Дем Михайлов - Беседы палача и сильги

• Название: Беседы палача и сильги
• Автор: Дем Михайлов
• Жанр: Боевое фэнтези

Их встреча не больше чем случайность. Но что случится, когда они продолжат путь вместе? Он жизней лишает. Она пытается чужие жизни сохранить… Случайно встретившиеся палач и сильга отправляются в путешествие, что ведет их к туманным предгорьям величественного Трорна, где по слухам творится всякая чертовщина… Кто знает к чему приведут их долгие дорожные беседы и куда заведут их древние пути и тропы…

---

Дем Михайлов Беседы палача и сильги

Часть первая

Глава первая

Холодное время года я предпочитаю проводить в тепле. Особенно позднюю дождливую осень, снежную зиму и зябкое начало весны. Своего дома у меня нет, но старик Фрилор, владелец постоялого двора на окраине Элибура, всегда рад сдать мне небольшую угловую комнату на несколько месяцев по божеской цене. Добра ко мне и его жена Салия, милая улыбчивая старушка. Родных детей у них хватает – пятерых принесли они в этот мир, и ни один не умер в детстве, все благополучно выросли, а затем женились и повыходили замуж. Лишь двое остались в Элибуре, а остальные разъехались в иные городки и села. Но чуть что – вмиг примчатся по первому зову отца! Да и внуков постоянно к деду отсылают. Семья большая и дружная, забот хватает, без переживаний не обходится. Однако и на меня старикам хватает душевного тепла. Да и общего у нас предостаточно, хоть и гораздо младше я буду.

Мы с Фрилором любим читать хорошие книги, а также играть в вардокс на его старой потертой доске.

С хозяйкой мы одинаковы в умении готовить. Ну и помогаю я им вечерами, когда большой зал полон гостями и постояльцами. Ко мне-то у Фрилора доверие полное, часто оставляет меня хозяйничать за стойкой, а сам отправляется посидеть за столом со старыми знакомыми и опустошить пару кружек свежего эля.

Из своих разъездов часто привожу старые книги и свитки, новости, сплетни. Порой привожу встреченного в пути менестреля или же двух-трех музыкантов. Но не всегда получается договориться – стоит подобной публике завидеть меня, и они стремятся избежать разговора, а то и вовсе уходят от дороги подальше.

Почему? Ну, тут все просто. Меня зовут Рург. И я палач.

Это сразу заметно по вышитому на левой стороне моей куртки красному отпечатку большой ладони. За много шагов видна кровавая метка, коей отмечены люди моей профессии. На поясе топор с красным топорищем, за плечами полуторный меч с красной рукоятью. Вокруг правого предплечья обмотана красная веревка для удушения женщин – им кровь пускать нельзя. Для женщин только три участи – удушение веревкой, утопление и сожжение. Для мужчин уготовано куда больше, и мужская кровь всегда течет рекой. Но я предпочитаю кончать дело быстро. Поэтому чаще всего отрубаю головы. Мечом или топором. Тут уж зависит от благородства крови приговоренного к смерти. Коли из простолюдинов – пользуюсь топором. Коли из сословия повыше – мечом. И если придирчиво сосчитать – топору работать приходится куда чаще меча.

Таких, как я, немного. Платят нам щедро. Очень щедро. Но по вере нашей умерщвление преступников за деньги не что иное, как наемное убийство, а стало быть, ничем не оправдано кроме низменной жажды наживы. То бишь палач лишь преумножает грехи свои – и грехи не абы какие, а крайне тяжкие, непростительные. И посему профессия сия не богоугодна, грязна и темна. Никто не хочет страдать после смерти в огненной тьме Раффадулла, где грешников истязают денно и нощно. После смерти туда мне и отправляться – в огненную тьму Раффадулла. Таким, как я, закрыта дорога в светлые храмы Лоссы. Мне никогда не получить благословение священника. А простой люд и мыслит просто – раз ему в храм нельзя, то он нелюдь темная и поганая. Посему и приют в чужом доме мне получить почти невозможно. Да и в сарай не пустят.

Вот поэтому я и не люблю путешествовать в холодные и слякотные времена года. Одно дело ночевать под кустом летней ночью, и совсем другое – трястись на ветру в зимнюю пору. Я люблю тепло. Сидеть у пылающего камина, прихлебывать из большого бокала горячее вино со специями и читать хорошую книгу – разве может быть что-то лучшего этого? Глубоко сомневаюсь. И потому, едва начинаются затяжные осенние дожди, я возвращаюсь в город Элибур, где и провожу почти шесть месяцев, ничего не делая и проживая накопленные за теплую пору деньги.

В летнее время трактир старика Фрилора обворовывали несколько раз. Хозяйство большое – поди уследи. В зимнее время не обнесли ни разу. Боятся. Что глупо. Если я и поймаю кого на воровстве, то отдам его страже, а те передадут судье, который и вынесет приговор. А за кражу курицы к смерти не приговаривают, так что меня бояться нечего. Но тут доводы разума не работают. К тому же Фрилору и лучше, что ворье мимо его трактира проходит. Опять же никакое отребье сюда не суется, к людям мирным не пристает, денег не вымогает и никаких темных делишек не проворачивает. Мелкие и обычно столь заносчивые дворяне резко притихают, стоит им увидеть меня сидящим в трактирном зале. Одна польза от моего здесь присутствия. Гости сплошь порядочные и обычные. Это ли не радость трактирщику?

Но этим прекрасным утром одного из последних летних дней на постоялом дворе появилась та, кого никак нельзя назвать обычной.

Сильга. Вот кто пожаловал в гости. Говорящая с призраками. Бесноватая.

Но начнем по порядку.

Этим утром я собирался в последнее путешествие года, что должно занять не больше шести-семи недель. Я объеду несколько десятков мелких и крупных поселений к западу отсюда в предгорьях Трорна. Местность там лесистая, чрезмерно холмистая, сплошь изрезанная сеткой речушек и ручьев, сбегающих с седого горного хребта Трорна и спустя десятки лиг собирающихся вместе, чтобы дать начало великой реке Телее.

Встал я засветло, собрался, спустился в конюшню и проверил двух лошадей, что уже три года путешествуют со мной. Животные спокойные и хорошо обученные, выносливые и неспешные. Проверил и седельные сумки, убедившись, что вчера при сборах ничего не упустил. Скормил каждой лошади по яблоку и вернулся в трактирный зал, где меня ждал обильный завтрак из яичницы с беконом и блинов с медом. Сытные блюда.

Я уселся за стол, пододвинул тарелку, успел подцепить на вилку кусок яичницы. Вот тогда-то в зал и вошла сильга. В том, что это именно сильга, можно было не сомневаться – других женщин, разгуливающих в мужских штанах, поди поищи. Только сильги на такое и способны – одеться в мужской костюм, повесить на пояс меч с тонким длинным лезвием и свободно распустить волосы с вплетенными в них красными нитями. Сильга и есть.

Бросив на вошедшую девушку короткий взгляд, я отвернулся и продолжил наслаждаться вкусным завтраком. Желток лопнул во рту и растекся по языку, даря восхитительный вкус. В меру поперчен, в меру посолен. Да. В этом трактире умеют готовить правильную яичницу. В каждом деле есть свои тонкости. Мало просто раскалить на огне сковороду, растопить на ней кусок масла и разбить в него яйца.

Громыхнул отодвинутый стул, звякнул положенный на стол меч в зелено-красных ножнах, передо мной уселась его владелица сильга, уставившаяся на меня поверх упертых локтями в столешницу рук.

– Я слышала, ты отправляешься к предгорьям Трорна, палач.

– Возможно, – ответил я, старательно сдерживая недовольную гримасу, рвущуюся наружу.

Завтрак почти испорчен… яичница стремительно остывает.

– Позволь отправиться с тобой вместе.

Удивленно моргнув, я оторвал глаза от тарелки и взглянул на сильгу. Совсем молодая, ей чуть за двадцать. Лицо решительное, распущенные темные волосы бросают на ее глаза густую тень, отчего сильга кажется еще более усталой. Свободная белая рубашка и темная кожаная куртка не могут скрыть того, что она тоща, как бродячая кошка. Темно-зеленые глаза не отрываются от моей тарелки.

– Позволь угостить тебя завтраком, госпожа, – принял я решение.

– У меня есть деньги.

– Это лишь добрый жест, – повел я плечом и едва не уронил с вилки очередной кусок. – Здесь готовят лучшую яичницу.

– Но денег у меня мало, – тихо и смущенно кашлянула девушка.

Ясно. Повернув голову, я нащупал взглядом сонного трактирного служку и, показав ему на свою тарелку, дал знак принести еще порцию. Тот отправился на кухню, а я вновь взглянул на сильгу.

– Если добрая госпожа еще не заметила – я палач.

– Я уже назвала тебя так. И только слепой не увидит этого, – парировала та, указывая глазами на красную пятипалую метку на левой стороне груди моей куртки, еще одну на левом плече и на красную веревку, обвивающую правое предплечье.

– Путешествие в компании с наемным убийцей не может пойти на пользу юной деве.

– Пф, – фыркнула девушка, с полным пренебрежением отнесясь к моим словам. – Я сильга! Если чьей-то репутации и может повредить совместное путешествие, то только твоей, палач Рург.

– Ты знаешь мое имя.

– Все знают твое имя. И не только в этом городе. В других тоже. Палач Рург, проливший столько крови, что его ждет наполненная ужасной болью вечность в огненной тьме Раффадулла. И должна сказать – многие желают дожить до того дня, когда смогут прийти на твою могилу, плюнуть на надгробие и пожелать тебе вечных страданий. Видимо, их родственники или друзья успели познать остроту твоего меча или топора.

– Ты перехваливаешь меня, безымянная сильга.