Сергей Зверев - Святой: русский йогурт

• Название: Святой: русский йогурт
• Автор: Сергей Зверев
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Боевик
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-001463-5

Невидимый враг страшнее вдвойне. Это хорошо знает майор-спецназовец Рогожин по кличке Святой. Отыскать тех, кто подставили его брата, для него дело чести. Обвинение в двойном убийстве (а именно в этом обвиняется брат), да еще с леденящими кровь подробностями — не шутка. Шаг за шагом продвигайся майор по запуганному следу, и ничто не в силах остановить этого одинокого и неумолимого преследователя. Но настоящая схватка для него начинается тишь тогда, когда он понимает, что стал всего-навсего пешкой в чьей-то дьявольски хитроумной игре.

---

— Дмитрий! — Голос Василенко дошел до сознания офицера не сразу. — Успокойся. Может, это недоразумение, следственная ошибка, — он сострадал так, как умеют сострадать люди, сами испытавшие боль. — У меня элениум есть…

Рогожин упал на кровать, зарылся лицом в подушку.

— Слушай, следователь, — его слова звучали глухо, словно из преисподней. — Ты информацию сообщил, долг выполнил и отваливай.

Кириллов не уходил. Он, ссутулившись, сидел на стуле, а его длинные худые пальцы нервно переплелись между собой.

— Мне что, бумаги какие-то подписать надо? — не поднимая лица, спросил Рогожин.

— Нет. Ничего подписывать вы не должны, — парню что-то мешало говорить свободно.

Со стороны могло показаться — у Кириллова в горле застряла кость.

— Понимаете, товарищ Рогожин, меня отстранили от следствия, — тщательно взвешивая каждое слово, начал он, по-видимому, длинный монолог.

Угловатое, нескладное туловище парня раскачивалось в такт словам.

— Я указал Баранову — это руководитель группы — на некоторые несоответствия и нестыковки протокола осмотра и показаний свидетелей. Затем, акт баллистической экспертизы, приобщенный к делу, переделывался несколько раз. А это грубейшее нарушение.

Я читал постановление о назначении экспертизы, и в нем фигурирует упоминание о стреляных гильзах, найденных при осмотре места происшествия. Но никаких гильз я не находил!

Рогожин с жадностью профессионала впитывал факты, которые могли спасти брата. Он взвешивал услышанное, просеивал слова через сито моментального критического анализа — обязательного качества разведчика-спецназовца.

— Ты составлял протокол осмотра? — спросил Дмитрий.

— Да, я. Под диктовку Баранова. Но он сам переписал оригинал. — Кириллов, помолчав, рубанул напрямую:

— Я считаю, Баранов подтасовал факты и вещественные доказательства.

— Это уже интереснее! — В глазах Рогожина загорелся огонек азарта. — Аргументируй!

— Баранов внес правки, которых не было в первоначальном варианте. Главное, что в сауне, где нашли труп Хрунцалова, на стенах, на полках были обнаружены восемь следов папиллярных узоров пальцев вашего брата. Но там не могло быть ничьих отпечатков.

Слишком большая влажность.., пар… Потом, — Кириллов потер лоб, — в заключении судмедэкспертизы говорится, что потерпевшая Рогожина была изнасилована перед смертью…

— Собственным, пусть и бывшим, мужем, как я догадываюсь! — вставил Дмитрий.

— Да, и анализ спермы якобы это подтверждает.

Я видел труп Рогожиной. Ее убили сразу, набросив удавку на шею. Сделали это профессионально, затянув петлю сильным, быстрым движением. Я сомневаюсь, что ваш брат некрофил. Кроме того, на убитой было нижнее белье, и если тем вечером она вступала в контакт с мужчиной, то успела привести себя в порядок. Никаких следов борьбы на теле убитой я не видел — царапин, синяков, ссадин, — парень выдавал свои подозрения залпом, без передыха. — Женщина должна была сопротивляться, но, по-моему, ее задушили спящей. К чему Баранову было выдумывать басню об изнасиловании?

— Вопросик! — хмыкнул Рогожин. — А кто свидетели? Были непосредственные свидетели, видевшие Сергея? Кстати, где произошло убийство? Сауна?

Кириллов поспешил уточнить:

— Профилакторий текстильного комбината. Хрунцалова нашли застреленным в сауне, Рогожину — в номере. Свидетели: кочегар, сторож и полоумный нищий, сшивавшийся при кочегарке. Кочегар признался, что видел вашего брата на территории профилактория. Сторож подтвердил.

— Ты присутствовал на допросах?

Они словно играли в пинг-понг. Рогожин делал подачу, Кириллов ее отбивал.

— Нет. Меня к свидетелям на пушечный выстрел не подпускали. По-моему, Баранов обработал стариков.

— То есть?

— К ним подсаживали в камеру для временно задержанных мордоворотов из местной шпаны. И наши дедов дубинками охаживали. Я краем уха слышал, старшина из управления смеялся, мол, старики камеру до потолка обдристали, без противогаза зайти невозможно. Старшина дубинкой себя по ляжкам постукивал, называл ее безотказной клизмой.

— Слава, ты докладывал начальству о своих подозрениях?

— Подполковнику Ветрову.

— Рапортом?

— В устной форме.

— И что?

— Ничего…

Блиц из вопросов и ответов приостановился. Беседующим понадобилась передышка. Кириллов астматически, будто в удушье, втягивал воздух, Рогожин мысленно готовил новую серию вопросов, а майор-десантник, свидетель разговора, тихо матерился, костеря продажное правосудие, жлобов-милиционеров и всю эту мерзопакостную житуху.

Дмитрий медленно ходил вокруг сидевшего на стуле следователя. Круги сужались. Рогожин иной раз рукой прикасался к парню. Каждое прикосновение заставляло Кириллова вздрагивать, точно от слабого разряда тока. Неожиданно офицер, остановившийся за спиной у парня, руками обхватил его голову. Живые тиски сжали черепную коробку.

— Слава! — Магнетический шепот Дмитрия заставил поежиться даже видавшего виды Василенко. — Ты недоговариваешь! Выкладывай все начистоту! Этот Баранов или Ветров угрожали тебе?

— Да! — всхлипнул парень, не пытаясь вырваться из рук Рогожина.

— Они не отстраняли тебя от дела?

— Я сам написал заявление об отпуске за свой счет по состоянию здоровья. Они обзывали меня слюнтяем и недорослем, сунувшимся в серьезные дела. Я хотел уволиться! — всхлипывание сменилось рыданием. — Баранов приставил мне к ширинке пистолет…

— Хватит, не продолжай! — Рогожин убрал руки с головы парня. — Меня вычислил по своим милицейским каналам?

— Конечно. Посмотрел биографию брата, — немного успокоившись, ответил Кириллов, — сделал запрос в Министерство обороны, потом в МВД.

— Тебе представили закрытые сведения об офицере-разведчике частей специального назначения? — не поверил Дмитрий.

— Без проблем! — в голосе отвечавшего не было лжи.

— Бардак! — возмущенно выдохнул Рогожин. — Впрочем, я тебе верю. В такие времена, как наши, все возможно. Давай, Слава, договоримся: о нашем разговоре не должен знать никто, — Дмитрий бросал четкие отрывистые фразы. — Подлянку твои начальнички запарили крутую. Молодец, что ко мне пришел.

Думаю, мы совместными усилиями эту кашу расхлебаем! — Рогожин старался приободрить сникшего парня и скрыть собственную неуверенность. — Я переговорю с завотделением о выписке, но быстро выбраться отсюда не получится. Понадобится минимум пять дней. Сбежать я тоже не могу. Человек военный, себе не принадлежу.

Кириллов понимающе усмехнулся.

— Покуда я в госпитале кантуюсь, попробуй собрать побольше сведений о Баранове.., этом, как его?

— Подполковнике Ветрове, — подсказал парень.

— Ветрове… Не брезгуй мельчайшими подробностями и постарайся разузнать, кто за ними стоит, какие фигуры. Мне, Слава, нужна твоя поддержка, а тебе моя. Для Баранова и Ветрова ты клейменый, повязанный с ними общими делишками. Такие долго не живут! — Рогожин перегнул палку.

— Напрасно вы на меня давите! — обидчиво скривился Кириллов. — Я сам пришел…

— Но всей правды не сказал, — применил психологический прессинг Дмитрий.

Ему нужен был союзник, а точнее, исполнитель, готовый подчиняться беспрекословно. И, не обращая внимания на Василенко, Рогожин безжалостно ломал парня для его же блага:

— Слава, ты рассчитывал натравить меня на Баранова. Офицер-спецназовец, может, контуженный в голову, человек с неустойчивой психикой, выпрыгнет из окна госпиталя в подштанниках и за брата посворачивает головы ментовской нечисти. Верно я реконструировал ход твоих мыслей?

Нижняя челюсть Кириллова плавно опускалась к груди, словно отяжелела.

— Начальнички не последние люди в городе, но и они пешки в крупной игре. Детали игры тебе неведомы, как и вся она целиком. А чего боятся люди прежде всего? — задал вопрос Рогожин.

— Неизвестности! — Кириллов напоминал кролика, загипнотизированного удавом.

— Молодчинка! — Рогожин ребром ладони легонько стукнул по худосочной шее следователя-стажера. — Перевербовку не продолжать?! Доказал тебе выгодность сотрудничества со мной?

— Да… — невнятно пробормотал Кириллов.

* * *

— У парня лицо хорошее! — Комбат, бывший невольным свидетелем разговора, чувствовал себя обязанным поддержать друга. — Не успел ссучиться в органах. Мог отмолчаться, ан нет, тебя отыскал. Значит, гложет душу несправедливость.

Кириллов ушел, оставив Дмитрию московский адрес — тетки, у которой он жил во время учебы на юридическом факультете, и координаты подружки. Девушка имела однокомнатную квартиру, кота и море одиночества. А молодой следователь истосковался по домашнему уюту и принял с радостью предложение не очень красивой, но молодой, темпераментной Анжелы перебраться к ней, разделить тяготы совместного ведения хозяйства и постель без обязательства жениться.