Дмитрий Казаков - Человек языкатый

• Название: Человек языкатый
• Автор: Дмитрий Казаков
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-110351-4

Язык – открытая и постоянно развивающаяся система. Благодаря этому важному свойству язык может совершенствоваться до тех пор, пока на нем не перестанут говорить. Однако в разные эпохи люди пытались не только нормировать и улучшать свой язык, но и создавать новые. Кто и для чего изобретал эти языки? Как они появлялись и конструировались? Книга Дмитрия Казакова, писателя, журналиста и переводчика, посвящена различным языкам (от языка кино до языка мистиков) и их создателям.

---

Дмитрий Казаков Человек языкатый

© Казаков Д. Л., текст, 2020

Предисловие. Языковое творчество

Единственный значимый барьер между животным и человеком – это Язык.

Макс Мюллер

Что такое человек?

Старый мудрый Платон на этот вопрос ответил так: «Двуногое животное без перьев». Не менее старый и не менее мудрый Диоген в ответ на это ощипал петуха, показал его коллеге-философу и заявил: «Вот твой человек!»

Двуногое? А то!

Без перьев? Именно!

Значит – человек.

Да, хомо сапиенс сапиенс – уникальное живое существо даже на фоне близких родичей: у него нет волосяного покрова на теле, большой палец противопоставлен указательному, а в глазах имеются белки (у шимпанзе такое иногда встречается, но скорее как исключение). Но ведь на самом деле любое живое существо неповторимо: гремучие змеи, например, «видят», а точнее, чувствуют тепловое излучение, у слона есть хобот, летучие мыши пользуются ультразвуком, а кит может провести под водой столько, сколько нам и не снилось.

Как же отделить человека от всех прочих населяющих Землю существ: ползающих, плавающих, летающих и ходящих по ней?

Есть у нас особая штука, которой не имеется больше ни у кого, – коммуникативная звуковая система исключительной сложности, и благодаря ей мы создали такие примочки, как цивилизация и культура. Именуется эта полезная древняя штука языком. Не зря американский психолог Олвин Либерман сказал: «Speech is special», что с учетом контекста переводят обычно как «речь (видо)специфична».

«Но как же так! – воскликнет образованный читатель. – Животные тоже говорят! Дельфины там, пчелы, обезьяны…»

В определенном смысле он будет прав: многие виды обладают так называемыми СКЖ – системами коммуникации животных. Птицы щебечут и чирикают, волки завывают, гиббоны поют, лягушки квакают, муравьи обмениваются химическими посланиями. Вот только почти все эти СКЖ очень далеки от языка и сводятся к сигналам трех больших видов:

– связанные с выживанием;

– связанные с размножением;

– социальные сигналы.

С помощью СКЖ можно сообщить о том, что рядом хищник, о готовности к спариванию или о том, что данная территория занята, то есть «прокричать»: «Иди прочь, чужак!»

Сигналы СКЖ передают информацию, но главное их назначение – манипулятивное, они предназначены для того, чтобы вызвать у того, кто их получает, определенное поведение. В случае с языком все наоборот, он в первую очередь передает информацию и лишь во вторую является средством манипуляции[1].

Кроме того, СКЖ сосредоточены на «здесь-и-сейчас», они не позволяют обсудить вчерашний дождь или рассказать о планах на завтра или о том, что ты видел год назад у реки. Говоря умными словами, у СКЖ отсутствует языковое свойство «перемещаемости» или «смещенной референтности». На самом деле отсутствуют и многие другие, присущие языку свойства, например «открытость» (из ограниченного числа исходных единиц можно строить неограниченное количество сообщений) или «рефлексивность» (возможность описывать язык с помощью языка).

Но «перемещаемость» – главное отличие.

Да, она в некоторой степени присутствует в СКЖ муравьев и пчел, но ограничена исключительно пищевыми вопросами – можно сообщить, где, в каком направлении и на каком расстоянии находится потенциальная еда, и позвать сородичей за собой, но не более того.

Как и когда именно человек выделился из ряда других животных благодаря языку, не совсем ясно. Нам неизвестно, один был протоязык или несколько, – очевидно только, что все это возникло во тьме первобытности и что именно благодаря языку мы из этой первобытности выбрались.

Мы говорим «язык» – подразумеваем «человек», говорим «человек» – подразумеваем «язык», поэтому наш вид можно было бы поименовать не только «человеком разумным», но и «человеком языкатым». Для нас нет ничего более естественного, чем этот самый язык, – мы все свободно пользуемся им и не мыслим жизни без него.

Но в то же время язык – штука абсолютно искусственная, созданная человеком.

Создав на основе протоязыка (или протоязыков, не имеет значения) кучу вариантов естественным, стихийным образом, человек на этом не остановился. Он как минимум несколько тысяч лет назад принялся измышлять наречия, не существующие сами по себе, – измышлять либо на основе других, либо вообще с нуля. Поначалу для того, чтобы общаться с людьми из другого племени или другой страны, потом для взаимодействия со сверхъестественными существами, а дальше дело дошло до упорядочивания мышления, украшения выдуманных миров и тестирования лингвистических моделей…

Ниже мы посмотрим на все эти варианты, на пиджины и креольские языки, на вспомогательные языки (они же ауксланги), на философские языки и артланги (из литературы, кино и даже игр). В нашем тексте окажутся языки вроде бы естественные, но возникшие не совсем стихийно, а при волевом участии конкретных людей, так что мы выйдем за пределы того, что обычно относят к искусственным языкам.

Искусственным языкам в широком смысле слова (их обычно именуют конлангами, от английского constructed language – «сконструированный язык») несть числа, и классифицируют их самыми разными способами, не только по цели создания. Но любая систематика в сфере лингвостроительства условна, языки не желают вставать по ранжиру, занимать место в одной клеточке, а некоторые вообще не лезут ни в какие ворота, поэтому и наше распределение временами будет выглядеть произвольным.

Процесс создания новых языков – именно творчество, это базовая его разновидность, человек освоил ее первой, и только за ней явилось все остальное, что мы именуем «творчеством», от живописи до музыки и литературы.

Ну что, посмотрим, как этот процесс выглядит?

Глава 1. Языки для мистиков и магов

«Ответа – сердцу, сердцу моему!» –
Молил он, задыхаясь от страданья,
И демоны являлися к нему,
Чтоб говорить о тайнах мирозданья.

Константин Бальмонт

Можно ли поговорить с ангелом?

Для наших предков ответ был очевидным – ангелы, конечно же, есть, обычные или падшие, все они существа разумные, а такое существо должно уметь говорить или хотя бы понимать сказанное. Но возникал другой вопрос: какой язык является родным для подобных созданий? Ведь появились они, если верить священным текстам, еще до человека и вряд ли разговаривают, как мы.

В христианском мире первоязыком обычно считали древнееврейский, хотя иногда обитателям небес и рая приписывали знание благородной латыни, а в мире ислама фаворитом был классический арабский Корана. Но иногда, в тех случаях, когда за решение проблемы брались особенно выдающиеся люди, возникали и более интересные варианты. Создатели «ангельских языков» обычно воспринимали себя не как творцов, а лишь как «получателей откровения», но это мало что меняет, они занимались примерно тем же самым, чем и современные конлангеры.

Искусственным, плановым языкам такого типа можно присвоить название «мистланги» – мистические языки, поскольку они предназначались для целей эзотерических, сокровенных, и часто (хотя и не всегда) сам факт их существования утаивался от непосвященных.

1.1. Поющий сад из лекарственных трав

В октябре 2012 года армия католических святых пополнилась новобранцем.

Папа Бенедикт XVI канонизировал Хильдегарду Бингенскую (1098–1179), аббатису основанного ею же монастыря Рупертсберг в Рейнской области Германии (Рейнланд-Пфальц). Канонизация в данном случае несколько опоздала, Хильдегарду много столетий почитали как святую, а житие ее написали почти сразу после смерти.

Чем же прославилась эта женщина?

На самом деле очень многим.

Во-первых, уроженка знатного рода из окружения графов Шпонхайм была настоящей, если можно так сказать, «официальной» пророчицей, к ней за помощью обращались римские папы, не говоря уже о фигурах калибром поменьше; и от нее осталось несколько книг видений (самая известная – «Путеведение, или Познание путей Господних»[2]).

Во-вторых, десятый ребенок в семье Хильдеберта и Мехтильды фон Бермерсхайм сочиняла научные трактаты, например ей принадлежит серьезный труд «Книга о внутренней сущности различных природных созданий»[3], первая часть которого обычно именуется «Физикой», а вторая – «Книгой об искусстве исцеления»; оба названия говорящие. Медициной Хильдегарда занималась и на практике, причем успешно, насколько мы можем судить.

В-третьих, она писала музыку и сочиняла церковные гимны, которые вошли в сборник «Гармоническая симфония небесных откровений»[4].

В-четвертых, она более сорока лет успешно руководила женским монастырем и состояла в переписке со многими светочами христианского мира, например с Бернаром из Клерво.

А что нас особенно интересует – она создала язык, именуемый обычно Lingua Ignota (на латыни это значит «неизвестный» или «неведомый» язык»). Впрочем, Сара Хигли, исследовательница данного мистланга, предлагает вариант Ignota Lingua. Аргументирует она тем, что сама создательница (или те, кто записывал за ней) использовала именно такой вариант, хотя он построен не по латинской (прилагательное после существительного), а по германской модели (наоборот).