Ю Несбё - «Крысиный остров» и другие истории

• Название: «Крысиный остров» и другие истории
• Автор: Ю Несбё
• Жанр: Триллер
• Год: 2022
• ISBN: 978-5-389-20632-8

Ю Несбё, норвежский писатель и ведущий представитель северного нуара, не перестает удивлять. Ломая стереотипы, пренебрегая правилами жанра, он показывает человека так откровенно, как если бы мы сами смотрели в зеркало, боясь себе признаться: это я. «В моей голове нет и не будет никакой цензуры», – утверждает Несбё. Он никогда не раскрывает своих замыслов заранее, и до недавнего времени было известно лишь то, что писатель работает над двумя сборниками короткой прозы. В первый из них вошли семь криминальных историй, объединенных темой ревности. Во втором – Несбё обращается к теме гибели человечества. Наша цивилизация гибнет медленно, но неотвратимо, рушатся устои общества, люди теряют человеческий облик – но это слишком общие фразы для такого непредсказуемого, неоднозначного, парадоксального автора. Несбё, как никто другой, умеет маневрировать между темами, менять ракурс, он то перевоплощается в своих героев, то изучает их отстраненно, и в их поступках на фоне обыденности или, напротив, в совершенно фантастической ситуации проявляются роковые противоречия современного мировоззрения, моральный релятивизм, заводящий человечество в тупик самоуничтожения. Человеку свойственно ошибаться, но, пока он мечется между черным и белым на краю пропасти, у него есть шанс на спасение… Впервые на русском!

---

Ю Несбё «Крысиный остров» и другие истории

Jo Nesbø

ROTTEØYA OG ANDRE FORTELLINGER

Copyright © Jo Nesbø 2021

Published by agreement with Salomonsson Agency

All rights reserved

© А. В. Наумова, Д. А. Гоголева, перевод, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2021

Издательство АЗБУКА®

Крысиный остров

I

Ветер лениво трепал сигнальный фал. Я оглядел город. На удивление мирный. Хотя с крыши девяностоэтажного небоскреба не разглядишь человеческих муравьев, которые прячутся и охотятся на улицах. Не услышишь криков тех, кого избивают, мольбы о пощаде, не услышишь, как щелкает курок. Зато слышно выстрелы. Рев одинокого мотоцикла. И теперь в темноте видно пожары.

Разумеется, отсюда, сверху, большинство из них кажутся крохотными. Подожженные автомобили, будто уютные фонарики, озаряют улицы, где настоящие фонари давно прекратили свое существование.

Внизу послышалась пулеметная очередь, впрочем непродолжительная. Они молодые, однако усвоили, когда полагается остановиться, чтобы оружие не нагрелось. А еще усвоили, что требуется для выживания в такую эпоху. Или, точнее говоря, чтобы прожить чуть дольше того, кому нужно то же, что и тебе: еда, оружие, жилье, бензин, одежда, наркота, женщина или несколько, чтобы обеспечить будущее мужским генам. Там внизу – не побрезгуем клише – джунгли. И джунгли эти все ближе, даже не день ото дня, а час от часу. Готов поспорить, что здание, на крыше которого мы стоим, еще до рассвета превратится в часть джунглей.

Отсюда, сверху, вывозят тех, у кого есть возможность свалить. Элиту, богатейших из богатых, тех, кому хватило бабла на билет. Я стоял и разглядывал их, последнюю группу из четырнадцати человек: они нетерпеливо поглядывали туда, откуда прилетит военный вертолет, курсирующий между городом и авианосцем «Новые рубежи». Корабль этот способен вместить три с половиной тысячи пассажиров, запасы провианта и лекарств и все остальное, причем хватит этого на четыре года, даже если не заходить ни в один порт. Сегодня ночью судно выйдет в море, где проведет неопределенное время. Не знаю, сколько стоят билеты, известно лишь, что женщинам полагается небольшая скидка, потому что людей каждого пола на борту должно быть одинаковое количество. Вслух об этом не говорят, но судно это – что-то вроде Ноева ковчега для элиты.

Передо мной стоит мой давнишний приятель Колин Лоув. Его жена Лайза и дочка Бет подошли чуть ближе к площадке и высматривают вертолет. Колин – один из самых богатых дельцов в стране, он владеет интернет-ресурсами и активами по всему миру, в том числе и небоскребом, на котором мы стоим. И тем не менее, если верить его собственным словам, семейству Колина хватило получаса, чтобы собрать вещи в поездку.

– Все, что вам нужно, там есть, – заверил я его.

Здесь, наверху, царит тревога, но в то же время и какое-то странное возбуждение. Вокруг вертолетной площадки и возле двери на крышу стоят вооруженные охранники, оплаченные из бюджета «Лоув инк.». Остальные охранники расположились внизу, возле входа, и около лифтов. Их задача – остановить тех, кто попытается штурмовать здание в надежде спастись от бандитов или даже вознамерится пробраться на вертолет и дальше, на «Новые рубежи». Винить никого нельзя – ни тех, кто попытается, ни тех, кто попробует их остановить. Каждый из нас дерется за себя и за своих близких, так уж мы устроены.

Когда я к вечеру пришел к этому зданию, над улицами висел запах страха и отчаяния. Я видел, как какой-то мужчина в костюме предложил охраннику портфель, битком набитый банкнотами, однако охранник отказался. Может, из-за свидетелей вокруг, а может, боялся, что завтра деньги эти обесценятся. Следом за мужчиной к охраннику подошла женщина средних лет, показавшаяся мне знакомой. Она расправила плечи и перечислила фильмы, в которых играла.

– Мы движемся к энтропии, – сказал Колин.

– Ты же в курсе, что я таких слов не знаю, – ответил я.

– Второй закон термодинамики.

– Это мне ни о чем не говорит.

– Вы, юристы, вообще ничего не знаете?

– Знаем, как разгребать то, что инженеры нагадят.

Колин рассмеялся. Этой фразой я описал наш пятнадцатилетний симбиоз в «Лоув инк.».

– Энтропия… – начал Колин, глядя на горизонт, похожий на разрезанный силуэт на фоне солнца, готового вот-вот исчезнуть в море, – энтропия – это когда все в закрытой системе со временем разрушается. Оставь на берегу замок из песка – и на следующий же день ветер и погода его разрушат. Не заменят на что-нибудь, еще более прекрасное, а сровняют с землей. Лишат жизни, дыхания. Превратят в ничто. Это и есть энтропия, Уилл. И это самый универсальный из законов природы.

– Закон о беззаконии, – добавил я.

– Говоришь как юрист.

– Как философ. Гоббс утверждал, будто без законов, без общественного договора всех нас поглотит хаос, который будет намного хуже самой ужасной диктатуры. И по-моему, он, возможно, прав.

– Левиафан явился, – поддакнул Колин.

– Что такое «Левиафан»? – спросила незаметно подошедшая к нам дочь Колина Бет.

Ей семнадцать, она на три года моложе своего брата Брэда, который куда-то подевался. Она невероятно похожа на Эми, мою собственную дочку, но это не единственная причина, по которой на глаза у меня наворачиваются слезы, когда я вижу Бет.

– Это из истории про морское чудовище, – проговорил я, не дождавшись ответа Колина. – Оно выдуманное.

– Тогда почему он явился?

– Это образно, солнышко, – Колин притянул дочь к себе, – один философ прибег к этому образу, описывая общество без закона и порядка.

– Как это?

К нам приблизился военный в полевой форме. Колин кашлянул.

– Иди, Бет, а то мама заскучает. Я скоро подойду.

Девушка послушно убежала.

– Да, лейтенант? – спросил Колин.

– Господин Лоув… – заговорил военный. У него были короткие седые волосы и рация, из которой доносились треск и взволнованный голос, словно силящийся докричаться до хозяина рации. – Мое начальство на первом этаже сообщает, что сдерживать людей все сложнее. Отдадите приказ стрелять, если?..

– Это бандиты? – перебил его Колин.

– В основном обычные люди, господин Лоув. Они надеются проникнуть на вертолет.

– Бедняги. Стреляйте только в случае крайней необходимости.

– Есть, сэр.

– Долго еще вертолета ждать?

– Пилот сообщил, что они будут здесь примерно через двадцать минут, сэр.

– Ясно. Держите нас в курсе, чтобы люди могли подняться на борт, как только вертолет приземлится.

– Есть, господин Лоув.

Лейтенант зашагал прочь, и я услышал, как он говорит в рацию:

– Вас понял, сержант, но приказано не прибегать к силе неоправданно. Ясно? Да, держите позицию и…

Голос умолк, и остался лишь шорох флагов и сирена полицейской машины внизу, на темных улицах. И Колин, и я знали, что это не полиция: уже год они не осмеливаются патрулировать улицы после наступления темноты – значит, сейчас в полицейской машине сидят четверо парней с автоматами и в меру обдолбанные, чтобы рефлексы еще сохранились, но чувство дозволенного притупилось. Хотя оно не просто притупилось, а вообще исчезло, причем не только у этих отморозков, а и у всего остального населения тоже. Выражение «противозаконные действия» утратило всякий смысл, потому что закона больше не существует.

И это, возможно, единственное оправдание тому, что я сделал.

Я по-прежнему слышал рев мотоцикла, – похоже, у них в глушителе дырка, ну или как там это называется.

Я давлю на газ, лечу по пустой улице через город, на юг, к бойне. Из-за дыры в глушителе мотоцикл ревет, давно пора починить. И еще надо бензина залить. Стрелка на датчике уровня топлива ткнулась в красную полоску, сейчас, блин, вообще никуда не доеду. Без поддержки в центре посреди ночи делать нечего, иначе сразу поймешь, каково это, когда жертва – это ты и есть. Ну да ладно, пока бензин не кончился, пока двигатель пашет, я в этой пищевой цепочке не в самом низу. Потому что я нашел то, что искал там, на оставшемся позади холме. Выход. Дыру в стене крепости. Возможно, все жители виллы через несколько часов умрут, а может, и нет. Судить их не мне, я всего лишь вестник. Рев мотоцикла эхом отскакивает от стен офисных зданий, высоких и пустых. Если с газом переборщить, бензин весь выйдет, но чем дольше я остаюсь в центре, тем выше шансы вляпаться в дерьмо. Чего сто́ит один этот сброд возле здания Лоува – я там всего-то скорость слегка сбросил, как кто-то меня тут же попытался скинуть с мотоцикла. Люди – настоящие звери, отчаявшиеся, злые и испуганные. Вот срань-то. Что вообще случилось с этим городом, с этой большой, прекрасной страной?

II

– До вертолета восемнадцать минут! – крикнул лейтенант.

– Одна тысяча восемьдесят секунд, – сказал Колин.

В уме он всегда считал быстрее, чем я.

С того момента, как обнаружили вирус, до пандемии, охватившей и разрушившей весь мир, времени прошло всего ничего.