Анатолий Дроздов - Пистоль и шпага

• Название: Пистоль и шпага
• Автор: Анатолий Дроздов
• Жанр: Попаданцы
• Год: 2021

Анатолий Фёдорович Дроздов – известный писатель-фантаст, пишущий в разных жанрах. Представляем второй роман из трилогии о нашем современнике, который попал на Отечественную войну 1812 года. Трилогию открыл роман «Штуцер и тесак». Платон Руцкий, фельдшер скорой помощи, едет с пострадавшей в ДТП с надеждой не опоздать, но судьба распоряжается так, что машина сама попадает в аварию. Погибнув здесь, Платон приходит в себя уже в другом времени. Это июль 1812 года, и в городе, где он когда-то жил, хозяйничают французы. Главная задача героя на первое время – выжить. А на войне это непросто. И вдвойне сложней, если вокруг незнакомые реалии другой эпохи. Из романа «Пистоль и шпага» вы узнаете о новых приключениях Платона Руцкого. Ему предстоит принять участие в одном из самых кровавых сражений XIX века – Бородинской битве. Теперь герой хочет не просто выжить, но и попытаться повлиять на ход истории, ведь кое-что в этом плане у него уже получилось ранее. Читайте продолжение истории попаданца!

---

– Помню, – кивнул император. – Руцкий открыл использование французами фальшивых русских ассигнаций, представив тому доказательства. О том, что узурпатор готовит такую диверсию, мы знали из сообщений иностранных агентов, но не имели образцов. Благодаря Руцкому получили их, что дало возможность разослать во все ведомства и губернии описание поддельных бумаг. За то я и возвел его в дворянское достоинство. А за подвиги на поле брани даровал офицерский чин классом выше, чем просили, потому что дворянство у него уже было. Ты скажи: не встречалось ли в бумагах на Руцкого упоминания, что тот лекарь?

– Не припомню, государь, – повинился адъютант. – Но с вашего позволения прикажу узнать.

– Займись! – велел Александр.

Адъютант исчез за дверью, а император еще какое-то время перебирал бумаги, лежавшие перед ним на столе. Однако глаза его скользили по тексту, не оставляя следа в памяти. Наконец, Александр отложил их и задумался. Неужели Виллие нашел лекаря, который вылечит его от застарелой болезни? Александр давно страдал от мозолей, которые не позволяли ему носить чулки с башмаками[20]. На приемах император неизменно появлялся в сапогах, чем удивлял иностранцев. Они не догадывались, что только мягкие онучи позволяют самодержцу российскому передвигаться без острой боли в ступнях. Придворные лекари пытались избавить его от этой напасти, но все без толку. Они связывались с иностранными коллегами, пытаясь узнать, сводят ли там мозоли, и разводили руками. Нигде не могут. И вдруг нашелся умелец – и не просто в России, а в армии. Воюет, как простой офицер, и может быть убит в любой миг. И кто тогда поможет Александру?

Дверь в кабинет приотворилась, и в получившуюся щель скользнул адъютант.

– Узнал, государь! – выпалил, вытягиваясь. – Точно лекарь. В представлении на офицерский чин предписано сообщать сведения для внесения в формуляр, в том числе об образовании. Написано, что Руцкий окончил университет за границей, где обучался лекарскому делу. Говорит по-французски и по-немецки.

– Благодарю, дружок! – сказал Александр, с удовольствием увидев, как полыхнули обожанием глаза адъютанта. По въевшейся с малых лет привычке царь был любезен с окружавшими его людьми – с теми, конечно, кто был полезен. Александр любил нравиться – даже таким незначительным фигурам, как адъютант.

– Ты вот что, – сказал добродушно, – подготовь письмо Виллие. Передай Якову Васильевичу мою просьбу прибыть в Петербург. Довольно ему пребывать при действующей армии – и без него справятся. Все, что требовалось по лекарской части, он уже сделал. Заодно уведомь, чтобы взял с собой подпоручика Руцкого. Буде начальство того станет возражать, пусть покажет мое письмо.

– Слушаю, государь! – кивнул адъютант и скрылся за дверью.

«Будем надеяться, что Руцкого не убьют, – подумал император. – Странный он человек. Вместо того, чтобы делать карьер по лекарской части – тем более, что Виллие от него в восторге, – полез в офицеры. Хотел дворянства? Так я его ему даровал. Вот и занимался бы своим делом. Офицеров и солдат у меня довольно, а вот добрых лекарей – по пальцам перечесть. За столько лет не могли с мозолями справиться…

Думая так, Александр не вспомнил, что еще час тому читал письмо Кутузова, в котором светлейший сетовал на недостаток офицеров в армии, и император с этим соглашался. Но это не затрагивало его лично, а личное для Александра всегда стояло на первом месте…

* * *

– Уверены, Даву? – спросил Наполеон. – Русские, в самом деле, готовятся к сражению?

– Они возводят укрепления, – ответил маршал. – Редуты, люнеты, флеши. Ставят батареи. Зачем, если нет намерения воевать?

– Вы не знаете Кутузова! – хмыкнул Наполеон. – Это старый лис. С него станется возвести укрепления, заставив нас развернуть армию в боевой порядок, а ночью уйти. Русские делали это не раз.

– По сообщениям агентов, далее до самой Москвы нет подходящей позиции для битвы. Сомневаюсь, что русские сдадут древнюю столицу без боя. Под Смоленском они сражались.

– Это был всего лишь заслон, – сморщился император. – Они пожертвовали частью армии, дав возможность уйти остальным. Могут повторить.

– Агенты доносят, что здесь вся русская армия.

– Хорошо бы так, – кивнул Наполеон. – Надоело гоняться за ними, как гончая за зайцем. Теперь зайчик устал и решил дать отпор? Я счастлив, – Наполеон улыбнулся. – Мы разобьем русских и получим нужный нам мир. Без армии Россия – младенец в колыбели. Подходи и бери в руки. Как называется селение, возле которого встали русские?

– Их там несколько, сир. Бородино, Горки, Семеновское, Утица.

– Никому не известные названия, – вновь улыбнулся Наполеон. – Такими же были Маренго, Аустерлиц, Прейсиш-Эйлау. Теперь о них знает мир. Наша слава впишет в историю имена этих жалких селений. Хотя много чести. Пусть предстоящее сражение называется Московским. Что скажете, Даву?

– Великолепная мысль, сир! – поклонился маршал. – Тем более что река, протекающая в этой местности, носит имя русской столицы.

– Решено! – сказал Наполеон. – Я прошу вас удвоить наблюдение за русскими. Не дайте им улизнуть. Обо всем подозрительном в их лагере сообщайте немедленно.

– Слушаюсь, сир! – ответил маршал и, повинуясь знаку императора, вышел из комнаты.

К себе в ставку Даву ехал в дурном настроении. Он собирался рассказать Наполеону о посланце из будущего и даже захватил с собой ранец с его вещами, однако не решился. Император не стал бы его слушать: это было видно по его виду и речам. Наполеон хотел знать только о предстоящей битве – это единственное, что его интересовало. В последнее время маршал с горечью замечал, что перестает понимать человека, за которым некогда пошел, как за путеводной звездой. То, что Наполеон стал императором, он воспринял с пониманием: того требовала ситуация, сложившаяся в Европе. К реставрации порядков, существовавших до революции, это не привело. Свобода, равенство, братство остались на знамени Франции. Любой ее гражданин мог занять место у трона, происхождение человека при этом не играло роли. В окружении Наполеона дети трактирщиков соседствовали с бывшими аристократами, и это никого не удивляло. Одобрительно воспринял Даву и походы в Европу. Гнойник, угрожавший затопить Францию смердящими потоками контрреволюции, следовало вскрыть и вычистить, что и удалось. Заодно Франция принесла народам Европы свет равенства и свободы. На покоренных землях вводились законы империи, уничтожались сословия и привилегии паразитов. Но со временем Даву стал замечать, что сражения, которые он воспринимал, как печальную необходимость, занимают императора больше, чем интересы Франции. Наполеон буквально рвался в бой и чуть ли не бредил битвами. Вот и в России… Зачем Франции страна с диким народом и огромными малозаселенными землями? Подавляющая часть жителей России – крепостные крестьяне, то есть рабы. Даву понял бы императора, объяви тот их свободными. Но Наполеон этого делать не стал. Не захотел злить русского царя, от которого ему требовался нужный мир. И за это должны умирать французы? Сколько их уже осталось на полях сражений – в Европе и не только? Наборы в армию обескровили Францию: в деревнях и городах не хватает молодых и здоровых мужчин, зато полно незамужних женщин и вдов. Если так пойдет и далее, страна обезлюдеет, и вражеская армия захватит ее без особых затруднений.

Если верить Маре, так и произошло. Русская кампания кончилась неудачей, иначе как объяснить отставку императора, его ссылку на Эльбу, реставрацию Бурбонов и последовавшее триумфальное возвращение Наполеона? Но и оно завершилось разгромом под Ватерлоо. Где в это время был сам Даву? В спектакле, который Маре видел на устройстве посланца, его имя не упоминалось – маршал специально спрашивал. Мюрат, Ней, Груши – эти были. Значит, он или погиб, или находился в отдалении. Вполне возможно, что первое, и нельзя исключать, что в России. Это мучило Даву. Не то чтобы он боялся смерти – это не достойно офицера, но угнетала недосказанность. Расспросить бы этого посланца! Получись у Маре его захватить, можно смело идти к императору. Тогда многое, возможно, удастся изменить.

Внезапно Даву осознал, что не удастся. Наполеон не поверит. В последнее время император слышит только себя. Посланца и его вещи он сочтет попыткой повлиять на его гениальные решения. «Наполеон похож на игрока, который привык ставить все на кон и при этом неизменно выигрывать, – подумал маршал. – Такой гонит от себя мысль, что удача может отвернуться. Остается решить, нужен ли Франции такой император?»

Эта мысль ужаснула его: маршал даже затряс головой, прогоняя ее. Но мысль не ушла – более того, стала обрастать подробностями. И тогда Даву, внутренне ужасаясь, стал их рассматривать. По-другому не получалось: природа наградила его хладнокровным умом, способным принять и проанализировать любую ситуацию. Для императора нет ничего невозможного? Для Даву – тоже. Если речь идет о благе Франции.