Лиланд Модезитт - Смерть Хаоса

• Название: Смерть Хаоса
• Автор: Лиланд Модезитт
• Издательство: ACT
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-016383-5

Это – мир вечной войны Черных и Белых магов. Мир великой войны гармонии и хаоса. Только – в войне этой магию гармонии подчинили себе Черные… а воистину, может ли быть по-иному, если Черная магия – плоть плоти и кровь крови ритуального искусства? Белым же достался на долю хаос. И воистину, кто поспорит с этим, если Белая магия – свободное, творящее будущее искусство? Уже полмира – под властью тирании Белых защитников хаоса. И нечего противопоставить Черным защитникам гармонии оружию врага. Только – талант молодого мага Лерриса и опыт мудрого мастера Джастина. Только – неожиданность «третьей силы», внезапно вмешавшейся в войну хаоса и гармонии!..

---

– И с тобой, маршал.

Флотоводец отдает честь, и Дирсс, повернувшись, спускается по железной лестнице на главную палубу, пересекает ее, минует караул у трапа и сходит с борта корабля на каменный пирс.

Над гладью гавани поднимаются дымки из труб более чем сорока военных кораблей, что ходят под флагом с солнечной вспышкой.

Но глаза маршала на миг устремляются за пределы гавани, к лежащему на северо-востоке, невидимому отсюда острову. Потом он снова смотрит на корабли и, покачав головой, бормочет:

– Несчастные орудия.

CI

На рассвете мои сумы были уложены, посох вставлен в держатель, и я стоял рядом с оседланным, навьюченным Гэрлоком. Джастин с Дайалой уже сидели верхом. Дайала ездила босой, без седла и стремян, с одним недоуздком, который сейчас был брошен на шею ее лошади. В выделенный нам в сопровождение конный полувзвод входили Валдейн, Берли и еще четверо бойцов, которых я знал разве что в лицо.

День обещал быть ясным и жарким. В этом отношении никаких перемен не было и не предвиделось.

Отец обнял меня, а Джастину шутливо велел не отлынивать от дела. На что тот посоветовал брату не отлынивать самому и как следует присматривать за его ученицей.

Кристал обняла меня и шепнула, чтобы я не взваливал все на себя и не вернулся к ней с седой бородой.

Я обещал постараться и в награду за обещание получил нежный поцелуй.

– …эта компания… собирается… остановить армию? – донеслись до моего слуха чьи-то слова.

– …Леррис… малый не промах… сам лопнет, но армию остановит, – отозвался Фрегин.

– Не вздумай! – шепнула мне Кристал.

Я улыбнулся и направил Гэрлока вперед. Лишь немногие прохожие, главным образом нагруженные узлами женщины с отсутствующими взглядами (как казалось мне, оттого, что они страшились взглянуть в будущее), видели, как наш маленький отряд ехал узкими улочками к дороге, что вела к Предвратной теснине.

– Больно уж тихо, – шепнула Берли Валдейну.

– Слишком тихо.

– Слишком много страха, – заключил, взглянув на меня, Джастин и со смешком добавил: – Я старею. Страх – дело обычное: главное не поддаваться ему. Потому что решения, продиктованные страхом, как правило, неудачные.

– То же самое можно сказать о решениях, навязанных со стороны, – отозвался я, размышляя о Кристал, о ее словах и о том, с чем ей предстоит столкнуться. Хотелось верить, что отец и Тамра сумеют защитить ее, хотя я плохо представлял себе, как ветер и волны могут справиться с мощью стальных корпусов и паровых машин.

Правда, тот же вопрос могли бы задать и нам: как могут маг земли и друид остановить многотысячное войско?

Откуда появится это войско, особо гадать не приходилось: в выборе маршрута для наступления хаморианцы были ограничены. Прямой путь из Хидлена через Санту и Арастию был перекрыт кипящим озером, образовавшимся после взрыва серного источника. Таким образом, им оставалось идти через перевал от Факлара.

Чтобы попасть туда, нам следовало пройти тесниной, затем – по Стурбалу к Литге, а там уж с другой стороны подойти к перевалу.

В теснине, как всегда, стоял туман, но на сей раз он поднимался невысоко, и верхушки утесов были высушены солнцем.

– Сухой нынче год, – сказал Валдейн. – Вон как вода в реке упала.

– Это может плохо сказаться на урожае, – заметил Джастин.

– С оливками во всяком случае ничего не случится, – откликнулась Берли.

В сумерках мы добрались до Фелсы, где остановились в пустых казармах и поужинали холодной бараниной с холодной вермишелью. У Джастина нашелся кувшин с элем, Дайала прихватила с собой немного сухофруктов. Холодное мясо не воодушевляло: на мой взгляд, даже зерновые брикеты Гэрлока выглядели аппетитнее. Эль я не любил, так что запивать вермишель пришлось водой.

Рассвет встретил нас уже на дороге. По ту сторону Стурбала простиралась Великая пустыня.

– Здесь поля, – заметил я, – а на том берегу безлюдное запустение. Всего несколько кай, а какая разница!

– Да, так бывает, – буркнул Джастин, похоже, не настроенный вести разговоры.

А вот Дайала разговаривала частенько, только не с ним, а со своей лошадкой. Порой она спешивалась и шла рядом с животным.

Я погладил Гэрлока, гадая, не обменивается ли эта парочка мыслями и не довелось ли мне встрять в их молчаливую беседу? Но в любом случае Джастин мог бы быть полюбезнее. Вот Гэрлок: я его погладил, так он хоть заржал в ответ.

Дорога за Фелсой, проложенная в ту пору, когда горняцкие подводы возили через Фелсу медь в Расор для погрузки на корабли, была широкой, но разбитой. Плиты потрескались и выщербились, поребрики обвалились. Я предоставил Гэрлоку возможность самому выбирать путь: у него это получалось лучше.

– Ухабистая дорога.

– Вот что происходит, как только искусственно привнесенный в природу порядок перестают поддерживать, – тут же откликнулся Джастин.

– У природы собственная гармония, – заметил я в ответ на очередную туманную сентенцию.

– Но природа, в отличие от людей, никогда не перестает ее поддерживать, – возразила Дайала, и пока я пытался осмыслить эту фразу, она с чуть ли не виноватой улыбкой продолжила: – В действительности все в природе представляет собой переплетение хаоса и гармонии, просто гармония лежит на поверхности, и результат выглядит гармоничным. Но как раз поэтому вмешательство человека зачастую влечет за собой ужасающие последствия.

– Потому что человек привносит избыток того или другого, а в итоге нарушает Равновесие?

– Да. На практике все сложнее, но принцип именно таков. Поэтому людям очень непросто жить в согласии с природой.

Это я понимал: большинство людей односторонне привержены тому или иному началу, а для природы они равноценны.

– А друидам это удается?

– Друидам удается, но не все рожденные в Наклосе становятся друидами. И не все друиды, – тут она с улыбкой, сделавшей ее еще более похожей на юную девушку, взглянула на Джастина, – рождаются в Наклосе.

– А что происходит с теми из ваших, кому не дано стать друидами? Их изгоняют, как на Отшельничьем?

– Некоторые уходят сами. Некоторые умирают.

– Есть особое испытание, – вставил Джастин. – Проходить его вроде бы никто не обязан, но оно весьма действенно разделяет пригодных и непригодных к жизни в Наклосе. Кое-кто предпочитает не сталкиваться с этим и уходит сразу. Другие пытаются пройти испытание и гибнут.

Я покачал головой. Выходит, друиды не лучше тех, кто заправляет на Отшельничьем.

– Ты огорчен? – спросила Дайала.

– Да.

По правде, так я был просто разозлен. Хотя и не вполне понимал, чем.

– Разве люди не имеют изъянов? – мягко осведомилась друида.

– Все имеют изъяны. Даже мифические ангелы.

Гэрлок заржал, давая мне знать, что хочет пить.

– Потерпи немножко, дружок, – сказал я, потрепав его по холке.

– А что делать, если несовершенное существо причиняет вред людям или природе?

– Не знаю.

Я и вправду не знал: получалось, что против таких людей нужно или применять насилие, или смиряться с насилием, совершаемым ими самими. Однако высылка или убийство не в наказание, а для предотвращения нежелательных деяний отнюдь не казались мне проявлением справедливости.

– Позволь объяснить получше, – сказала она. – Испытание в Наклосе существует для того чтобы помочь человеку прийти к пониманию Равновесия и единению с ним. Ты и сам прошел его, сам того не подозревая. Некоторые люди умирают, поскольку оказываются неспособными понять или принять Равновесие. Другие страшатся испытания, и мы разрешаем им уйти или поселиться в Запустении.

– Вы изгоняете их из Наклоса?

– Нет. Многие уезжают, но не потому, что их выселяют. С нашей точки зрения им было бы лучше остаться: и для их безопасности, и для безопасности других. Но они зачастую в силу своей ущербности предпочитают идти на риск.

Она пожала плечами и, соскользнув с лошади, пошла рядом. Ступала друида быстро и без видимых усилий.

Я уже понял, что в ее рассуждениях вызывало у меня неприятие. Похоже, с точки зрения друидов человек ничего не значил: значение имело только сообщество. Так же как на Отшельничьем: ты принимаешь общие правила или убираешься восвояси.

– А как быть с теми, кто не опасен, а просто не похож на вас?

Дайала усмехнулась:

– У нас много людей, не похожих на других. Мой отец – кузнец, а ты должен понимать, что друидам это ремесло чуждо. Но он до сих пор живет в Великом лесу: Джастин с ним знаком.

– Он хороший кузнец, умелый, – произнес Джастин с таким видом, будто мысли его витали где-то далеко.

– Но если вы готовы принять различия, то почему?

– Почему кто-то отправляется в изгнание, а кто-то на смерть? Это как раз касается прежде всего тех, кто различий не принимает.

Я задумался: не в этом ли ключ? Отшельничий не принимает различий, а вот Наклос принял Джастина, хотя друид из него, несомненно, более чем своеобразный.