Анна и Сергей Литвиновы - Завтра может не быть

• Название: Завтра может не быть
• Автор: Анна и Сергей Литвиновы
• Жанр: Детектив
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-161175-0

В результате таинственного эксперимента Варвара Кононова и Алексей Данилов оказываются в 1957 году в СССР. Пользуясь своим знанием будущего, Алексей становится помощником первого секретаря ЦК КПСС Хрущева. Но высокое положение молодой человек занимает недолго. Его рассказы о крахе коммунизма в 90-х доводят Хрущева до исступления. Алексея арестовывают. В то же самое время из будущего прибывает полковник Петренко, который рассказывает Варе страшные вещи: в 2020 году в России началась череда эпидемий и катастроф. Перед Петренко стоит задача: переписать историю. А Варя и Данилов вынуждены ему помогать…

---

Тот замер.

– Вы ничего не расспрашиваете меня о том, что с космонавтикой стало в мое время, к семнадцатому году двадцать первого века. Вы ведь космосом занимаетесь, я правильно понимаю? И с Королевым Сергеем Палычем на дружеской ноге? Вам ведь сейчас под пятьдесят, так ведь? И вы, наверное, с ним еще в Коктебеле планеры пускали или в ГИРДе ракеты строили? – Допросчик мыкнул, но не опроверг – заключенный обо всем догадался правильно. – Конечно, вы лично вряд ли до двадцать первого века доживете, дай вам Бог здоровья и долголетия. Но вам же не безразлично, куда ваша любимая космонавтика в итоге вырулила. Вы ведь, наверное, сейчас, в пятьдесят девятом, уверены, что к две тысячи семнадцатому году, к столетию революции, советский человек если не к Юпитеру полетит, то Марс покорит точно. А я вам скажу: нет. С космонавтикой в России будет жопа. Тот могучий задел, который вы с Королевым и прочими корифеями прямо сейчас создаете, сыграет свою роль, и ракеты на орбиту Земли продолжат летать. Но – и только. Представьте: с Тюратама в шестидесятые годы до ста космических запусков ежегодно. А сейчас – меньше двадцати. И мы уже на третье место скатились. Нас не только США в космосе обогнали, но и Китай. А последнее реальное инновационное достижение восемьдесят восьмым годом датируется, когда с помощью сверхтяжелой ракеты «Энергия» мы запустили многоразовый космолет «Буран». Но он ведь всего однажды слетал, а потом всю эту программу власти СССР и свободной России похерили. К чему это говорю? Я ведь, знаете, тоже успел при Советском Союзе пожить, и у нас анекдот рассказывали. Сидят в мордовской зоне политзаключенные. Ну, и спрашивают друг друга: за что паришься? Один говорит: я анекдот при парторге рассказал. Второй: а я антисоветские листовки расклеивал. А третий: а я водопроводчик в Кремле. И вот меня вызывают туда, а я и говорю: ничего тут не поделаешь, систему надо менять.

Флоринский криво улыбнулся.

– Это я к чему: здесь, в СССР пятьдесят девятого года, что-то надо менять. По-крупному – иначе все достижения социализма прахом пойдут. Куда-то не туда Никита Сергеич выруливает. А когда его снимут – и довольно скоро, через пять лет! – еще дальше все покатится. Вообще развал начнется и бардак. Поэтому умным людям в СССР надо что-то предпринимать немедленно. Вот вы ведь наверняка с Сергеем Палычем знакомы. А он теперь большую власть взял. И друзья у него высокопоставленные. Доложите ему обо мне! Напомните: как я в пятьдесят седьмом к нему в Подлипках на улицу Коминтерна приходил, пытался предупредить о его будущей судьбе[12]. Подумайте с ним: как эту нынешнюю камарилью от трона отбросить и начать рулить страной в верном направлении. И еще я вам лично скажу: помните, я говорил об ужасной аварии в Тюратаме в шестидесятом году? Так вот: вы там тоже будете присутствовать на злосчастной пятьдесят восьмой площадке. И погибнете. Если не сумеете ту катастрофу предотвратить.

Встрепанный выразительно посмотрел на потолок камеры. Сделал знак, что, мол, возможно, не только официальным магнитофоном пишут все происходящее здесь. Потом тихо сказал:

– За предупреждение спасибо. Я внял. А по поводу твоего, парень, предложения устроить новую революцию и Сергея Палыча втянуть – знаешь, теперь я могу поверить, что ты из будущего. Здесь нас за последние тридцать лет запугали настолько, что, несмотря на оттепель, мало кто отморозился. А ЭсПэ[13], не забывай, семь лет на зонах оттрубил, на Колыме половину зубов потерял. И была у него любимая присказка, когда случался какой-то прокол: «Шлепнут без приговора». Поэтому даже представить невозможно, что Королев на власть станет ножку поднимать. О тебе он, конечно, знает – и я ему еще раз сугубо доложу. Да об одном просить буду: освободить тебя из-под стражи, поселить где-то на воле, пусть под охраной – как немцев-ракетчиков пленных на Селигере держали, – и чтоб ты на постоянной основе нас консультировал. Вот единственное, что я тебе обещать могу. А про революцию ты забудь. И впрямь – шлепнут без приговора. И тебя, и меня заодно.

* * *

Когда они снова встретились с Петренко в Лефортовском парке, Варя прежде всего сказала:

– Нам надо постараться освободить Данилова. Три бойца – это в полтора раза больше, чем двое. Алеша нам нужен.

Полковник не стал оспаривать. Бросил:

– Что ты предлагаешь?

– Все равно нам придется выходить на Шаляпина. Надо сказать ему, чтоб лично допросил Алешу. Данилов ведь то же ему расскажет, что и мы. Заодно уговорим Шаляпина выпустить Данилова – председатель КГБ он или кто?

Начальник кивнул с совершенно непроницаемым видом.

– А как думаешь на Железного Шурика выходить?

Варя высказала идею, осенившую ее ночью:

– Шаляпин когда-то, в сорок первом, благословил на подвиг партизанку Таню, или Зою, согласно настоящему имени. Ту самую героиню восемнадцатилетнюю, которую фашисты под Москвой схватили, пытали и повесили. Благодаря тому он известен стал, Сталин его приметил, а Шаляпин продвинулся. Сейчас, в пятьдесят девятом, начальство доступней, чем в нашем двадцать первом веке. Будем настойчивыми – сможем до председателя КГБ достучаться. Давайте я дозвонюсь ему, представлюсь, к примеру, корреспонденткой «Комсомольской правды». Скажу, что мы готовим большой материал, Тане-Зое посвященный, и просим его об интервью. Когда Шаляпин согласится, я прибуду и по ходу дела женское обаяние пущу в ход. Если он возгорится, назначу ему встречу наедине, навешаю лапши, что ожидает его бездна наслаждений. Ему всего-то сорок один, мужчина в самом соку – неужели не клюнет?! Мы с ним снова встретимся где-нибудь у него на квартире – и тут явитесь лично вы. И его завербуете.

– Идея хорошая, – покачал головой Петренко, – но неисполнимая. Потому как легко бьется. Вот представь: ты, допустим, даже дозвонилась до Шаляпина. А он после разговора с тобой наберет по «кремлевке» Аджубея[14]: «Скажи, Алексей Иваныч, Варвара Семугова у тебя работает? Ах, нет такой? Значит, самозванка». И все, ты спалилась в первый же момент.

– Тогда, – упрямо продолжала гнуть свою линию девушка, – давайте я ему представлюсь студенткой Московского технологического института – каковой я и являюсь. Скажу, что мы музей, посвященный комсомолке Тане-Зое, создаем. Попрошу его поделиться воспоминаниями. А дальше все, как в первом варианте: медовая ловушка, в ходе которой появляетесь вы.

– Тоже нехорошо. Потому что опять-таки разоблачается на раз. Один проверочный звонок в ректорат Техноложки: «У вас создается музей Тани-Зои? Ах, нет…» Еще и потрясут тебя, потягают: с какими такими целями пыталась проникнуть к председателю КГБ?

– А у вас какие идеи появились?

– Есть кое-что, – начал излагать Петренко.

Надо было отдать начальнику должное: оперативная комбинация, придуманная им, отличалась разветвленностью и хитростью. И, как следствие, требовала большой подготовительной работы. Зато и результат сулила.

Советская печать:

Иосиф Нонешвили. Нет в жизни дороги верней (стихи, перевод с грузинского):

Следят все народы
За жизнью свободной
В счастливом советском краю,
Сады вырастают на землях бесплодных,
Великие стройки встают…

* * *

– Ольга Егоровна! – в дверь комнаты постучали. – К телефону! Вас! – И соседка добавила вполголоса со значением: – Мужчина.

Оля чертыхнулась и набросила халатик. Почему так всегда? Только соберешься поужинать – в одиночестве, чтобы помолчать, отдохнуть от лекций, семинаров, сдач-пересдач, встреч, разговоров, заседаний кафедры, – обязательно кто-нибудь беззастенчиво влезет в ее личное пространство! Пробежала широким шагом по длинному полутемному коридору коммуналки, взяла трубку и ответила чуть более раздраженно, чем полагается:

– Я слушаю вас!

Голос действительно мужской. Незнакомый, но веселый, открытый, располагающий к себе. А фоном к нему – шум города, гудки автомобилей: явно из автомата звонит товарищ.

– Ольга Егоровна, я послан к вам по заданию лучшего моего кореша, прекрасного режиссера с киностудии «Леннаучфильм». Очень он просил вам передать теплый и горячий привет, а также небольшой сувенир с берегов Невы.

– Что за режиссер? – по-прежнему сухо, но слегка, впрочем, смягчаясь, ответствовала женщина. – И что за сувенир?

– О, на последний вопрос я вам не отвечу. Пока. Потому что сюрприз. А зовут моего лучшего кореша Иван Головко.

– Что-то не припоминаю такого.

– А он вас очень даже хорошо помнит! Ведь он у вас учился и сохранил самые прекрасные воспоминания и о вас лично, и о ваших лекциях, и о том, как вы ему на втором курсе четверку по зарубежной литературе натянули – в то время как он, по его же откровенному свидетельству, был ни в зуб ногой и если не единицы, то двойки тогда точно заслуживал. Но выучился и большим человеком стал, сохранил о вас неизменную память и глубокую благодарность. – На минуту показалось, что незнакомец если не пьян, то слегка выпивши – под газом, как говорится. И настойчив, как бывают обычно пьяненькие. – Так что я вам, Ольга Егоровна, передачку ту от него сейчас привезу.