Анна Оуэн - Корабли с Востока

• Название: Корабли с Востока
• Автор: Анна Оуэн
• Жанр: Социальная фантастика
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-906827-21-0

Порой из-за нескольких, не слишком важных с точки зрения окружающего мира событий все может измениться. В конце XVI столетия в далекой Японии произошло кое-что, не происходившее в известном нам прошлом, и история двинулась совсем другим путем. В итоге к середине XIX столетия просторы морей бороздили броненосцы, вычислительные машины стали отнюдь не диковинкой, было изобретено радио, начали развиваться авиация и кинематограф. Однако у человечества как кость в горле стояло не признающее технического прогресса Содружество Галаад, государство полубезумных религиозных фанатиков, занимающее большую часть Северо-Американского континента. И однажды терпение ведущих стран мира лопнуло – к берегам Галаада направились с востока японские и русские корабли под командованием капитана Эномото и вице-адмирала Попова…

---

– Прошу прощения, ваша светлость, – говорит он, и его голос хрипит почти так же, как голос гонца, но не спотыкается на сложных словах – и по певческой шкале расположен на полтона ниже. – Я, ничтожный…

– Глупости. Допустим, старик переменил мнение насчет сына. А до нашего прибытия молодой человек доживет?

До нашего прибытия. С армией. Мори отступал на Осаку. Остатки разбитой западной армии потянутся туда же. Войска восточной коалиции рано или поздно пойдут за ними и там, конечно, застрянут – очень уж хорошая крепость. До Осаки отсюда с войском не меньше семи дней, никак не меньше. Пол твердый, воздух холодный, дым от жаровни – горький. Мир стоит на месте.

– Если исключить чудеса и слишком дурные поступки, совершенные в прошлой жизни – доживет. С ним мой отец… – А это сила, способная справиться со всем, кроме воли богов. Но в пояснениях это не нуждается. А теперь набрать еще немного осеннего воздуха: – Мой… мой господин и мой отец будут бесконечно рады помощи лучшего из ныне живущих полководцев.

И дело опять же не в способностях, а в том, что с поддержкой Ивадэямы молодой господин станет сильнее любого из своих союзников и родичей, взятых по отдельности, – и даже почти всех их, взятых вместе. Это простенькое уравнение записано огнем на небесах… Его прочтут все, и, если успеть за неделю, за восемь дней, междоусобицы в рядах восточной армии может не случиться совсем… Здешний хозяин прав. Те, кто привык уступать силе, будут уступать ей и дальше.

– Вот видите, – кивает его светлость совету. – Это судьба. И если ломать игру – то всю и от начала. Начиная с дурных привычек.

Начальник штаба быстро улыбается и почтительно склоняет голову. При чем тут судьба? Что ломать? Но дело, как ни странно, сделано. Даже уговаривать не пришлось. Главное – дело сделано. Все. Можно падать.

Сборы он проспал, выезд он почти проспал, половину ночного боя он умудрился практически проспать, во всяком случае заслон они снесли как во сне – не легко, не беззвучно, но как-то не по-дневному, не по яви быстро и окончательно: вот есть противник, вот летит в сторону чей-то факел вместе с рукой, вот тянется и не дотягивается лезвие, а вот врагов уже совсем нет.

Своих не так уж много: четыре тысячи, кавалерия и стрелки, стрелки тоже верхами. Лошадей много больше, а люди – ударная сила и демонстрация присутствия. Пополам – того и другого. Уэсуги всю весну и все лето чинили дороги через свое новое княжество, очень мило с их стороны, без них ночной бросок был бы невозможен, а так далеко можно уйти, а потом еще дальше. А на потом придумано. И еще придумано. Он слышал, почти слышал, когда не спал.

Утром его светлость задержал коня рядом с ним, посмотрел, дернул ртом:

– Знаете, что сказал мне ваш… – поискал слово, – будущий бог-покровитель в личном письме? Выразил сожаление, что по его милости я опять вынужден смотреть не с той стороны реки.

Хонда Масадзуми не читал письма. А если бы читал – не повез бы. Про берег все-таки знали все. Про то, как отца его светлости захватили в заложники – и уже успели переправиться, так что не догнать. И тогда он, с того берега, приказал своим стрелять. А сын – ему тогда было восемнадцать – повторил приказ. О тех из причастных, кто имел глупость не умереть, ходили потом страшные истории. Вряд ли они были страшнее правды. Господин Иэясу, написав эти строки… совершил ошибку. Простительную для умирающего, но очень большую…

– Глупости, – усмехнулся его светлость Дракон, – он меня просто разозлил ненадолго. Но столько страсти, и главное – совершенно зря.

Тень за правым плечом, за незрячим глазом его светлости молчит, как и полагается тени. Но, кажется, вот ее, тень, письмо господина Иэясу разозлило надолго.

Опасный враг – господин начальник штаба. Но это – потом. Как говорят здесь, то, что будет после войны, – будет после войны.

– Зря?

– Зря, зря. Ему вовсе не нужно было меня подталкивать. Допустим, он мертв, и силы за ним нет, но что с того? Наши интересы все еще совпадают. А значит, победитель или мятежник, живой или мертвый – он по-прежнему мой союзник.

В небе над ними тек облачный клин – сизая северная глициния тянула лепестки на юг.

Из семейного архива клана Датэ

1595 год

У старшего ссадина как раз под мертвым глазом. Аккуратная такая, свежепромытая. У младшего заплывает левая сторона лица, волосы в пыли, правая рука висит как кукольная, а всего остального, если оно есть, не видно, потому что он сидит на полу.

– Ну и? – спрашивает старший тоном человека, который закинул невод и после долгих трудов вытащил некрупного морского черта и двух контрабандистов.

– Я… не мог не попробовать, – хрипит младший. Во рту у него пересохло еще несколько часов назад, воды ему никто не предлагал, а сам он не просил. – Мне нужно было знать, кто из нас… я не мог. Я должен был попытаться – я бы иначе с ума сошел, и было бы только хуже.

– Тут ты, конечно, прав, – кивает старший. Видимо, представлял себе много разных «хуже».

– Тебе пришлось бы меня убить. Это-то ты понимаешь?

– Нет, – мотает головой младший. – Нет… Я надеялся, что ты уступишь, если я докажу, что сильнее. Подчинишься мне. Обычай. И у тебя нет наследника…

– Размечтался, – кривится старший. – Никогда бы я тебе не уступил – потому что ты дурак и не годишься. Ты собственные ножки сосчитать не можешь, любимец бога войны. Молчи. Засада была хорошая, хвалю. В этом ты разбираешься. Но о регенте ты забыл. Оставь ты меня в живых, он бы непременно воспользовался этим, чтобы вогнать клин в наш дом. И ни ты, ни я не смогли бы этому помешать – ты сам дал бы ему право, наличием внутренней смуты и переворота. Более того, он даже обязан был бы вмешаться – я ему какой-никакой, а вассал, и, пока я жив, смещать меня может только он. Да хоть я три раза сдайся и шесть раз поклянись впредь служить тебе, ответственный человек на твоем месте должен был бы устроить мне несчастный случай на охоте в тот же день. Молчи. Я знаю, что ты не врешь и правда надеялся, что обойдется. К сожалению.

– Разнес ты… мою засаду.

– Разнес. И замок сожгу. Жалко, но лучше по дереву, чем по людям. Кстати, советника твоего я все же укорочу.

– Он пытался меня остановить. – Младший вскидывает голову. Сейчас, когда левый глаз у него не открывается, видно, как они со старшим похожи. Почти совсем одна кровь. И разница – в год. Двадцать восемь и двадцать семь.

– Плохо пытался. Но главное – он пропустил две трети моих наблюдателей. Это ты должен был застать меня врасплох, а не я тебя. Мятеж – ладно.

Мятеж на тяп-ляп? Пусть спасибо скажет, ему не это положено. А ты не говори. Тебя вообще больше нет. Ты изгнан и уходишь от мира. На гору Коя.

– Что я должен буду там делать… господин?

– О! Правильный вопрос. Сначала – ничего. Слишком много глаз. Потом регент предложит тебе помощь. Ты откажешься. Потом еще подождешь. Потом тебя найдут. Я тут сижу полуслепой, потому что границы наши обложены, сам знаешь, и сообщения доходят одно из десяти. Займись. Чтобы в столице моргнуть никто не мог так, чтобы мы не знали. Сделаешь, настроишь, можешь возвращаться.

Младший кланяется в пол.

– Ничтожный благодарен за возможность сделать эту малость. – Распрямляется. – Самому пригодится, если что.

Старший кивает.

– Правильный ответ, опять хвалю. Что?

– Почему вы… почему ты меня не остановил? Если знал. И ты убил родного брата за меньшее. А я тебе – двоюродный.

Старший разводит руками.

– Не остановил, потому что ты дурак и учишься только на собственных ошибках. И только если их вогнать тебе в глотку и не дать выплюнуть. Как и я, кстати. И ты не сидел и смотрел, как меня травят чужими руками. И выбрал для своей затеи время, когда вокруг нет войны, а регент занят… Вон, в общем, отсюда, пока я не передумал.

Младший очень хорошо знает, что это не шутка и не угроза, – и отползает к выходу так быстро, как позволяет левый бок.

– И если ты и в следующий раз не примешь в расчет политику, – летит вслед ему, – или прозеваешь моих шпионов, я тебя на воротах повешу, господин младший братец. И снимать запрещу.

Видимо, думает младший, которого впервые в жизни назвали братом, а не кузеном, видимо, боги и будды спасибо вам, это была действительно хорошая засада.

4. Рыцарь и дракон

Наоэ Канэцугу был очень добрым человеком. Кроме того, он был человеком доброжелательным, что не всегда совпадает, а на должности стратега в природе почти не встречается. Окружающие обычно поначалу видели в его поведении хитрый тактический ход, ибо счесть его глупостью было невозможно – будь Наоэ глуп, он бы до своих лет не дожил. И когда до людей доходило, что к ним действительно обращаются с открытой душой и чистым сердцем, это, как правило, обезоруживало похлеще любой хитрости. Даже Исида Мицунари не устоял, а уж он-то был известен скверным характером не меньше, чем острым умом.