Джон Лэнган - Дом окон

• Название: Дом окон
• Автор: Джон Лэнган
• Жанр: Ужасы
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-17-113559-1

Когда Роджер Кройдон, профессор английской литературы и знаменитый исследователь творчества Чарльза Диккенса, бесследно исчезает, все подозрения падают на его молодую жену, Веронику Кройдон. Вдова хранит молчание, пока в поместье Кройдонов, странный и загадочный Дом Бельведера, не приезжает молодой автор хорроров и не становится невольным слушателем ее исповеди. То, что он узнает, станет самой необычной и зловещей историей о доме с привидениями, о сделке с преисподней, о проклятиях, о необычных формах жизни и иных мирах. Историей, чьи истоки уходят в глубь веков, а география простирается от маленького городка в долине Гудзона до Афганистана.

---

Возобновление своих прогулок Роджер объяснял необходимостью увеличения нагрузки. Возвращаясь с пробежки и позавтракав, он принимал душ, брился и садился читать или писать. Он перечитывал «Холодный дом» в энный раз. Он сказал, что во время бега ему внезапно пришла идея для новой статьи по главе «Дорожка призрака». Роджер работал до полудня, затем делал перерывы на обед и отправлялся на прогулку. «Мне нужно расслабиться, – объяснял он, – душой и телом». Конечно, мне на ум пришла его привычка выходить на ночные прогулки, которой он обзавелся после смерти Теда, но в тот раз все было по-другому. Во-первых, уходил он в дневное время. Во-вторых, неудивительно, что после пяти-шести часов за компьютером Роджеру хотелось размять ноги и сменить обстановку. Днем меня часто не было дома. Я была в Пенроуз: либо вела занятия, либо сидела в библиотеке, собирая информацию для статьи о Готорне, Дикинсон и пуританской вине. «Послеобеденная прогулка будет приятным дополнением к моей утренней пробежке», – как-то сказал он, и для меня эта фраза имела совсем иной смысл, чем тот, что он вложил.

Он гулял везде, где только можно, но количество прогулок, не включавших в себя посещение Дома, можно было пересчитать по пальцам. Теперь он мог без спешки предаваться воспоминаниям, пережитым утром. Он ощущал вес Теда в своих руках, запах талька, скрип половиц под ногами. Он видел перед собой учебник по обществознанию за пятый класс, портрет кардинала Ришелье в нижнем правом углу правой страницы, чувствовал сладкий запах жевательной резинки «Джуси Фрут», которую Тед, громко причмокивая, жевал – верный признак того, что Джоан ему надоела. Он помнил, как стоял рядом с Тедом в забитом барахлом подвале, пока Тед пилил кусок фанеры, видел со скрежетом разлетавшийся от размеренных движений пилы непрерывный поток душистых опилок. И там, рядом с Домом, в непосредственной близости от воспоминаний, Тед переставал казаться далеким и безвозвратно утерянным.

* * *

Но что больше всего меня удивило – это то, сколько времени Роджеру понадобилось, чтобы решиться на переезд в Дом Бельведера. Идея зародилась в его голове уже давно – она появилась впервые, когда он в третий раз пробежал мимо Дома. С каждой новой встречей, и особенно после того, как к ним добавились воспоминания, мысль о переезде казалась все менее нелепой, менее мазохистской и более заманчивой. Он полагал, что Джоан не станет цепляться за дом. Она из тех людей, кто не любит жить прошлым. У Роджера было достаточно средств, чтобы выкупить ее долю, если бы она согласилась. Он потерпел убытки, когда лопнул пузырь доткомов[3], но за относительно короткие сроки ему удалось их возместить и даже заработать еще больше. («Вот почему надо выбирать финансового консультанта из республиканцев», – говорил он.) Он не сомневался, что сможет убедить Джоан продать ему дом. С каждым днем потребность, точнее необходимость, завладеть этим местом становилась все сильней. Он позвонил своему адвокату и велел ему связаться с адвокатом Джоан и начать переговоры.

Он застиг меня врасплох. Я была в замешательстве. Однажды в субботу мы лежали в кровати, и Роджер произнес:

– Мне нужно тебе что-то сказать.

– Что? – спросила я, думая, что он предложит заказать пиццу, которую мы давно не ели, потому что у Роджера был высокий холестерин.

Но вместо этого он сказал:

– Мы переезжаем.

Я думала, он шутит, и ответила:

– Хорошо. Мы переезжаем. Куда? Голосую за Гавайи.

– Дом Бельведера.

– Ага. Как будто Джоан продаст тебе свою долю.

– Она уже продала.

– Что? – я села на кровати.

Он не шутил.

– Мой адвокат связался с ее адвокатом по поводу выкупа. Она уступила. Адвокаты договорились о сумме. Три дня назад я отправил ей чек. Вчера доктор Салливан получила уведомление о расторжении договора аренды.

Вот и все. Вся суматоха оказалась, как говорится, fait accompli[4]. Мне это очень не понравилось. Я спросила:

– Ты считаешь, я захочу переехать?

– Перестань, Вероника, – ответил Роджер. – Ты постоянно жаловалась на то, что нам вдвоем маловато места в квартире. Здесь мало места для одной тебя. А вдвоем тут совсем не протолкнуться.

Квартира была миниатюрной. Когда мы только въехали, меня это не особо заботило. Наоборот, в этом была своя прелесть. Гостиная, кухня, спальня и ванная комната. Как и у Эмили Дикинсон, у меня был свой собственный крошечный уголок. Мне пришлось проявить изобретательность, чтобы как можно практичней заполнить пространство, но если посмотреть из окна гостиной, выходящего на сад, – Том и Джек, домовладельцы, держали на заднем дворе огромный цветочный сад, – то за садом можно было увидеть реку и пашни на другом берегу. У таких живописных местечек есть своя поэзия. Нельзя недооценивать эстетику места. Но после того как со мной поселился Роджер, маленькое пространство квартиры сжалось до размеров горошины. Большую часть вещей ему пришлось отвезти на склад, но даже тогда каждый квадратный метр квартиры был завален книгами, компакт-дисками и видеокассетами, не говоря уже о его одежде, которая имела привычку вытеснять мою на кровать и диван. Если бы у нас был ребенок, мы бы не смогли там жить.

И все-таки кто захочет переезжать в дом, в котором твой муж прожил бо́льшую часть своего предыдущего брака? Вот о чем я подумала в первую очередь. Не о Теде, а о Джоан. Роджер хотел привести меня в ее дом. Потому что именно ей Дом обязан своим внутренним убранством. Она выбирала мебель, обои, шторы, цветовую гамму – все. Если бы мы начали там жить, то сотни мелочей будили бы во мне воспоминания о ней и ее чопорности. Знаю, надо было быть уверенней в себе. Понимаешь… С мыслью о том, что у человека, с которым ты живешь, был кто-то до тебя, можно смириться, но ровно до тех пор, пока тебе не начинают ежедневно об этом напоминать. Я сказала:

– Ладно, согласна. Квартира маленькая. Но почему именно Дом Бельведера? Почему мы не можем переехать в другое место?

– Потому что, – ответил Роджер, – за ту сумму, которую я отдал Джоан, мы не смогли бы позволить и половину другого места.

Слишком разумно все это звучало, так что, хоть мы и обсуждали этот вопрос целый день до глубокой ночи, я, в конце концов, согласилась на переезд. Лгать не буду: меня очень даже прельщала перспектива жизни в таком просторном доме. Господи, да там была библиотека. Если Роджер и вправду так хотел переехать, то, рассудила я, он разрешит мне обновить интерьер. Так оно и вышло. Той ночью я сказала «да». Роджер пришел в восторг. Таким счастливым я давно его не видела. Мы занялись любовью, легли спать и на следующее утро начали запаковывать вещи.

В тот день… Я укладывала книги в последнюю картонную коробку, найденную под кроватью. Роджер уехал в магазин спиртных напитков в Опенберге, чтобы достать еще. Я опустила стопку книг в коробку – все по теории, сверху лежали «Силы ужаса» Кристевой. Забавно. Я распрямилась, и воздух наполнился ароматом крови. Густым, с металлическим привкусом, настолько сильным, что меня чуть не вывернуло. Закашлявшись, я решила включить вентилятор, и, развернувшись, оказалась в пустом пространстве, шагающей к двери, в треснувшем косяке которой возникло огромное лицо. По обе стороны от него появились такие же дверные проемы с огромными лицами. Лицо открыло рот, и влажный розовый язык, размотавшись вниз по подбородку, шлепнулся на пол. Язык извивался и бился как рыба об лед. Я шагнула назад, окунувшись в стаю слов Роджера, окружавших меня подобно рою порхающих мотыльков: «отрекаюсь», «кровь», «рок», «ничто». Громадный язык извивался на полу. Я сделала еще один шаг назад. «Этого не может быть», – подумала я. Повторила вслух: «Этого не может быть». И в ту же секунду ощутила зловонный вкус крови. Я закричала: «Этого не может быть!»

И снова очутилась в гостиной. Еще несколько мгновений я ощущала витавший вокруг меня запах крови, но потом исчез и он. Я опустилась на пол и не вставала до тех пор, пока Роджер не вошел в дверь, держа в руках стопку сложенных коробок.

– Отсиживаешься? – спросил он.

– У меня перерыв.

Знаю, знаю. Ты думаешь: «Почему ты ничего не сказала?» – но что я должна была сказать? У меня снова начались галлюцинации? Те же, что и тогда, когда у меня был выкидыш? Потому что я была уверена: именно это и произошло. Другое объяснение было бы просто смешным. Если видения не коренились в беспокойных глубинах моей психики, почему они прекратились, как только я им приказала? (Не суть важно, что мне пришлось повторить приказ несколько раз.) Разве не очевидно, что замаячивший на горизонте переезд в тот самый дом, образ которого преследовал меня, спровоцировал повторение инцидента? Наоборот, было бы странно, если бы в тот день мне ничего не привиделось.

Знаю, звучит неубедительно. Тогда мне тоже так казалось. Как знать. Если бы все описанное мною случилось с тобой, ты бы, наверное, уже записался на прием к психотерапевту. Может, большинство бы так и поступило. Но… Потом, когда все заканчивается, когда случившееся снова и снова проигрывается в голове, – в душу начинают закрадываться сомнения. А так ли было плохо, как ты себе вообразила? Не преувеличиваешь ли? К этому быстро привыкаешь. А потом проходит время, и произошедшее кажется все более абсурдным. Ты сбита с толку. Тебе стыдно.