Жан-Кристоф Гранже - Обещания богов

• Название: Обещания богов
• Автор: Жан-Кристоф Гранже
• Жанр: Триллер
• Год: 2022
• ISBN: 978-5-389-20987-9

Берлин, 1939 год. В городе один за другим обнаруживаются кошмарно изуродованные женские трупы. Расследование поручают тайной полиции, но она в полной растерянности. Известно лишь, что все убитые принадлежали к высшему обществу; все посещали очень изысканный закрытый женский клуб; и всем незадолго до гибели снился зловещий Мраморный человек – то ли убийца, то ли мираж, то ли призрак. Серийные убийства надо раскрыть любой ценой, неудача чревата наказанием вплоть до расстрела, и от безнадежности следователь Франц Бивен, который не умеет раскрывать реальные преступления, зато умеет выбивать признания из невинных людей, объединяет усилия с двумя гражданскими психиатрами. Поиски убийцы поведут этих троих крайне извилистой тропой: вместе с ними читатель не раз упрется в тупик и в итоге отыщет правду в очень страшных краях. В своем новом романе «Обещания богов» признанный мэтр европейского детектива, обладатель многочисленных престижных премий Жан-Кристоф Гранже обращается к новому для себя жанру исторического триллера – и едва ли этот неустрашимый исследователь зла мог найти более подходящие декорации. Жертвы и палачи, которые стоят друг друга, всепроникающая паранойя и разгадка, которая никому не могла привидеться и в страшном сне, – Гранже раскрывает весь ужас человеческой природы, изуродованной невыносимыми обстоятельствами. Впервые на русском!

---

Маргарет Поль, пятница, 11 августа:

«Его лицо из мрамора. Темно-зеленого мрамора с черными и белыми прожилками. На самом деле это скорее маска, наискось закрывающая лицо и оставляющая свободным рот, чтобы он мог говорить…»

Или вот еще Лени Лоренц, пятница, 25 августа:

«Этой ночью Мраморный человек вернулся. Он сидел за письменным столом, как простой чиновник. И все время проштамповывал бумаги, очень высоко поднимая руку. Каждый раз стол подрагивал. А печать оставляла на бумаге что-то вроде смазанного коричневатого пятна…»

Симон Краус в своем чуланчике выкурил целую пачку сигарет и накачался кофе – он не принимал ни наркотики, ни таблетки, памятуя об отце, которого ни разу не видел трезвым.

Откуда эти одинаковые сны? И на протяжении всего одного месяца? Он делал заметки, размышлял, так и этак крутя в голове рассказы трех женщин.

И ничего не нашел…

У пациенток было кое-что общее. Все три принадлежали к высшему берлинскому обществу и, насколько он помнил, состояли в «Вильгельм-клубе», ежедневно собиравшемся в отеле «Адлон».

Вдобавок все они спали с ним, Краусом. Из разных соображений и с весьма различным энтузиазмом.

Сюзанна Бонштенгель была великосветской дамой с высокими скулами и зелеными глазами. Роковая властная красота. Страдала навязчивыми идеями и клептоманией. Замужем за промышленником, снабжавшим вермахт запчастями. Сюзанна, скажем так, «опробовала» Симона. Она оказалась чувственной и без комплексов, но повторять опыт не стала. Разочаровалась?

Он вытряс из нее немного денег, угрожая рассказать о ее клептомании мужу, но потом сам остановился: он опасался этой богачки, слишком умной, чтобы покориться.

Маргарет Поль страдала хронической депрессией (по крайней мере, она так полагала). Ее муж был группенфюрером СС, соратником самого Геринга. Малышка Маргарет поддалась на заигрывания Симона от чистого безделья. Но это не помешало им пережить приятные моменты. Земля ей пухом.

Ее он тоже заставил заплатить – супруг всей душой презирал Гитлера, и хотя генерал был лицом неприкосновенным, обнародование его высказываний вызвало бы массу неудобств. Маргарет раскошелилась с улыбкой, Маргарет все делала с улыбкой…

С Лени Лоренц все обстояло иначе. Прежде чем войти в берлинскую элиту, она жила совсем иной жизнью. Родившись в бедности, она прошла через годы голода, занималась проституцией, потом благодаря невероятному стечению обстоятельств сумела пробиться на самый верх. В итоге, разведясь со своим сутенером-гомосексуалом, она вышла замуж за очень богатого (и очень старого) банкира с моноклем. С точки зрения школы жизни это было настоящим уроком.

Лени с Симоном были одного поля ягоды. Два настоящих рвача, что прекрасно срабатывало в мирное время (неясно, что у них получится в военное). Ни о какой морали они слышать не хотели и признавали единственную цель – наслаждаться жизнью. Можно сказать, вместе они здорово повеселились. Это было как минимум пару лет назад, потом Лени решила осваивать новые охотничьи угодья. Она продолжала обращаться к нему по поводу своих легких неврозов, но про прежнюю «клубничку» пришлось забыть.

Лени приходила к Симону на прием неделю назад, и он решил, что она в прекрасной форме, невзирая на дурные сны…

Он никогда ее не шантажировал – не срут там, где жрут, или, изящнее выражаясь, не следует смешивать дела с чувствами.

В конечном счете эти женщины были очень наивны, потому что маленькие игры Симона грозили опасностью прежде всего ему самому. Если бы он передал свои записи в гестапо (чего он на самом деле никогда бы не сделал), то первым загремел бы в концлагерь…

В восемь утра он пошел на кухню приготовить себе еще кофе. В памяти крутились обрывки записей.

Сюзанна Бонштенгель, вторник, 1 августа:

«Этой ночью Мраморный человек склонился надо мной. Я могла кожей ощутить холод его лица. Его перекошенная маска была похожа на гильотину. Очень мягким голосом он прошептал мне: „Ты не одна из наших“».

Он давненько не видел Сюзанну: она уехала отдохнуть в свой дом на взморье, на острове Зюльт[54].

Кофе был готов – он заказывал обжаренные зерна из Пьемонта, смесь арабики и робусты, и пользовался итальянской кофеваркой. На его взгляд, маленькие радости жизни стоили того, чтобы превращать их в нектар.

Другая запись. Несколькими днями ранее, Лени Лоренц:

«Я в „Опере“. Вижу алую обивку бархатных кресел, потертое дерево балюстрады. На сцене появляется Командор. Он поет басом – дают „Дон Жуана“ Моцарта.

Под драматические аккорды он поднимает руку и указывает на меня, сидящую в глубине ложи. Все лица оборачиваются ко мне – тусклые, холодные, ничего не выражающие лица.

Сидящие рядом со мной встают, как если бы я подхватила проказу или другую заразную болезнь. Один из них, во фраке, шутовским жестом приподнимает свой цилиндр и плюет мне в лицо».

Необязательно зваться Фрейдом, чтобы уловить значение символа. Этот Мраморный человек – Гитлер, нацизм или же просто то ощущение гнета, которое этот режим вызывает у каждого гражданина Германии:

«Тебе нет места среди нас».

Симон работал со снами вот уже более пятнадцати лет. Он знал, что человеческое сознание стремится камуфлировать свои страхи и желания, преобразовывать их, делая, так сказать, более приемлемыми для собственного разума, – Фрейд давно сформулировал это.

Все три женщины боялись нацизма. Кто бы мог их за это порицать? Даже на вершине власти они тряслись от страха – человек с усиками не был образцом стабильности.

Но подсознание Сюзанны, Маргарет и Лени прибегло к одному и тому же символу, Мраморному человеку. У Симона были свои соображения на этот счет. Он давно уже заметил, что спящий использует в ночных видениях детали, увиденные днем, предметы, на несколько секунд привлекшие его внимание.

Без сомнения, эти три представительницы высшей буржуазии, перед тем как заснуть, видели одну и ту же скульптуру, образ или же фильм. Что неудивительно: они бывали в одних и тех же местах и тратили время на один и тот же вздор.

Именно к такому выводу и пришел в свое время Симон, не уделив, по правде говоря, этому факту особого внимания. Следует заметить, что с кошмарами, вызванными нацизмом, он сталкивался каждый божий день – его хранилище записей было ими переполнено.

Роберт Лей, руководитель Германского трудового фронта, однажды сказал: «Мы овладеем сознанием немцев до такой степени, что свободными у них останутся только сны». Реальность превзошла его надежды, поскольку даже сны – и Симон мог это засвидетельствовать – оказались полностью заражены нацизмом.

Но существует ли связь между Мраморным человеком и убийством Маргарет? Ответить он не мог, ничего не зная о самом убийстве. Полезной информацией мог служить только тот факт, что Маргарет, возможно, обратила внимание на некий предмет или образ в том месте, где также бывали Сюзанна и Лени.

Одно было точно: он ничего не скажет Бивену. Начнем с того, что Симон из принципа не разговаривал с нацистами. А еще он предпочитал сохранить эту деталь для личного пользования. Как бы оставаться на шаг впереди. А собственно, впереди чего?

В девять утра он принял решение. Он отменит все сегодняшние встречи и начнет собственное небольшое расследование. Как минимум это он должен сделать для Маргарет.

Он решил поспать несколько часов, прежде чем приняться за дело. После полудня он заглянет в «Вильгельм-клуб». Его там любили.

Это не новость: все женщины любили маленького Симона.

18

– Никогда даже не слышал.

– Ты уверен? Ее имя Маргарет Поль.

– Ни сном ни духом.

С тех пор как Гитлер пришел к власти, немцам оставалось одно право: заткнуться. Журналистам в первую очередь. Отныне только Йозеф Геббельс, министр народного просвещения и пропаганды (никто вроде бы не обратил внимания на противоречие в самом наименовании), определял, какие статьи можно допустить к публикации.

Однако некоторые газеты умудрялись протащить кое-какие намеки или использовать эзопов язык, донося до понимающего читателя нечто в корне отличающееся от того, что лежало на поверхности. Если читать между строк, всплывал скрытый смысл и даже определенная ирония, которую оставалось расшифровать…

К счастью, Симон был знаком с редактором, который работал на одно из таких изданий, неким Морицем Блохом. Он назначил ему встречу в «Ашингере» на Александерплац, в одном из самых дешевых ресторанов Берлина. Симону отнюдь не приходилось экономить каждую марку, но он обожал разглядывать молоденьких секретарш, обедавших там на скорую руку, – он так и пялился на их стройные икры, только-только оформившийся изгиб бедер, их мордашки, когда они пожирали сосиски, а главное, только им присущую манеру погружать вилку в салат, высоко задирая запястье с кокетством, которое будоражило его до мурашек.