрывную связь. История в обоих мирах свернула с проторенной траектории и понеслась по ухабам неизведанного пути…

---

Ожидавший приданные части генерал-майор Золотухин представлял себе мотострелковую бригаду как обычную пехоту, посаженную, как обычно водилось в РККА, на полуторки. Но действительность превзошла все его самые смелые ожидания.

Сначала из-за поворота объездной дороги со стороны Кобрина показалось десять колесных бронеавтомобилей, размером примерно как БА-6, но только со средним расположением башни. Урча моторами, они шли в полной темноте, не зажигая фар. Головная машина свернула на обочину и притормозила возле группы советских командиров. С ее брони спрыгнули две темных фигуры в таком же, как у них, полевом камуфляже нового образца.

– Командир 4-й отдельной мотострелковой бригады подполковник Иванов Сергей Николаевич, – козырнув, представился один из них.

– Начальник особого отдела бригады капитан госбезопасности Сергуненко Иван Петрович, – сказал второй.

– Командир 6-й стрелковой дивизии генерал-майор Золотухин Николай Григорьевич, – ответил комдив 6-й СД, при свете электрического фонарика вчитываясь в командирские удостоверения. Вроде было все верно, и стоящие перед ним люди были теми, кого он и ждал.

Тем временем бронеавтомобили проехали мимо. Вслед за ними показались несколько больших гусеничных машин, отдаленно напоминающие самодвижущийся гробы. А дальше, за поворотом дороги, был слышен скрежет гусениц, а также тяжелый гул множества дизельных моторов, будто там двигался не менее чем механизированный корпус, а не какая-то мотострелковая бригада.

– Значит так, товарищ генерал-майор, – сказал подполковник Иванов, доставая из планшета свернутую вчетверо карту, – моя бригада должна усилить оборону вашего 84-го стрелкового полка. В первом эшелоне движется разведывательная рота и отделения разведки и управления артиллерийских дивизионов и батарей. За ним пойдут шесть мотострелковых батальонов, далее, собственно, три самоходных артдивизиона, два противотанковых дивизиона, танковая рота, и уж затем – бригадные тылы вместе со штабом. Время занятия рубежа обороны три часа ноль минут по Москве или час «Ч» минус один.

– Товарищ подполковник, – с некоторым скепсисом спросил Золотухин, – а вы уверены, что немцы начнут ровно в четыре утра?

– Именно в четыре, товарищ генерал-майор, – прозвучал уверенный ответ. – Если Гитлер уже отдал им приказ, то куда им деваться? Орднунг, понимаете ли. Так что непременно начнут завтра, то есть уже сегодня, ровно в четыре утра.

– Так и есть, товарищ генерал-майор, – подтвердил молчавший до того момента капитан ГБ Сергуненко, – учебных сигналов «Гроза» не может быть по определению. Если товарищ Сталин дал добро, то значит, все уже известно, и относиться ко всему этому нужно с максимальной серьезностью.

В этот момент машины-гробы кончились, а из-за поворота показалась голова следующей колонны, состоящей, на взгляд Золотухина, из чего-то вроде легких танков, только каких-то приплюснутых.

– А где же ваша пехота, товарищ подполковник? – спросил он у Иванова.

– Так вот же она, товарищ генерал-майор, – ответил тот, – каждая боевая машина пехоты – это одно мотострелковое отделение. Тридцать таких машин в каждом батальоне, а всего сто восемьдесят в бригаде. Одним словом, завтра у немцев будет день сюрпризов. Не могу сказать, что они будут для них приятными.

– Пока что, товарищ подполковник, день сюрпризов именно у меня, – усмехнулся генерал-майор Золотухин. – Вы можете наконец внятно сообщить мне, какая техника и в каком количестве имеется в составе вашей бригады – для того, чтобы мой штаб смог нормально спланировать предстоящие боевые действия? А то, понимаешь, развели тут совсекретность…

В ответ на эту генеральскую тираду капитан ГБ пожал плечами и, перекрикивая рев моторов проходящих мимо БМП, сказал:

– Уже можно, товарищ подполковник, – после чего Иванов достал из планшета лист бумаги и передал его Золотухину.

– Пятая мотострелковая бригада подполковника Диденко, предназначенная непосредственно для обороны Бреста, – сказал он, – укомплектована техникой и личным составом по точно такому же штатному расписанию.

Адъютант подсветил генералу фонариком; по мере чтения брови у того непроизвольно поползли вверх. Такой бригады просто не могло быть, потому что не могло быть никогда. Одних только самоходных орудий калибра сто двадцать два миллиметра в ее составе было пятьдесят четыре единицы, не говоря уже и о многом другом, просто немыслимом для стрелковых частей – вроде противотанковых орудий калибром в сто миллиметров и тяжелых танков со стодвадцатимиллиметровыми пушками, которые представлялись ему чем-то вроде КВ-2.

– Хорошо, товарищ подполковник, – кивнул Золотухин, сворачивая бумагу и жестом давая команду адъютанту выключить фонарик. – Только, будьте добры, объясните мне – что это такое «реактивная система залпового огня «Град», и с чем ее едят?

– Авиационные эрэсы видели, товарищ генерал-майор? – вместо Золотухина ответил Сергуненко. – Так вот, это то же самое, только калибром сто двадцать два миллиметра, по сорок штук на одной машине, и с дальностью стрельбы в двадцать километров. Завтра утром, как только подаст голос немецкая артиллерия, вы и увидите их в деле. Осталось совсем немного.

«Да, – подумал генерал-майор Золотухин, убирая бумагу в планшет, – осталось совсем немного, каких-то три с половиной часа. Подкрепили меня, конечно, солидно, ничего не скажешь. Понятно почему эти бригады до самого последнего момента держали в секрете. Интересно, самоходные артиллерийские бригады особого назначения такие же чудные, или там будет нечто более привычное? Надо еще раз связаться со штабом корпуса и уточнить – может, там уже известны какие-нибудь подробности. Потому что потом на это уже просто не будет времени…»

22 июня 1941 года. 00:45 мск. Западная Белоруссия, Белосток

Почти сразу после полуночи на аэродромах в Инстербурге в Восточной Пруссии (ныне это город Черняховск), а также Сувалок, Варшавы и Жешува в Генерал-губернаторстве началось нездоровое шевеление. А потом от них по направлению к советской границе по одной и группами потянулись тихо тарахтящие трехмоторные военно-транспортные самолеты люфтваффе Ю-52/3, ласково называемые пилотами «тетушка Ю».

Согласно разработанному германским верховным командованием плану, в игру вступал разведывательно-диверсионный полк специального назначения «Бранденбург 800», в документах скромно именующийся учебно-строительной частью. Все участники забрасываемых на территорию СССР диверсионных групп прекрасно владели русским языком, были экипированы в форму военнослужащих РККА и бойцов НКВД, вооружены оружием советских образцов, а также имели при себе качественно сделанные фальшивые документы.

Помимо «бранденбуржцев», немецким командованием для дестабилизации советских тылов на направлении действия группы армий «Юг» был задействован батальон «Нахтигаль», сформированный из числа украинских националистов ОУН УПА во главе с Романом Шухевичем. В нашем прошлом на их совести, помимо службы фюреру германского народа Адольфу Гитлеру, были еврейские погромы и истребление польской интеллигенции во Львове, Бабий Яр, резня поляков на Волыни, Хатынь и прочие «подвиги» по истреблению безоружного гражданского населения. Зато, сталкиваясь с регулярными частями Красной Армии, украинские националисты каждый раз были жестоко биты и, по мнению немецкого командования, их части по боевым качествам уступали даже румынам и итальянцам.

Для противодействия всем этим диверсиям Лаврентием Берия, Павлом Судоплатовым и специалистами из будущего был заранее разработан план «Вулкан» по недопущению и пресечению. И «бранденбуржцев» и ОУНовцев следовало принять и, что называется, «отоварить», не дожидаясь развертывания ими активной деятельности в тылах советских войск. Кстати, проведенное после получения сигнала «Гроза» переобмундирование частей первого стратегического эшелона и сотрудников НКВД в камуфляжную форму «образца 1941 года» тоже была частью этого плана. Теперь немецкие агенты в своей новенькой, с иголочки, форме образца 1938 года будут заметны, как медведи в обезьяннике. Это не говоря уже о нержавеющих скрепках в удостоверениях, советских сапогах с немецкими подошвами и прочих тонкостях, с недавних пор известных каждому сотруднику органов госбезопасности.

Но главным пунктом в плане «Вулкан» шло создание системы контроля воздушного пространства (чтобы незамеченной и муха не пролетела), а также объединенных с потомками групп быстрого реагирования. И то, и другое делалось под непробиваемой крышей Лаврентия Павловича.

Одиннадцать мобильных радиолокационных станций на базе радаров метрового диапазона П-18 и радиовысотомеров ПРВ-13, поставленных со складов хранения из будущего, были включены в систему погранвойск НКВД и расположены: в Мурманске, Кеми, Петрозаводске, Ленинграде, Таллине, Лиепае, Белостоке, Львове, Бельцах, Одессе и Севастополе, одновременно составляя первый эшелон радарного обеспечения ПВО СССР. Еще четыре таких станции, составляющих второй эшелон, располагались в Смоленске, Киеве, Днепропетровске и Москве. Введенные в эксплуатацию в марте-апреле 1941 года, они позволили полностью перекрыть воздушное пространство СССР на западном направлении. Отслеживались не только полеты высотных разведчиков из эскадры Ровеля, но и состоявшийся пятнадцатого мая сорок первого года несанкционированный перелет пассажирского «юнкерса» Люфтганзы от границы до самой Москвы, из-за которого в прошлой истории свои посты потеряло все руководство ПВО СССР.