Анна Михалева - Шкура неубитого мужа

• Название: Шкура неубитого мужа
• Автор: Анна Михалева
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-04722-0

Не прозвучи песня «Девочка с Севера», может, и не пришла бы в голову юной искательнице славы Маше Ивановой шальная мысль бросить родительский дом и податься в Москву, навстречу славе и богатству. А тут ее заметил сам Серж Бобров — продюсер, которому под силу из любого сделать знаменитого артиста Все это смахивало на сказку Однако история из недавнего прошлого не давала ей покоя. Однажды Маша подобрала кулон и мобильный телефон известной певицы Ирмы Бонд — протеже Боброва. Последняя выбросила их в порыве гнева. В тот же день Ирма была застрелена Потом из того же пистолета была убита подруга Маши — Аська. Самое интересное — накануне убийства Аська надевала тот самый кулон! Итак, эту вещицу уже дважды держали в руках те, кого убили… И тут вдруг Машу осеняет — а что, если интерес Сержа к ней основан вовсе не на ее таланте, а на желании заполучить вожделенный кулон Ирмы?..

---

Маша почувствовала, что волосы на голове взмокли.

В груди ее словно печь разожгли.

— Вам не понравилась песня, которую я написала, вам не нравится мой наряд, в таком случае почему вы меня выбрали?

Меценат пожал плечами и ответил быстро, словно готовился к этому вопросу:

— Мне нравишься ты.

Ответ прозвучал просто и логично. Однако Машу он напугал. Ей бы больше понравились напыщенные объяснения о харизме, тембре голоса и оригинальной манере исполнения. Она застыла, как раз превратившись в того кролика перед удавом. Бобров, казалось, и это ее состояние разгадал. Он двинулся на нее медленно и уверенно.

Маша отступила на шаг, но уперлась спиной в треклятый шкаф-купе. Серж подошел к ней вплотную, положил руки на плечи и, заглянув в глаза, вдруг усмехнулся и отступил на шаг.

— Я что, такой противный? Ты бы ни за какие деньги не согласилась лечь со мной в постель?

Машу колотила крупная дрожь. Она проглотила ком в горле и потупила взгляд.

— Не понимаю… — задумчиво протянул он. — Многие начинающие певицы уверяют меня, что прыгнуть ко мне в койку — это единственная цель, ради которой они прутся в шоу-бизнес. Они, между прочим, убедили меня в том, что я венец творения на земле. Откуда такой ужас в ваших глазах, уважаемая? По-твоему, я монстр?

Маша упрямо смотрела в пол, не решаясь ответить.

Хотя на последний вопрос сейчас она могла бы, не задумываясь, произнести «да».

— Ладно, — он отвернулся и, подойдя к окну, откинул тяжелую гардину. — Да будет тебе известно, что я не сплю со своими подопечными. Вас у меня так много, что со всеми не переспишь. У меня под покровительством симфонический оркестр, к примеру. Играют — просто блеск. Но тащить каждого в койку — уж извини-подвинься!

Маша улыбнулась.

— К тому же личные отношения портят профессиональные. Трахнешь такую вот сопливую дуру, а потом носись с ней как с писаной торбой. Капризы начнутся незамедлительно. А мне от тебя работа нужна, понятно?

— Я очень рада, — искренне ответила Маша.

Он резко повернулся к ней и, усмехнувшись, весело проговорил:

— А зря! Я, между прочим, действительно венец творения. Особенно в постели. Ты многое теряешь. Я бы на твоем месте опечалился.

— А по договору я имею право говорить вам правду?

— Хм… — Он озадачился. — Такого пункта в договоре нет. Ну, то, что не запрещено, то разрешено. Валяй.

— Вы ошибаетесь насчет венца творения. Вас обманули. И печалиться мне не о чем.

— Эх, чем же ты еще можешь себя успокоить, коли не грубой клеветой, — и он фыркнул.

Таким образом, Маша поменяла место жительства.

Поменяла она и образ жизни. Вставала она теперь в восемь утра, мчалась на урок по вокалу. Строгий преподаватель — Игнат Робсон, неопрятный косматый мужик лет сорока, — спуску ей не давал. Выговаривал, что она полное ничтожество, петь совсем не умеет, а то, что умеет, пением не назовешь — так, вытье в подворотне. Уроки были странные — то она шипела от низов к самым верхним нотам, то «булькала» октавами, то выпевала музыкальные интервалы.

— Нужно расширить твой диапазон, — ворчал преподаватель. — Иначе ни одну песню тебе не подберешь.

Маша молча терпела, старательно выполняла его требования. Вечерами занималась еще и дома, повторяя по настоянию Игната утренний урок.

К середине дня ее ждал преподаватель по хореографии, который на первом же занятии потребовал называть себя Вовиком, и никак иначе. С ним Маша испытывала настоящие муки. Сначала она проходила с ним классический станок. В детстве, как всякая девочка из хорошей семьи, она занималась танцами, но то были занятия для удовольствия. Она и понятия не имела, что все эти батманы, плиссе и арабески могут так выматывать за считанные минуты. Вовик стоял рядом и периодически лупил ее палкой то по ногам, то по спине, требуя ровных линий.

— Тебе нравится бить людей? — однажды, не вытерпев, поинтересовалась она.

— Человеком станешь, когда научишься спину держать, — холодно ответил садист и, поддев палкой ее бедро, заставил поднять ногу. — Упражнение не закончено.

Давай работай, а не огрызайся.

Серж не появлялся на занятиях. Один раз заглянул в класс к хореографу, оглядел ее, вымученную, растрепанную, мокрую с ног до головы, хмыкнул:

— Потрясающе выглядишь.

И разочарованно обратился к Вовику:

— Смотрю, ты ее жалеешь.

Маша только головой покачала.

Вечером у нее был неизменный шейпинг в спортивном клубе, который заканчивался бассейном, массажем и солярием. А по субботам сауной.

Домой она приползала к десяти. Пела упражнения и плюхалась в кровать. На ужин сил не оставалось. Вот и вся жизнь.

Спустя неделю у Маши появился репертуар. Пока состоящий из одной песни. Выбор происходил в офисе Сержа.

— Нравится? — гордо вопросил он, когда они прослушали первую композицию в исполнении автора.

— Ну… — уклонилась от прямого ответа Маша, которой песня не очень понравилась.

— Ты что, она бешеных бабок стоит! Пять тыщ долларов! Автор — известный человек, — обиделся меценат.

— В общем-то, она не слишком интересна в музыкальном плане, — неожиданно поддержал певицу преподаватель по вокалу. — Голос показать не на чем.

— На нашей эстраде голос показывать не принято, — угрюмо заметил Серж. — Некоторые звезды вообще петь не умеют, и ничего. Была бы морда смазливая да раскрутка хорошая.

— Тогда почему я? — На сей раз Маша смело вскинула на него глаза. — Есть куча девиц куда смазливее меня.

— И то верно, — запальчиво ответил Бобров.

— Тайм-аут, — на манер рефери поднял руку Игнат. — Может быть, эта песня и хит, но не Машин.

Повисла тяжелая пауза. Бобров потер переносицу и недовольно пробубнил:

— Сам знаю. Ладно, есть у меня еще одна на примете.

Правда, автор никому не известен. Держал его про запас, думал, спихну, когда случай подвернется.

Он поставил другой диск. Музыка Маше понравилась, но вот исполнение… Голос у композитора был хриплым — слов не разберешь.

Нет, не умею я ждать,

Не умею просить,

Не умею прощать,

Но я умею любить…

Маша задумалась. Песня явно не про нее. Скорее ее Ирма могла бы спеть с чувством. Наверное, для нее она и предназначалась: для гордой женщины, лукавой, жестокой, сильной, как леди Макбет. Мужчины такой восхищаются на расстоянии, потому что подойти боятся. Такая всегда выбирает сама, но остается одинокой. Впрочем, про одиночество — это ей сейчас очень даже понятно. Но вот все остальное…

— И ты такой должна стать, — словно опять прочитав ее мысли, тихо произнес Бобров и накрыл своей ладонью ее.

Она вздрогнула. В который раз удивилась, как это ему удается видеть ее насквозь.

— Слушай, у тебя на лице все написано, — он усмехнулся. — Может, тебе преподавателя по актерскому мастерству найти? Чтобы маску научил носить. Негоже такой простушке петь арии роковых женщин. Машка, ты должна стать роковухой, понятно? Иначе наше дело — дрянь.

Роковухой, похоже, Серж Машу решил сделать незамедлительно. Для чего и потащил этой же ночью в модный клуб на закрытую вечеринку.

— Пора выводить тебя в свет, — буркнул он, впихнув ее в зал, набитый знаменитостями и богачами.

Таким образом Маша впервые появилась на публике официально, как «новый проект Боброва». И первое, что она сделала, — это растерялась. Меценат взял ее за руку, шепнул: «Вперед» — и поволок знакомиться. Отвечали ей приветливо. Мужчины целовали ручку, женщины с натянутой вежливостью улыбались. Но заговаривали только с самим Бобровым. Для всех она оставалась никем — глиной в руках мастера или бессловесной куклой. Во всяком случае, именно так к ней относились все эти люди.

— Вот, наконец-то тебя нашел! — как никогда обрадовался Серж, чуть ли не впихнув ее в объятия того самого голубоглазого высокого субъекта, с которым она видела мецената в ресторане и которого приняла за киллера.

Правда, как выяснилось на музыкальном вечере, он оказался вовсе не киллером, а английским аристократом, но от этого вид у него не исправился. Маша по-прежнему считала его довольно грозным типом.

— Сэр Александр Доудсен, — представил он аристократа и указал на певицу:

— А это наша Маша. Вернее, Мария Иванова — восходящая звезда российского шоу-бизнеса.

— Весьма польщен, — заверил ее лорд, на ее взгляд, куда искреннее остальных в этом зале. А может быть, он с детства тренировался скрывать свои истинные эмоции.

— Ну, пойду поговорю.., тут нужно мне.., в общем, отойти, — неожиданно смутившись, Бобров растворился в толпе, оставив ее наедине с сэром Доудсеном.

Маша тут же покраснела, не зная, что делать и что говорить. Как незадачливая школьница, стоящая у доски и начисто забывшая вызубренный накануне урок, замотала руками. Лорд ей еще раз поклонился, ободряюще улыбнулся, мол, расслабься.