Татьяна Руссита - …и до девяти! Про дудочки, кувшинчики, тюленей, котиков, бочки с молоком и говорящую ярость

• Название: …и до девяти! Про дудочки, кувшинчики, тюленей, котиков, бочки с молоком и говорящую ярость
• Автор: Татьяна Руссита
• Жанр: Воспитание детей
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-604-24-34-1-1

А также немножко про дуршлаги Вселенной, стрельбу и секс Эта короткая, но очень насыщенная книжка в легкой и немного эксцентричной манере рассказывает о девяти годах обычного материнства автора и об ее уникальном опыте грудного вскармливания. Кроме советов по организации грудного вскармливания и рассказа об особенностях кормления одновременно двоих малышей, читатели найдут в книге размышления о творчестве, дружбе, путешествиях с маленькими детьми. А еще – очень много картинок.

---

Татьяна Руссита …и до девяти! Про дудочки, кувшинчики, тюленей, котиков, бочки с молоком и говорящую ярость

© ООО «Издательство Ресурс», 2019, оформление

© Татьяна Руссита, 2019, текст, иллюстрации

Благодарности

Спасибо всему сообществу кормящих мам lyalechka и лично каждому, кто все эти годы читал, писал, комментировал, хвалил, ругал, давал советы и высказывал мнения. И поддерживал, поддерживал и поддерживал. Спасибо организации Ammehjelpen, которая десятки лет на волонтерской основе помогает кормить норвежским мамам, и работать с которой было легко и радостно, хоть получилось и совсем недолго.

Спасибо издательству «Ресурс» и лично Юлии Лабатуриной, которая сразу поверила в эту книжку, гораздо раньше, чем я сама в нее поверила.

Спасибо нашим друзьям – Юле-таксе, завороженной звучанием слова «самоотлучение», Белке-доктору, которая ни разу не повела бровью и не дала мне ни одного псевдосовета все эти годы (зато привозила много нектаринов), Кате и Верке, без которых лето не лето, Маше, Паше, Оле, Косте, другому Косте, Игорю, Вере, Даше, Илье, Марине, другой Марине, Кириллу, Арику, Соне, Асе, Денису, Бро, Дианке, другой Маше, Мите, Боре, Саше, Инке и Леше, Наташе, Веронике, Насте, Светке, Ане, Эллен, Анне, Карин, Джону, Мишель, Кате, Юнасу, еще Маше, Антону, еще Соне, всем их многочисленным детям, и всем-всем, кого я забыла здесь упомянуть, кто делает жизнь такой прекрасной и настоящей.

Кто сказал, что переезды уменьшают круг общения?

Спасибо тем решительным людям, которые прочитали эту книжку первыми, когда ее и читать-то было трудно (она была даже без картинок!) – Юле Халеевой, Кате Кокориной, Саше Пиперски, Инне Тольской, Марине Копыловой (по совместительству еще и основательнице «Лялечки»), Маше Аверкиевой. Все их замечания учтены, кроме тех, которые я решила не учитывать, так что все недочеты – не их вина.

Спасибо родным – папе, дедушкам, брату. Бабушки, к сожалению, до внуков не дожили, но оставили след в моем характере, так что в книжке есть и они, спасибо!

Спасибо моим замечательным свекрам и всей чудесной семье мужа.

Особенное спасибо моей маме, которая кормила меня своим молоком. Кормила совсем недолго, потому что система в те годы была настроена не помогать двадцатилетней новорожденной маме, а совсем наоборот. Все равно мне очень тепло думать о том, что это было. Спасибо, мама!

Спасибо моему мужу Саше вообще за все – вне всяких сомнений он лучший муж и отец на свете, отдельное спасибо за многократное чтение этой книжки и сглаживание моего разухабистого стиля (разумеется, вся оставшаяся разухабистость целиком на моей совести).

И, конечно же, спасибо крошкам, Юле и Яше, главным действующим лицам в этой истории.

История первая. Как все начиналось

Раздался выстрел, и медсестра упала. Кровь растекалась по залитому солнцем линолеуму больничного коридора.

«И так будет с каждым, кто будет мне мешать», – сказала я и удовлетворенно налепила медсестре на лоб снятое со стены объявление.

Врач назначал? Нет. Вот и нечего было инициативу проявлять. Советчица, тоже мне.

В коридоре было пусто, никто не решался выглянуть на выстрел, и их в общем можно понять. Перевернутая тележка со смесью лежала рядом с медсестрой, и бутылочки продолжали раскатываться по полу. Я тихо шагнула обратно в палату и закрыла дверь. Крошка так и не проснулась. Она спит уже две минуты крепким сном младенца и, знаю, будет спать еще три. Потом присосется на следующие десять-пятнадцать часов. Ее режим за эти несколько дней я успела выучить. Он таков:

То, что режим сна будет меняться каждые несколько дней, мне еще только предстоит узнать. Но режим кормления принципиально не изменится еще долго.

В палату заглянула дежурная врач (не думаю, что она одобрила бы феминитивы). Что я знаю об убийстве? Каком убийстве? Мы тут спим.

Мирный ход больничной жизни был нарушен, ну и слава богу, ход этот уже сидел у меня в печенках, и остро хотелось домой.

Домой не пускали, потому что после родов еще не было стула.

– Что-о-о? – спросит ошарашенный читатель.

Вот и я спрашивала. Говорят: «Нет стула – нет выписки». «У меня дома будет», – ныла я. Но никого это не волновало.

Спасение пришло внезапно уже через пару часов. Кажется, им просто понадобилось мое место или вдруг они решили поменять над кроватью проводку. Я не разобралась. Так что нас пинком отправили домой.

Родной дом (снятая за полгода до этого квартира, но какая разница?) тем временем начал мне уже сниться, причем сниться и ночью, и днем – все эти бесконечные часы, что я простаивала с крошкой на руках.

Почему не пролеживала? Мы еще не умели кушинькать мамочку лежа, а сидеть мне запретили, потому что за каким-то чертом сделали эпизиотомию и решили, что не развалюсь постоять недельку. Впрочем, за каким чертом, я знаю, черта звали «я хочу домой» и он сидел в голове у того самого врача. У нас с ней зачем-то была договоренность на роды, и – вот незадача! – крошка начала выбираться в жизнь ровно после ее смены. Судя по звукам в телефоне, как раз когда она ехала домой в троллейбусе. Так что все мои роды было очень видно, как ей хочется домой и как она точно знает, кто именно ее не пускает.

Честно говоря, каждую минуту в роддоме я хотела домой так сильно, что, в общем, понимала врача. Я бы тоже что угодно кому угодно разрезала или и вовсе отрезала, чтобы на час раньше домой попасть.

В общем, уехали мы домой.

В роддоме осталась плакать и сцеживаться соседка по палате, в слезах и сцеживании которой были виноваты слоны и прочие дикие животные. Это, правда, другая история…

История вторая. Другая

В тот же день, что и моя крошка, родился сын у нашей соседки по палате. Но его не выдали папе на ручки, а отвезли в больницу на другой конец Москвы с пневмонией, вызванной внутриутробной инфекцией.

И вот кормлю я крошку день, кормлю второй, крыша едет и едет от стояния и недосыпа, но рыдания с соседней кровати не дают крыше уехать и упорно возвращают назад. Эта мама может спать сколько хочет, ну, по крайней мере, сколько мы ей даем, но она не спит, а плачет. Откуда взялась инфекция, врачи не знают.

– Доктор, – говорит эта мама сквозь слезы, – я вот все думаю, откуда же эта инфекция взялась. Никак понять не могу… Но вот в середине беременности мы ездили в Таиланд и там катались на слонах, вот, может быть, от слона?

– Весьма вероятно! – говорит мудрая врач. – Дикие животные очень опасны!

Я думаю, более вероятно, что инфекцию занесли, засунув на осмотре во влагалище руку, только что державшую той же перчаткой телефон (как мне не занесли, удивляюсь), но я ж не доктор: может быть, слоном занести ее легче.

История третья. Дома

Да, в общем, вот мы и дома. Убивать тут никого не хочется, хочется умереть от счастья самой. В этот момент я понимаю, что подложила своей крошке изрядную свинью. Я теперь точно знаю, что умереть хочу дома, а не в доме престарелых, поэтому надо бы быстро, пока Альцгеймер не настиг, написать это большими буквами (лучше кровью, которая по-прежнему льется стаканами) в завещании. Все свое имущество (в том числе комнату, до потолка забитую отданными младенчику вещами) завещаю родственникам только в том случае, если меня не отдадут в богадельню. Все, вот и написала.

Что там они в роддоме дальше с трупом медсестры делают, меня не волнует, там этих медсестер еще воз остался, и у каждой еще тележка со смесью к рукам приделана. К тому же выстрел на самом деле прозвучал только в моем воображении. (Прости, читатель, обещаю больше так не разочаровывать! Следующий добрый советчик будет убит в реальности.)

Но убийство – хорошее начало материнства, нельзя было без него. Ты понимаешь, что что-то изменилось безвозвратно, но твоя-то жизнь, в общем, течет как текла, ты еще жива, и масштабов изменения сначала не видишь – видишь только новую тушку рядом. Тушка, правда, слишком жива, чтобы метафора с убийством казалась хорошей.

Крошка очень жива и хочет есть. Ей пока нельзя дать суши с копченым угрем, поэтому приходится есть их самой. В роддоме все дежурные врачи по очереди перечислили мне все, что нельзя есть кормящим. Все перечислили, практически все исключено. Только про суши с копченым угрем ничего не сказали, так что, видимо, их можно. Я, в общем, согласна на сушечную диету на некоторое время – сколько там этого кормления? В принципе я готова даже полгода питаться только копченым угрем.

Конец ознакомительного фрагмента.