Эмма Скотт - Девушка из песни

• Название: Девушка из песни
• Автор: Эмма Скотт
• Жанр: Любовный роман
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-156490-2

ВАЙОЛЕТ Дорогой дневник, я только что подружилась с мальчиком. Мы болтали и смеялись, будто знакомы целую вечность. Когда он потерял сознание, я испугалась, что навсегда потеряю его. Он мой лучший друг. И проклятая болезнь не должна отнять его у меня. Я стану врачом. И сделаю все, чтобы он был в безопасности. МИЛЛЕР Врачи поставили мне неутешительный диагноз. Всю жизнь я должен следить за здоровьем, иначе умру. Эта девочка спасла меня. И подарила надежду. Теперь я могу играть и петь Вайолет песни, которые написал для нее. Я пытался найти в себе мужество сказать, что я бедный бездомный ребенок и мне нечего ей предложить, кроме своего сердца. А она предложила остаться друзьями. Сильнее ранить невозможно.

---

На мгновение они встретились взглядами, а затем Ривер усмехнулся.

– Ладно, как хочешь.

– Холден из Сиэтла, – сказала Эвелин. – Я правильно?..

Ее слова затихли, когда Холден одарил нас своей странной полуулыбкой, лениво повел плечами, проскользнул на другую сторону колонны и исчез.

– Он одет, словно на улице зима, – пробормотал Фрэнки. – Что за чучело, черт подери?

– Ты когда-нибудь перестанешь вести себя как осел? – бросила я ему.

Он рассмеялся и притворился напуганным.

– О-о-у. Кто-то сегодня на взводе?

У меня покраснело лицо. Фрэнки Дауд и парочка его друзей-скейтеров издевались над Миллером всю среднюю и старшую школу. Миллер всегда говорил мне, чтобы я не вмешивалась, и я знала, что он может сам о себе позаботиться. Но меня это бесило. Ченс и Ривер никогда себя так не вели; они с трудом терпели выходки Фрэнки, но мы столько лет ходили в школу одной компанией. Как одна большая неблагополучная семья.

Ривер задумчиво посмотрел вслед Холдену, а затем навис над Фрэнки.

– Проваливай, придурок.

Фрэнки усмехнулся.

– Какие мы чувствительные, Уитмор. Увидимся позже, чуваки. – Он поднял два пальца вверх в знак мира и отправился восвояси, словно это было его собственным решением.

Ривер перевел взгляд на меня.

– Ты ведь придешь на вечеринку, Ви?

Я кивнула. Боже, какой он симпатичный! Высокий, темноволосый, голубоглазый. Телосложение квотербека, кем он и являлся, футболка плотно облегала мышцы на руках и торсе. Сердце пропустило удар, чего рядом с Миллером у меня никогда не случалось.

Точнее, это было не совсем так.

Мое сердце рядом с Миллером билось совершенно иначе, нежели рядом с другими: когда у него падали показатели и ему становилось плохо; когда я вспоминала ту ужасную ночь, в которую он чуть не умер у меня на руках; когда я обнимала его на прощание после вечера вместе и чувствовала биение наших сердец в унисон.

Вдруг пришло осознание, что Ривер ждет ответа на вопрос, пока я стою, как дурочка, и думаю о другом парне.

– Э-э, да, приду.

– Отлично. Тогда увидимся, – произнес он и зашагал прочь вместе со своим другом.

– Ага. Увидимся.

Эвелин уставилась на меня, уперев руки в бока.

– Что?

– Тебе обязательно быть такой правильной? Ты спугнула Холдена.

– Я? Вряд ли. Да и в любом случае, мне кажется, чтобы его напугать, понадобится что-то посерьезнее лекции о пассивном курении.

– Верно. Глядя на него, я думаю, он успел повидать дерьма в этой жизни. Интересно, что с ним приключилось? – Она провела языком по нижней губе. – Пожалуй, посчитаю это вызовом.

Мы снова пересекли лужайку, и я заметила Миллера, который сидел на камне возле столиков кафетерия. На нем были рваные джинсы, ботинки и выцветшая винтажная футболка Sonic Youth. На коленях лежал пакет с едой, сам же Миллер рылся в рюкзаке, вероятно, в поисках инсулина.

Эвелин проследила за моим взглядом и вздохнула.

– Ты собираешься рассказать ему о вечеринке Ченса, да?

– Конечно. А что? Думаешь, Фрэнки со своими парнями продолжат над ним издеваться?

Эвелин пожала плечами.

– Фрэнки – идиот, ему больше нечем заняться. Но Миллер, похоже, может за себя постоять. Твой маленький мальчик уже совсем взрослый, правда? Очень жаль.

– Очень жаль, что? – спросила я, вспыхивая. – Очень жаль, что он бедный? Какое это вообще имеет значение?

– Дело не в том, что он беден. А во всей картине в целом. Он жил в машине. Его мать занималась проституцией. Все это создает вокруг него определенное… облако?

– Ауру? – подсказала я, скрестив руки на груди.

– Ауру, точно! Она исходит от него, как дурной запах.

– Эвелин, ты говоришь ужасные вещи.

«Раньше от него пахло лесом, а теперь – солнцем и пляжем».

– Только не нервничай. Я знаю, что он твой друг. Или тебе просто нравится с ним нянчиться из-за этого его диабета.

– Да, он мой друг, и не смей так о нем говорить. Никогда.

– Ладно, ладно, извини. Простишь? – Она быстро обняла меня. – Иди. Пригласи его на вечеринку, если хочешь, а я позвоню тебе попозже. – Эвелин чмокнула воздух у моей щеки и убежала, покачивая волосами, собранными в высокий хвост.

Я посмотрела в сторону Миллера.

«Нет, он вовсе не моя любимая игрушка, и я с ним не нянчусь. Он замечательный».

Хотелось бы мне, чтобы все в школе видели то же, что и я. Да, я тоже видела в нем ребенка, который жил в фургоне, но от этого в моих глазах он становился только лучше, а не наоборот. Красивее, сильнее, храбрее. И он никогда не жаловался, вместо этого изливая все свои эмоции в музыке.

И настало время, чтобы все в школе узнали о его таланте.

4

Миллер

– Привет!

Я поднял взгляд и увидел приближающуюся Вайолет. Сердце глухо забилось, каждый удар походил на тычок в старый синяк. Она была так прекрасна в лучах позднего летнего солнца, поблескивавших в ее иссиня-черных волосах. Ее темно-синие глаза сегодня казались мрачнее, несмотря на лучезарную улыбку.

Что-то не так.

Она плюхнулась на траву рядом с камнем, на котором сидел я.

– Привет, – произнес я, держа ручку для инъекций инсулина. – Только собирался уколоться. Решил, что стоит дать новичкам пищу для разговоров. Все-таки первый день в школе.

Ви слабо улыбнулась. Она знала, что я выдержал череду глупых насмешек: типа я наркоман, который нагло ширяется среди бела дня. К черту этих придурков, если они думали, что я буду прятаться по туалетам, чтобы принять лекарство, которое поддерживало во мне жизнь.

Мне приходилось распределять инъекции по всему телу, чтобы не колоть много раз в одно место. Сегодня я закатал короткий рукав своей футболки.

– Погоди, дай угадаю дозу, – произнесла Вайолет. – Для практики.

Она заглянула в мой контейнер с обедом: бутерброд с ветчиной, несколько ягод клубники, пакет попкорна, бутылка воды.

– Похоже на сорок граммов углеводов, потому… четыре единицы инсулина.

– Верно, доктор Эм, – ответил я и сделал себе укол.

Ввел лекарство под кожу, и жалящая боль от иголки стала терпимее. Когда я убрал ручку в футляр, Вайолет протянула мне ланч, хотя я не стал есть сразу; нужно подождать несколько минут, пока начнет действовать инсулин.

– Как проходит первый день? – спросила Ви. Она прищурилась, разглядывая темные круги под моими глазами. – Что случилось? Ты в порядке?

– Нормально. Просто тяжелая ночка. – Я смерил ее угрюмым взглядом, просившим не давить. У меня не было настроения разговаривать о новом мамином хахале. – Я собирался спросить у тебя о том же.

– Что ты имеешь в виду?

– Да брось, Ви. Это же я.

Она грустно улыбнулась.

– Ты, наверное, экстрасенс.

– У тебя на лице все написано, – ответил я. «Мне знакома каждая черточка». – Из-за родителей?

Она кивнула.

– Прости за прошлый вечер.

– Это они должны извиняться, – мрачно ответил я. – Они сказали, из-за чего устроили этот цирк?

– Не совсем, но у меня есть подозрения. Думаю, мои сбережения на колледж тают. Или, возможно, уже иссякли.

У меня округлились глаза.

– Вот дерьмо. Ты уверена?

– Я ни в чем не уверена. – Она махнула рукой. – Все нормально. Если это правда, я справлюсь. Подам заявку на стипендию и постараюсь сделать все возможное.

– Не подавляй эмоции, Ви. Это же важный вопрос, черт подери. Рассчитывать на свободу, а получить двести тысяч долга? Даже больше, учитывая, что ты собираешься стать хирургом. Если чувствуешь злость, ты имеешь на нее полное право.

– Я не могу злиться на них за это, – ответила она. – Мне стыдно, да и к чему хорошему приведет? Я сказала, что возьму кредит…

– Да тебе придется взять все кредиты мира, чтобы покрыть расходы за медицинскую школу, но под низкий процент обычно дают только бедным детям вроде меня.

– Умеешь утешить, Миллер, – произнесла она, и в уголках ее глаз заблестели слезы. – Мне даже неизвестно, насколько все серьезно. Может, даже нет смысла на этом зацикливаться.

Я прикусил язык. Вайолет смотрела на мир с надеждой и улыбкой, а все трудности встречала лишь еще большим усердием. Я восхищался этим качеством в ней. Черт возьми, я ему завидовал. Но от этого мое желание защитить ее от любой напасти становилось только сильнее.

«Я заплачу за ее колледж. Каждый чертов пенни».

Помолчав, она жизнерадостно поинтересовалась:

– А ты не думал, чем займешься после школы?

Я пожал плечами, как будто действительно не размышлял об этом.

– Собираюсь свалить отсюда к чертовой матери и заняться музыкой.

Ее улыбка дрогнула, как и всегда, когда я упоминал об отъезде из Санта-Круза.

– Ты же понимаешь, что сначала стоит поиграть перед настоящей публикой, прежде чем станешь музыкантом?

– Так и сделаю. Когда мне захочется.

– Как насчет этой субботы? На вечеринке Ченса Блейлока?

Я отложил еду и посмотрел на Вайолет.

– Хочешь, чтобы я стал одним из тех придурков, которые без приглашения припераются с гитарой на вечеринку? Солидный план.