Колин Маккалоу - Цезарь, или По воле судьбы

• Название: Цезарь, или По воле судьбы
• Автор: Колин Маккалоу
• Жанр: Историческая литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-389-18188-5

«Цезарь, или По воле судьбы» – пятый роман знаменитого цикла Колин Маккалоу «Владыки Рима» и продолжение истории блистательного восхождения к власти Юлия Цезаря. 54 г. до Рождества Христова. Гай Юлий Цезарь победоносным маршем шествует по Галлии. Хотя его свершения во имя Рима грандиозны, консервативным лидерам Республики они внушают не радость, а страх: кто знает, как далеко простираются амбиции этого одаренного полководца? Зреет заговор, и Цезарь готов обратить свой гений против своей неблагодарной страны, но ему противостоит Помпей Великий, не только бывший союзник, но и родственник. Рим на пороге новой Гражданской войны. Силы противников равны. Все должно решиться по воле судьбы. Но прежде Цезарь должен перейти Рубикон.

---

Лагерь Лабиена занимал две квадратные мили, ибо, помимо одиннадцатого легиона Лабиена, в нем размещались две тысячи эдуйских конников, в распоряжении каждого из которых имелись две лошади, слуга и мул. Животные находились в удобных зимних конюшнях, а две тысячи их хозяев жили в просторных домах.

В лагерях Лабиена, наводившего на подчиненных страх, всегда было грязно, поскольку его мало заботила своевременная чистка конюшен и уборка мусора. Он также разрешал солдатам держать при себе женщин, и Цезарь не противился этому, хотя ему очень не нравилась вонь, исходящая от шести тысяч нечищеных животных и десяти тысяч немытых человеческих тел. Рим, не имея собственной кавалерии, вынужден был полагаться на наемников, не являвшихся римскими гражданами. У них были свои законы, и им разрешалось поступать по-своему. Это в свою очередь значило, что римлянам-пехотинцам тоже разрешали держать женщин. Иначе возмущенные граждане скандалили бы с негражданами, и зимовка превратилась бы в кошмар.

И Цезарь ничего не сказал. Грязь и страх царили вокруг Тита Лабиена, но он был сокровищем. Никто не командовал кавалерией лучше, разве что сам Цезарь, чьи обязанности главнокомандующего не позволяли ему вести в бой кавалерию. Да и с пехотой Лабиен успешно справлялся. Очень ценный человек и отличный заместитель командира. Жаль, что он не мог укротить в себе дикаря. О его наказаниях шла такая молва, что Цезарь никогда не давал ему дважды один и тот же легион для длительного пребывания в лагере. Парни из одиннадцатого застонали, услышав, что должны зимовать вместе с Лабиеном, и теперь жили надеждой на то, что следующую зиму проведут с Фабием или Требонием, командирами строгими, но не спускавшими с легионеров три шкуры.

– Первое, что я сделаю по возвращении в Самаробриву, – напишу Вентидию и Мамурре в Италийскую Галлию, – сказал Цезарь. – У меня осталось семь легионов, а «Жаворонок» сильно поредел, потому что за его счет я восполнял потери в других легионах. А мне нужны одиннадцать легионов и четыре тысячи лошадей. Год будет тяжелым.

Лабиен поморщился.

– Четыре легиона зеленых рекрутов? – спросил он, кривя рот. – Это же больше трети всей армии! Они будут помехой, а не помощью.

– Зеленых только три, – спокойно возразил Цезарь. – Один легион, который мне нужен, состоит из хороших солдат. Он расквартирован в Плаценции. Ребята, правда, в бою не бывали, но отменно натренированы и рвутся в драку. Безделье так им наскучило, что они могут взбунтоваться.

– Ага! – кивнул Лабиен. – Я знаю, о ком ты. Это шестой легион, набранный Помпеем в Пицене около года назад. Его готовили для похода в Испанию, а похода все нет. Ты прав, Цезарь, парни застоялись. Но командует ими Помпей, а не ты.

– Я напишу Помпею и попрошу отдать их мне.

– И он согласится?

– Думаю, да. В обеих Испаниях сейчас спокойно. Афраний с Петреем без проблем управляются с ними. В Лузитании тихо, в Кантабрии тоже. Я предложу Помпею совершить боевое крещение нового легиона вместо него. Ему это понравится.

– Понравится, безусловно. Есть две вещи, которые Помпей никогда не делает. Он никогда не ввязывается в бой, не имея численного превосходства, и никогда не использует не побывавших в сражении ребят. Такой мошенник! Ненавижу его, всегда ненавидел. – Лабиен помолчал. – Ты восстановишь тринадцатый или сформируешь сразу четырнадцатый?

– Обязательно восстановлю. Я, как и все римляне, суеверен, но добьюсь, чтобы в этой цифре солдаты видели просто число. – Он пожал плечами. – Кроме того, если у нас появится четырнадцатый легион и не будет тринадцатого, то ребята из четырнадцатого будут все время думать, что на самом деле они из тринадцатого. Я возьму новый тринадцатый под свое начало. И обещаю, что через год все станут считать его номер счастливым. Веришь?

– Когда я не верил тебе?

– Знаю, Лабиен, думаешь, наши отношения с треверами испортятся окончательно? – спросил Цезарь, сворачивая на via praetoria.

– Непременно. Они всегда хотели войны, но до сих пор побаивались меня. Амбиориг сумел это изменить, ведь он прекрасный оратор. В результате Индутиомар быстро набирает сторонников. Я сомневаюсь, что Цингеториг сумеет сохранить свое положение, поскольку эти двое умело обрабатывают танов. А нам с тобой и вовсе нельзя недооценивать Амбиорига и Индутиомара.

– Ты сможешь продержаться здесь зиму?

Сверкнули лошадиные зубы.

– О да. У меня есть идея, как втянуть треверов в битву, которую они не смогут выиграть. Нужно спровоцировать их на неосторожный шаг. Если они дождутся лета, их соберутся тысячи и тысячи. Амбиориг регулярно наведывается за Рейн, пытаясь заручиться там помощью германцев. Если ему это удастся, к треверам присоединятся неметы, ибо решат, что набеги германцев им более не страшны.

Цезарь вздохнул:

– Я полагал, что длинноволосые галлы более дальновидны. Боги свидетели, я поначалу был к ним весьма милостив. Думал, если я буду справедлив и заключу с ними законные договоры, то они смирятся и примут власть Рима. Тем более что у них есть пример. Южные галлы в Провинции сопротивлялись сто лет, но посмотри на них теперь. Они живут гораздо счастливее и богаче, чем тогда, когда грызлись между собой.

– Ты говоришь, как Цицерон, – заметил Лабиен. – Они слишком тупы, чтобы понять, что для них лучше, а что хуже. И будут воевать с нами, пока хватит сил.

– Боюсь, ты прав. Поэтому с каждым годом я делаюсь все более жестоким.

Они остановились, чтобы пропустить вереницу конюхов, переводящих через улицу лошадей на тренировочную площадку.

– И как же ты собираешься спровоцировать треверов? – спросил Цезарь.

– Мне нужна твоя помощь и помощь ремов.

– Проси – и получишь.

– Я хочу, чтобы все вокруг узнали, что ты собираешь ремов на их границе с белловаками. Скажи Доригу, пусть все выглядит так, словно он срочно посылает в том направлении всех солдат, каких может найти. На самом деле мне нужно, чтобы четыре тысячи ремов тайно собрались в моем лагере. Я буду проводить их ночами – по четыреста человек. Понадобится десять ночей. Но прежде я пущу слух через шпионов Индутиомара, что испуган уходом ремов и сам решил уйти. Не беспокойся, я знаю, кто у нас тут шпионит. – Смуглое лицо его, презрительно скривившееся, стало страшным. – Все местные девки, их тут полным-полно. Но ни одной из них не удастся передать сообщение о прибытии ремов. Ребята их очень плотно займут.

– А когда ремы будут здесь?

– Треверы явятся, чтобы расправиться со мной прежде, чем я уйду. Им понадобится десять дней, чтобы собрать войско, и два дня, чтобы дойти сюда. К этому времени я буду готов. Тогда я открою ворота и дам шести тысячам эдуев и ремов порубить их, как свинину на колбаски. А одиннадцатый будет набивать ими кишки.

Цезарь отбыл в Самаробриву довольным.

– Никто не может тебя победить, – пробормотала Рианнон.

Цезарь лег на бок, подпер рукой голову.

– Тебе это по нраву?

– О да. Ты – отец моего сына.

– Думнориг тоже был весьма могущественным.

Зубы ее блеснули во мраке.

– Никогда!

– Неужели?

Она вытащила из-под себя волосы, что было делом трудным и даже болезненным, и между ними словно пролегла огненная река.

– Ты убил Думнорига из-за меня?

– Нет. Он интриговал против Рима, намереваясь вызвать волнения, пока я буду в Британии, поэтому я приказал ему ехать со мной. А он подумал, что я собираюсь убить его вдали от тех, кто мог бы за него вступиться, и убежал. Но я ему доказал, что в случае надобности могу убить его где хочу, и Лабиен с удовольствием выполнил это. Он не любил Думнорига.

– А я не люблю Лабиена, – вздрогнув, сказала она.

– Это неудивительно. Лабиен из тех, кто считает, что хороший галл – это мертвый галл, – сказал Цезарь. – К галльским женщинам он относится так же.

– Почему ты не возразил, когда я сказала, что Оргеториг станет царем гельветов? – строго спросила Рианнон. – У тебя ведь нет другого сына! Когда он родился, я еще не знала, как ты знаменит и влиятелен в Риме. Теперь знаю. – Она села и положила руку ему на плечо. – Цезарь, признай его! Быть царем даже такого сильного племени, как гельветы, завидная судьба, но быть царем Рима – еще более славный удел.

Цезарь отбросил ее руку, глаза его сверкнули.

– Рианнон, в Риме никогда не будет царя! И я не хотел бы, чтобы в Риме был царь! Рим – это республика, которой уже пятьсот лет! А цари пережиток прошлого. Даже вы, галлы, понимаете это. Народ живет легче под властью сограждан, избранных его волей. В этом случае того, кто плохо справляется со своими обязанностями, всегда можно переизбрать. – Он криво улыбнулся. – Выбор возносит лучших и устраняет негодных.

– Но ты – лучший! Ты – непобедимый! Ты – Цезарь, ты рожден стать царем! – вскричала она. – Рим под твоей властью расцветет и завоюет все страны! Ты сделаешься повелителем мира!