Юлия Климова - Удача не плачет

• Название: Удача не плачет
• Автор: Юлия Климова
• Жанр: Современная русская литература

Дженнифер живет в семье родственников, а это не те люди, которые станут искренне заботиться о чужом ребенке. К тому же их беспокоит тайна рождения девочки. Кто ее отец? Где он? И почему мать дала ей такое странное имя? Оказывается, на эти вопросы может ответить старая няня, и жизнь Дженни кардинально меняется. Собрав вещи, она едет к отцу, в дом, где добро и зло переплетаются, а любовь не имеет права на ошибку…

---

Юлия Климова Удача не плачет

На вкус – как последняя капля дождя.
На вес – как туман на краю октября.
На взгляд – как печаль пожелтевших страниц.
На боль – как смерть подстреленных птиц.

Люби меня, слышишь? Люби до конца.
Чтоб взгляды тонули, слезились глаза,
Чтоб мысли срезали скопище лет,
Чтоб я не искала вопрос на ответ.

Глава 1. И пусть тайна стучится в дверь

Я помню лишь три случая, когда узорчатые стрелки больших каминных часов останавливались. Они будто хотели ненадолго победить время, чтобы предупредить обитателей дома о событиях, которые непременно сотрясут устоявшуюся жизнь. Потому что каждый раз происходило нечто важное и тревожное.

Пять лет назад на чердаке вспыхнул пожар.

Четыре года назад наш школьный автобус закрутило на льду, и он врезался в фонарный столб.

А прошлой осенью на поселок обрушился ураган, вырвавший с корнем несколько деревьев и расколовший мою любимую березу надвое. Точно огромный великан взмахнул топором и… нет березы.

Да, было три таких случая, и вот теперь стрелки вновь замерли, всегда показывая полночь.

– Дженни, ты собираешься так стоять вечность? – раздался недовольный голос тети, и я отдернула руку от часов. – Возможно, тебе пора подумать об уроках. Или хотя бы уберись в своей комнате.

– Хорошо, – быстро произнесла я, зная, что ответ не долетит до слуха Марины Аркадьевны, он ей попросту не интересен.

«Если ты сирота, живущая у родственников из милости, то знай свое место», – как-то сказала она, и, немного поразмышляв, я приняла данное условие.

В этом доме не так уж и плохо быть привидением: ты бесшумно скользишь по полу, мечтаешь, поздно ложишься спать, читаешь, опять мечтаешь и лишь изредка выслушиваешь нравоучения. Обычно, бросив пару-тройку воспитательных фраз, Марина Аркадьевна уходит, оставив после себя стойкий аромат сладких духов и легкое недовольство, дрожащее в воздухе. И я вновь становлюсь свободной на долгие дни.

Дядя еще меньше интересуется моей скромной пятнадцатилетней персоной. Наверное, если бы я собрала вещи и ушла, он бы даже не заметил. Хотя… Однажды я слышала, как он сказал Марине Аркадьевне: «Я опасаюсь, что эта девчонка научит Вику чему-нибудь плохому. В ее генах течет порочная кровь, никто же не знает, где шастала моя разлюбезная сестра и кто отец нашей племянницы. Дженнифер… Тьфу. У нее даже имя непристойное!»

Проводив взглядом тетю, я вновь посмотрела на остановившиеся стрелки часов и тихо произнесла:

– Что-то произойдет. Обязательно. И очень скоро…

Да, меня зовут Дженнифер. Кратко – Дженни. И я не знаю, отчего мама дала мне такое странное имя. Но когда-нибудь я разгадаю эту загадку. Должно же быть объяснение… Хоть какое-нибудь. Я сто раз спрашивала об этом Лизу, но она лишь пожимает плечами, качает головой и отмахивается, мол, теперь уж никто до правды не докопается. Однако я много раз замечала, что от моих вопросов глаза старой няни темнеют, а морщин на ее лбу становится гораздо больше.

Уроки я давно сделала, до ужина оставалось полтора часа, и с минуту я думала, чем бы заняться. У выходных есть огромный минус: дядя остается дома, и стены будто пропитываются холодом и раздражением. А это вызывает только одно желание – лечь в кровать, накрыться одеялом и зажмуриться.

Я бы с удовольствием завтракала, обедала и ужинала в своей комнате, думаю, это положительно сказалось бы на моем аппетите. Но дядя и тетя выступают за сохранение семейных ценностей. То есть мы обязательно должны собираться за большим столом, чтобы вместе есть и общаться.

Помню, в детстве мне разрешалось говорить: «дядя Юра» и «тетя Марина». Но три года назад, сразу после Рождества, Марина Аркадьевна и Юрий Викторович во время обеда сообщили, что я выросла и отныне и навсегда должна обращаться «к самым близким и дорогим людям уважительно – по имени и отчеству». Вика тогда прыснула от смеха и спросила, нельзя ли и ее называть по имени-отчеству, так как она тоже дорогая и близкая…

Прихватив книгу, блокнот и цветные карандаши, я отправилась на чердак, где удобно устроилась на кушетке. После ремонта здесь все еще пахло свежими досками, и мне нравилось представлять, будто я плыву на корабле. Волны бьются о борт, а в небе раздается крик чаек. И ничего страшного, что за окном настойчиво каркает ворона. Главное – верить в лучшее.

В мае на чердаке еще прохладно, но я не стала кутаться в плед, а просто подтянула ноги к груди и обхватила руками коленки. Если ночью посмотреть в узкое окно чердака, то можно увидеть Большую Медведицу. Я тысячу раз пробиралась сюда после двенадцати и глядела на небо. И даже представляла, что однажды семь звезд действительно превратятся в добрую маму-медведицу, которая унесет меня отсюда совсем в другую страну – сказочную. Но это, конечно, было давно.

«Жаль, сейчас нет звезд…»

Взяв блокнот и карандаш, я принялась рисовать Лизу. Таланта у меня не слишком много, портреты обычно получаются слабенькие, но зато очертания, фигуры, детали – это точно мое. И няню я представила в отдалении. Вот она сидит за столом, ссутулившись, и протягивает руку к чашке… А чашка пусть будет голубая. Потом раскрашу.

Пожалуй, Лиза единственный человек в доме, рядом с которым мне хорошо и комфортно. Но несмотря на это, мы не так уж и много общаемся. Марина Аркадьевна всегда ревностно следит за тем, чтобы внимание Лизы было максимально направлено на Вику. И няня побаивается разговаривать со мной долго. Но иногда я пробираюсь к ней в комнату и… мы болтаем сколько угодно!

– Между прочим, мне исполнилось шестнадцать лет. Шестнадцать! В некоторых странах в этом возрасте замуж выходят, а у меня до сих пор есть нянька! – иногда восклицает Вика. – Если кто-нибудь узнает об этом, то…

Вообще-то, я могла бы шантажировать свою двоюродную сестру. Подобные тайны стоят дорого.

Да, за нами уже давным-давно не нужно присматривать, мы выросли. Однако Марина Аркадьевна очень беспокоится за свою дочь, чему я тихо радуюсь. Было бы ужасно, если бы Лизе пришлось покинуть наш дом. Одна мысль об этом всегда меня расстраивала.

– Наш дом, – произнесла я из вредности.

Юрий Викторович не любит, когда я так говорю. Год назад он пригласил меня в свой кабинет и сказал, что позже я непременно должна поступить в учебное заведение, предоставляющее общежитие. И это тот редкий случай, когда наши желания совпали. Мне не терпится начать самостоятельную жизнь, я верю, что она будет интересной и счастливой.

– Дженни, ты на чердаке?! – раздался снизу голос Вики.

– Да! – чуть помедлив, отозвалась я. И короткий вздох огорчения мгновенно вырвался из груди: уединению пришел конец. Торопливо закрыв блокнот, я развернулась к лестнице.

Ступеньки пару раз скрипнули, а затем появилась Вика. Когда она вот так наряжается, пропасть между нами становится еще больше. И остается только ждать неожиданного порыва ветра, который сдует меня с поверхности земли и унесет в дальние дали.

Но ветры обычно не прилетают. Быть может потому, что я не хотела бы быть похожей на двоюродную сестру. Хотя она, конечно, значительно красивее меня. Просто внешность в моем случае это… защита. Никто лишний раз не повернет голову в сторону обыкновенной девчонки в джинсах и простой рубашке. Конопатой брюнетке всегда проще слиться с окружающей средой. А Вика – блондинка, и волосы у нее длинные и прямые. А еще она часто пользуется красной или бордовой помадой. Очень трудно не заметить мою двоюродную сестру.

Не знаю, почему Юрий Викторович считает, будто я могу дурно повлиять на его дочь. Я вообще косметикой не пользуюсь, хотя иногда хочется. Вот только купить ее не на что. И я не ношу коротких обтягивающих платьев, и не курю после уроков на углу школы. Недостатки с Викой у нас точно разные. Меня, например, вполне можно причислить к жадинам, я ни за что никому не отдам разные канцелярские штуки: блокноты, ластики, карандаши, точилки… Возможно, один из моих предков по тайной отцовской линии страдал подобным накопительством или попросту был скрягой.

– Сфотографируй меня. Только не здесь. – Вика провела ладонями по талии и бедрам, покрутилась и с довольной улыбкой спросила: – Я же красотка?

– Да.

– Макс пригласил меня в кино. Я согласилась, но это ничего не значит. Он вообще не в моем вкусе. Не хочу встречаться ни с кем из нашего поселка, это глупо. – Развернувшись, Вика шагнула к лестнице и весело добавила: – Но нас отвезет водитель отца Макса, не буду же я отказываться от такой прогулки.

Мои бабушка и дедушка по материнской линии живут в Анапе, и я с ними встречалась два раза в жизни. «Дженни, как же ты быстро растешь… Ты хорошо учишься? Дяде и тете не приходится за тебя краснеть? Очень бы хотелось, чтобы ты приехала на следующих каникулах». Но в Анапу на каникулы обычно ездит Вика, а я остаюсь дома, чтобы с удовольствием заниматься рисованием на чердаке, читать и слушать музыку. На меня билет не покупают.