Александр Бушков - Сыщик, ищи вора! Или самые знаменитые разбойники России

• Название: Сыщик, ищи вора! Или самые знаменитые разбойники России
• Автор: Александр Бушков
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-118319-6

Конечно, без машины времени нам никогда не определить точно, когда на нашей русской земле завелись воры, разбойники, пираты и прочие криминальные элементы. Великолепный рассказчик Александр Бушков из малодоступных и малоизвестных источников по крупицам собрал информацию по этой теме. И получилась уникальная книга, единственная в своем роде история самых знаменитых разбойников России. И в этом списке – верьте глазам своим! – Александр Меншиков, единственный в России герцог, любимец Петра, самая высокопоставленная после императора персона – вор и разбойник. Тут же исчерпывающее объяснение, когда и почему обычного главаря разбойничьей шайки Степана Разина назвали идейным борцом с царизмом. И почему донские казаки грешили грабежами пограничных русских селений. И почему только в России преступления против Бога, Церкви и царя относились к «особо тяжким» и наказывались намного жестче, чем обыкновенная уголовщина. Читаем, испытываем шок. Снова читаем, познаём, думаем, сопоставляем… Бушкову можно верить.

---

Уголовные преступления против «простых» граждан тоже карались без особого гуманизма. За убийство полагалась смертная казнь, за увечье – аналогичное калеченье и денежный штраф. Теперь за первую кражу отрубали левое ухо, сажали в тюрьму на два года, а потом ссылали в «украинные города», то есть на границы государства. За вторую отсекали оставшееся ухо, отправляли в тюрьму уже на четыре года, потом опять-таки ссылали. За третью – казнили.

Однако давно известно: никогда и нигде жестокость наказаний не приводила к значительному ослаблению преступности. Причины тут чисто психологические: всякий вор-разбойничек считает себя самым хитрым и ловким, полагая, что уж его-то ни за что не поймают. Давненько уж англичане отметили: самое большое количество карманных краж случалось в толпе, собравшейся поглазеть, как вешают карманника или иного уголовника…

Соборное уложение вынуждено констатировать: «А которые воры на Москве и в городах воруют, в карты и зернью (игральными костями. – А. Б.) играют, и проигрався воруют, ходя по улицам, людей режут, и грабят, и шапки срывают… будет где такие воры объявятся, и их всяких чинов людем имая, приводите в приказ…»

Бывали и чисто анекдотические истории. У некоего Михаила Тихонова украли со двора черную курицу (которую он на другой день опознал в торговых рядах, где ее как ни в чем не бывало продавал некто Андрей Аникеев). Михаил, не растерявшись, тут же ухватил Аникеева за шиворот и поволок на «съезжую избу» (некий аналог ГОВД), но по дороге на него напали какие-то субъекты, скорее всего, дружки Аникеева, побили, сорвали шапку и разбежались. А курицу Аникеев тут же задушил и бросил. До съезжей избы Тихонов Аникеева все же доволок и даже предъявил в качестве улики задушенную курицу, но вот свидетелей-то у него как раз и не имелось. А Аникеев с честнейшими глазами твердил, что курицу купил честно, а придушил ее Мишка, напавший ни с того ни с сего. В конце концов, выражаясь современной терминологией, дело прекратили за невозможностью установить виновного и обоих отправили со двора…

Но так благостно обстояло далеко не всегда. Власти принимали все возможные меры: по примеру Ивана Грозного отправляли в ночные дозоры стрельцов и сторожей, на ночь перегораживали улицы решетками и «рогатками» (нечто вроде шлагбаума), – но грабежи и убийства оставались ночным кошмаром для горожан. Голландский дипломат Николас Витсен писал в 1665 году: «Теперь мы, идя по улицам, заметили озорство русских: в сумерках у некоторых из наших отняли ружья (а вы так и отдали, орлы боевые? – А. Б.) и нам сказали, что за одну ночь были убиты 12 человек, им перерезали горло, и что это здесь часто случается».

Ему вторит австриец Корб, писавший в 1698 году: «На многолюднейших улицах столицы найдены два московита, которым неизвестные люди отсекли головы. По ночам в особенности невероятное множество всякого рода разбойников рыщет по городу».

В утешение нашему оскорбленному чувству национальной гордости можно сказать лишь, что в те же самые времена криминогенная обстановка где-нибудь в Париже и в Лондоне (где регулярные полицейские силы появились только в начале XIX века) наверняка обстояла не лучше – не от хорошей жизни, как уже упоминалось, в Англии отрубали голову уже за первую кражу…

Пытаясь хоть как-то сбить эту поганую волну ночных разбоев и убийств, еще Борис Годунов, разбив Москву примерно на 12 участков, назначил в каждый так называемых объезжих голов – этаких начальников мобильных патрулей. Им предписывалось с отрядами стрельцов и ночных сторожей (так называемых решеточных приказчиков) объезжать все улицы и переулки «день и ночь беспрестани», пресекать не только преступления и драки, но и тайную торговлю спиртным, курение и продажу табака, бороться с уличной проституцией, а особенно с поджогами, и следить за соблюдением тогдашних правил противопожарной безопасности (то есть ночью держать у себя дома открытый огонь, что, главным образом летом, часто вызывало пожары).

О том, какое важное значение придавалось этим патрулям, лучше всего говорит то, что командовать ими назначались люди ох как не последние – князья, бояре, дьяки (довольно высокопоставленные чиновники).

Этот обычай продержался больше пятидесяти лет, но пользу приносил далеко не всегда. Дело тут было не только в наглости уголовного элемента – с ним-то порой как раз было проще всего. Самые что ни на есть законопослушные граждане как могли пытались увернуться от «мобилизации» в эти караулы, а к противопожарной безопасности относились наплевательски. Уже в 1695 году один из объезжих голов, Никита Головин, не раз жаловался царю на жителей Ордынки, Пятницкой и Екатерининской улиц: «Чинятся непослушны… дневных и ночных караулов нет, и надолбов на ночь не закладывают, и избы и мыльни (бани. – А. Б.) топят безвременно, и чинятся бои и драки, и ножевое резанье, уличные караульщики не стоят николи, и ночью в объезд ездить опасно…»

И подобных жалобных донесений – великое множество. Доходило до сущего беспредела. Однажды двое «голов» неосмотрительно решили устроить съезжую избу на подворье некоего Патрикея Мартьянова, простого холопа. И не учли одного: что холоп не такой уж и простой, поскольку принадлежал царскому карлику Мишукову, бывшему в большой милости у молодого государя Петра I. Мишуков нагрянул «со многолюдством», велел разложить обоих официальных лиц на дворе и как следует выпороть. Что и было тут же проделано. Через несколько дней осмелевший сын Мартьянова с кучей вооруженного палками народа погнался за некстати попавшимися ему на пути теми же головами, Львовым и Друковцевым, громогласно обещая, что он сейчас с ними проделает массу неприятного.

Еле ускакали. А правды так и не нашли. Впрочем, и «объезжие караулы» были не без греха: они часто ложно обвиняли горожан в непослушании, нарушении правил, оскорблениях, а то и в прямом насилии. В свою очередь, горожане столь же часто жаловались, что вместо борьбы с реальными «татями» караулы оскорбляют и бьют неповинных обывателей, беззаконно арестовывают и вымогают деньги. Поскольку такова уж человеческая природа, а наверняка обе стороны были не без греха… Однажды одному из объезжих голов, да не простому дьяку, а князю Анастасу Алексеевичу Македонскому, пришлось даже, пусть и недолго, отсидеть за решеткой за «превышение полномочий» (хотя, думается, он был не так уж и неправ). Люди князя забрали на «съезжую» нескольких особенно разбуянившихся стрельцов (видимо, перебравших зелена вина) – и там выдрали их батогами. Началась вневедомственная склока. Глава Стрелецкого приказа боярин Илья Милославский направил жалобу в Разрядный, упирая на то, что подвергать своих подчиненных телесным наказаниям имеет право только он, и никто другой. Поскольку Милославский был при дворе царя Алексея Михайловича в большом почете и уважении, а князь, несмотря на титул, был персоной незначительной, царь принял сторону своего любимца и в грозном письме сообщил князю, что тот, выпоров стрельцов, тем самым «бесчестил боярина Илью Даниловича», за что повинен отсидеть день в тюрьме…

К вопросу о проституции. Это ремесло наши бабоньки освоили тоже в довольно ранние времена. Причем собирались не где-нибудь – на Красной площади, где в середине XVII века существовала самая большая в Москве ярмарка. Были целые ряды, где женщины торговали белилами, румянами, холстами. Патриарх Филарет в свое время особым указом запретил такую торговлю по каким-то своим причинам, но она преспокойно продолжалась. Это была чистой воды торговля, и не более того, но среди торговок попадалось немало женщин, предлагавших гораздо более интересный, с точки зрения иных индивидуумов мужского пола, товар… Проститутки, ага. Опознать их понимающему толк человеку было проще простого: «блудная жонка» держала во рту колечко с бирюзой, так что никакой ошибки случиться не могло. Подходи и договаривайся…

С проституцией тогдашние власти боролись как-то откровенно вяло. Порой, когда «ночные бабочки» попадались представителям власти, с них брали штраф в две деньги, что было не такой уж и большой суммой. Порой, во время своеобразных «кампаний» (которые являются приметой не только нашего времени), наловленных жриц продажной любви охаживали кнутом на площади, после чего отпускали восвояси – особых наказаний против проституток в Судебнике XVII века прописано не было.

Некоторую активность проявляла разве что церковь – судя по сохранившимся документам, не разграничивавшая четко блуд за деньги и просто блуд. Виновных в том и в другом карали одинаково – церковным покаянием.

Церковное покаяние – вещь серьезная. Когда я задавал вопрос иным интеллигентам – что, по их мнению, оно собой представляло, – мне всякий раз, сначала старательно наморщив лоб в размышлениях, отвечали:

– Ну… Должно быть, человек должен был сходить в церковь, помолиться и в грехах покаяться…