Якоб Вегелиус - Правда о Салли Джонс

• Название: Правда о Салли Джонс
• Автор: Якоб Вегелиус
• Жанр: Современная зарубежная литература
• ISBN: 9785001141143

Эта книга о верной дружбе, надежде, предательстве и прощении получила множество литературных наград, в том числе Августовскую премию и самую престижную немецкую Jugendliteraturpreis. «Для тех из вас, кто меня не знает, сразу скажу, что я не человек. Я человекообразная обезьяна. Как я оказалась среди людей – не знаю. И скорее всего, не узнаю никогда. Я научилась понимать ход ваших мыслей, научилась понимать вашу речь. Знаю, что такое воровство и предательство. Что такое алчность. И жестокость. У меня было много хозяев, и большинство из них я предпочла бы забыть». Якоб Вегелиус – шведский писатель и иллюстратор. Родился в 1966 году в Гетеборге, но с раннего детства живет в маленькой деревне Mortfors на востоке Швеции. Написал дебютный роман «Spionerna i Oreborg» в 1994 году. Затем появились «Herr Balders hemlighet» (1995), «Esperanza» (номинирована на Августовскую премию и немецкую Jugendliteraturpreis в 1999 году), «Легенда о Салли Джонс» (выходила в России в 2012 году), «Bland vagor och moln» (2009). Спасибо Виктории Сайгушкиной и Татьяне Лысенковой за то, что помогли разобраться в устройстве гармоник, Анне Алешковской за помощь с индийскими топонимами и именами собственными, Сергею Петрову и Михаилу Кабицкому за консультации по лузитанистике.

---

Я получил от Вас письмо. Хотя думаю, что написала его Салли Джонс, мой механик. Вы и представить себе не можете, как я обрадовался. Салли Джонс – замечательное и доброе существо, и случись с ней несчастье только из-за того, что я оказался за решеткой, это было бы величайшее горе в моей жизни.

Дорогая госпожа, прошу Вас, позаботьтесь о ней, если я не выйду на свободу. И найдите ей работу. Она очень способная.

Ради Господа Бога и Его ангелов на небесах – не дайте им засадить ее в клетку.

С величайшим почтением, Г. Коскела,

попавший в беду моряк

Ана прочла письмо вслух. Она дошла до конца, и внутри у меня разлился холод. Это было совсем не похоже на Старшого. В его словах не слышалось ни радости, ни надежды. Казалось, он не верит, что суд освободит его.

Я почти пожалела, что написала ему. Больше я не могла убеждать себя, что он не сдался, не унывает и ждет своего освобождения. Мной овладели дурные предчувствия.

~

Всего через девять дней, в четверг 3 февраля, Старшой предстал перед судом. В тот вечер Ана принесла домой газету. Она с беспокойством поглядела на меня.

– Плохие новости, – колеблясь, вымолвила она. – Вчера суд признал твоего друга Коскелу виновным в убийстве. Его приговорили к долгому тюремному заключению. Двадцать пять лет…

Я обхватила руками голову и заползла на диван.

Глава 14 Дни и ночи

Не знаю, сколько я так пролежала.

Дни и ночи сменяли друг друга.

Длинные, беспросветные.

Я не находила ни сил, ни желания встать. Все, чего я хотела, это чтобы Старшой вернулся. Только этому не бывать. Он просидит в тюрьме долгих двадцать пять лет.

А когда освободится, меня, возможно, уже не будет в живых.

~

Иногда к нам заглядывал синьор Фидардо. Он смотрел на меня, но ничего не говорил. Потом я слышала, как они с Аной шепчутся в прихожей.

– Она ничего не ест, – как-то вечером сказала Ана со слезами в голосе. – И почти не встает. Я боюсь, что она умрет. Думаю, мне придется позвать ветеринара.

– Позови, – сказал синьор Фидардо. – Тогда ее отвезут в зоосад и посадят в клетку. Или усыпят. Это давно уже надо было сделать.

Ана рассердилась. Она попросила синьора Фидардо уйти и захлопнула за ним дверь.

~

Ана все больше тревожилась за меня. Теперь она уже боялась оставлять меня одну и перестала ходить на работу.

Однажды вечером синьор Фидардо принес Ане конверт. Рассыльный оставил его внизу. Я слышала, как Ана вскрыла его.

– Ну что там? – спросил синьор Фидардо.

– Это от Сантуша. Если я на этой неделе не выйду на работу, меня уволят.

– Ну вот все и решилось само собой, – сказал синьор Фидардо, и в его голосе как будто послышалось облегчение. – Я прямо сейчас могу позвонить в зоосад. Возможно, тебе повезет и они сегодня же заберут твою обезьяну.

– Нет, Луиджи. Салли Джонс останется у меня. И я не выйду на работу, пока не буду уверена, что с ней все в порядке.

Синьор Фидардо нетерпеливо хмыкнул.

– Не говори глупостей, Ана. Что важнее – твоя работа или какая-то обезьяна? Позволь мне помочь! Обезьяну надо сдать в зоосад.

Какое-то время было тихо. Потом Ана спросила:

– Ты правда хочешь мне помочь?

– Дорогая Ана, конечно же хочу.

– Тогда можно Салли Джонс побудет у тебя в мастерской? Только днем, пока я на работе. Она очень непритязательна…

– В моей мастерской? – резко оборвал ее синьор Фидардо. – Это совершенно, абсолютно, полностью исключено! Я не могу позволить обезьяне шастать по моей мастерской! Как ты себе это представляешь?

– Я все понимаю. Можешь не объяснять, – сказала Ана.

Звук закрывшейся двери пробудил меня из забытья.

Я задумалась о том, что натворила. Синьор Фидардо прав. Ана не должна из-за меня лишиться работы.

Надо взять себя в руки.

~

Я собрала всю свою волю, чтобы подняться с дивана. Но на большее меня не хватило. Я так и осталась сидеть за столом. Сперва Ана обрадовалась. Она, конечно, решила, что я пошла на поправку. Но время шло, и она засомневалась. Я просто сидела, глядя перед собой таким же стеклянным взглядом, как и раньше. К фруктам и молоку, которые она поставила на стол, я так и не притронулась.

Синьор Фидардо снова зашел к нам вечером. Вид у него был усталый и встревоженный.

– Прошу тебя, скажи, что завтра выйдешь на работу, – взмолился он.

Ана покачала головой.

– Но это безумие, Ана! На что ты будешь жить, если потеряешь это место?

– Что-нибудь да придумаю, – ответила Ана.

Синьор Фидардо тяжело вздохнул. Плечи его опустились.

– Ва бене, пусть будет по-твоему, – сдался он. – Пусть обезьяна остается у меня, пока ты на работе. Но только две недели. Ни днем больше! Потом ты сдашь ее в зоосад. Раз сама не можешь о ней позаботиться.

Ана просияла и обняла синьора Фидардо.

– Спасибо, Луиджи. Надеюсь, ты будешь к ней добр?

– Не знаю, – мрачно буркнул синьор Фидардо.

Ана еле заметно улыбнулась. Потом посмотрела на меня.

– Ты не против? Побудешь у синьора Фидардо, пока я на работе?

Мне совершенно не хотелось обременять синьора Фидардо. Равно как и ему не хотелось держать меня в своей мастерской. Но мы с ним оба хотели, чтобы Ана вышла на работу. Поэтому я кивнула.

~

Мастерская синьора Фидардо находилась на первом этаже дома. Два окна ее выходили на улицу. На двери висела простая эмалированная табличка:

Синьор Фидардо

Гармонный и скрипичный мастер

Несмотря на небольшие размеры, все в ней было на своем месте. У одной стены стояли рабочий стол и верстак, над ними висели инструменты и длинные ряды жимков и струбцин. Стамески и отвертки были развешаны в соответствии с размером – от маленьких до самых больших. Некоторые инструменты я никогда прежде не видела. Вероятно, их используют только в музыкальных мастерских.

Вторая стена сплошь была увешана полками и шкафчиками с различными стеклянными флакончиками и банками с краской. В одном углу стоял сверлильный станок, с виду совершенно новый. Электрические лампы на потолке создавали хорошее рабочее освещение, и свет отражался на гладких отполированных гитарах и скрипках, которые висели на веревке, натянутой через всю комнату. На полке стояли ручные гармоники разной величины, украшенные яркими орнаментами и изящно вырезанными латунными узорами.

В глубине мастерской была тесная и захламленная каморка. Дверь в каморку закрывалась. Туда синьор Фидардо и собирался меня посадить.

– Чтобы ты мне не мешала, – объяснил он. – И не испугала моих заказчиков.

Я освободила немного места в углу и просидела там целый день, пока за мной не пришла Ана.

На следующее утро синьор Фидардо принес в каморку большой деревянный ящик с кнопками. Кнопки были самые разные – из перламутра, слоновой кости и черного дерева.

– Это кнопки для гармоник, – объяснил он. – Я купил этот ящик в Милане на распродаже имущества разорившегося мастера. Их надо рассортировать по размеру, материалу и цвету. Можешь начинать. Ана сказала, ты умеешь штопать носки. Значит, и с кнопками справишься. Нечего сидеть тут без дела. Иначе я снова отправлю тебя наверх к Ане. И тогда она останется без работы.

Мне не хотелось начинать. Я долго сидела неподвижно, глядя на ящик, и слушала звуки, доносившиеся из мастерской синьора Фидардо. Я чувствовала запах стружки, лака и хорошо смазанных стальных инструментов. Эти запахи напоминали мне о нашей со Старшим мастерской на «Хадсон Квин».

Я вдруг задумалась: а есть ли в тюрьме какая-то мастерская? Ведь узники должны чем-то заниматься днем. Если у Старшого будет хорошая работа, то, возможно, заключение покажется ему не таким мучительным. По крайней мере на какое-то время.

За этими размышлениями я и сама не заметила, как высыпала на пол горсть кнопок и начала их сортировать.

~

В ящике было не меньше тысячи кнопок, и сортировка продвигалась медленно. Я все время думала о Старшом. Мне было больно. Я часто погружалась в тягостные раздумья и могла часами сидеть, словно парализованная.

Но работа все равно пошла мне на пользу. Через несколько дней ко мне начал возвращаться аппетит. Ана чуть не расплакалась от счастья, когда я в первый раз за много дней прикоснулась к ужину.

Через неделю все кнопки были разобраны.

– Не быстро, – заметил синьор Фидардо.

В его голосе звучало напускное недовольство, однако от меня не укрылось, что он удивлен моими способностями. Из кармана фартука он достал тряпку, протянул ее мне и сказал:

– Теперь кнопки надо отполировать. Каждую отдельно. Так, чтобы сверкали!

Глава 15 Маленькая красная гармоника

Синьор Фидардо держал свою мастерскую в чистоте и порядке. Однако в каморке творилось черт-те что. Пол и шкафчики были завалены сломанными музыкальными и столярными инструментами, запасными деталями, пустыми банками из-под краски и обрезками разных сортов дерева.