Маргарита Ардо - #Война#Мир#Секс

• Название: #Война#Мир#Секс
• Автор: Маргарита Ардо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Иван Красницкий – циник, эксцентрик и миллиардер, а с недавних пор еще и политик. Поэтому развернутая против него медиа-кампания становится большой проблемой. Его противник – Рита Мостер – блогер, борец за правду и автор петиции против уничтожения леса обвиняет строительную корпорацию Ивана. Рита начинает блогерское расследование. Скандала в средствах массовой информации не избежать! Так же как и внезапно вспыхнувших друг к другу чувств, порой самых противоречивых.

---

– Но ведь аналитика…

– Мне нужна новая аналитика. И электорат не только из пенсионеров, но и из молодёжи. Можешь вздрючить пиарщиков, отдел кадров, маркетинг, коучей, психологов, да хоть уборщиц. Главное результат, – распорядился я. – Я проверю и перепроверю. И если снова подкинешь лажу, лично тебе снесу голову. И другого шанса не будет.

– Спасибо за доверие, – закивал Бобров. – Я всё сделаю. Прямо сейчас займусь. Прямо сейчас. Сразу! Я не подведу, Иван Аркадьевич! А Рита Мостер…

– А такие как Рита Мостер после подобных выбреков не сдаются, – парировал я. – Посты её почитай. А потом Фрейда.

– Хорошо, Иван Аркадьевич. Сделаю. Всё сделаю. Спасибо вам!

Он исчез за дверью, раскланиваясь, а мне стало муторно. Идиот. Сколько же идиотов вокруг! Увы, я физически не смогу всё делать сам, приходится полагаться и делегировать. Но прежде чем дать свободу, надо скрутить в бараний рог так, чтоб аж рёбра хрустнули. У любой свободы есть границы. Если ты свои чётко не очертишь, будешь лететь на пинках, очертя голову, на топливе чужих ошибок. И сам будешь виноват.

Я вздохнул.

Рита Мостер опять пришла в голову. Краеугольный камень с сиськами, чёрт!

Я скомкал бумажку и скатал её в шарик. Бросил издалека и попал в кубок за лучший девелопперский проект. Трёхочковый. В десяточку. Скатал другой. Снова попал.

* * *

Человеческий фактор, пожалуй, самая рискованная переменная. Гения, олигарха и политика может слить смазливая модель с образованием в восемь классов, потому что обиделась. Как это недавно случилось с Михаилом Кондоровым и стоило ему выборов.

«Жёлтая резиновая уточка» в бассейне, снятая с дрона, может затмить все достижения видного государственного деятеля в глазах народа. А в идеально построенном доме, готовом к сдаче, уборщица может не стереть пятно от масла, потому что явилась на работу в расстроенных чувствах. И миллионный контракт сорвётся только потому, что полный чувства собственной важности инвестор поскользнётся на этом пятне и раскроит себе череп. На сером мраморе останется серая масса. И в рай, и в ад все одинаково поедут на катафалке. А я не досчитаюсь прибыли.

11

Иван

На следующий день перед обедом я зашёл переодеться домой. Бросил в прихожей надоевшую куртку. Решил, что достаточно пиджака. Всё равно в машине тепло, а в аэропорту совсем запарюсь. Алевтина Петровна забеспокоилась:

– Иван Аркадьевич, не замёрзнете?

– Не волнуйтесь. В Париже прогноз аномально тёплый этой зимой.

– Вы летите надолго?

– Завтра вернусь.

– Вы так дома редко бываете! – Покачала головой моя супер-горничная. – Хоть бы изредка отдыхали.

– В аду отосплюсь, – рассмеялся я. – Там говорят, каждому отдельный котёл выдают. С обслуживанием.

– Ох, Иван Аркадьевич, не надо бы таким шутить.

– Бросайте сегодня работу, идите отдыхать, – разрешил я.

И спустился с пентхауза центрального корпуса «Поднебесной» на почти доделанный этаж – проверить, как в левом крыле работают рекламщики.

Там всё кипело. По отделанной полностью квартире рассекал на байке нанятый каскадёр. Известная актриса, Дарина Парошина, выглядывала на улицу со стеклянного французского балкона, подставляя голову под снежные хлопья. Белый шарф развевался, тонкое платье эротично вздымалось из-под светлого пальто. В руке алая роза. Казалось, Дарина или взлетит, или вывалится. Операторы суетились, осветители тоже.

Я понаблюдал немного и, обойдя двух киношников, направился в противоположное крыло, где размещались ещё не проданные студии. Зашёл в пустое, полностью готовое к продаже помещение ценой почти в миллион долларов. Скоро эти студии уйдут с молотка, и тут всё изменится согласно вкусу и прихоти новых хозяев. Коснулся каменной кладки, почувствовал монолитную надёжность стен.

Пока они мои. Масло. Было что-то настоящее, кайфовое в не облицованных стенах. В красных и синих трубах, ползущих по полу к встроенным радиаторам, в стекле до потолка. Простота. Отсутствие обмана.

Я всегда чувствую привкус гордости от того, что причастен к созданию этой простоты, без патоки, без фальши. Как кипяток из чайника, даже без заварки. Хлебнёшь такой с мороза, и хорошо.

Что бы ни было потом сверху: обои, штукатурка обычная или венецианская, панели, паркет, мрамор, в основе всегда останутся эти простые стены. И немного меня.

* * *

Я стоял и почти ни о чём не думал, застыв в благой тишине, как в медитации. И вдруг за спиной из пустоты материализовался женский голос, ужасно знакомый:

– Подскажите, я не туда попала или съёмки всё-таки здесь проходят?

Я обернулся. В светлом квадрате входного проёма стояла розовощёкая с морозца, как гимназистка в старом романсе, яркая, синеглазая, с красным длинным шарфом, запутавшимся концами в прядях прямых блестящих волос, и приоткрытыми от удивления, свежими, чуть припухшими, как две половинки сливы, губами. Шапка в руках, расстёгнутая дублёнка, словно она забежала с прогулки к подружке домой, а не нарушила границы частной собственности.

Я даже растерялся на мгновение, так она была красива. А ещё потому, что она нарушила. Никто не пустил бы сюда с улицы её, блогершу Риту Мостер! Однако наглость. И зачем? Чтобы застать меня врасплох? Хм…

Я мгновенно собрался, глянул на телефон в её руке и не удержался от сарказма:

– О, это вы, госпожа Мостер! Что, снова гонитесь за популярностью?

Её изумительные глаза расширились и загорелись синим огнём, а я улыбнулся:

– Да идите сюда, не бойтесь. Я не кусаюсь. И за селфи с собой денег не беру.

Я был уверен, что она сейчас развернётся и рванёт от меня, как чёрт от ладана. По крайней мере, что-то такое во взгляде пробежало. Но блогерша беззастенчиво усмехнулась, достала из кармана Айфон и направилась ко мне, отстукивая решительно каблуками по бетонной стяжке.

– А кто вам сказал, что я вообще чего-нибудь боюсь?

Взгляд глаза в глаза. Вызывающий. Синий. Будто берёт на слабо. Вот как?! Интересно. Она подошла. Гордая осанка, спина прямая, но не расслабленная, как кошка в присутствии чужих, готовая дать когтистой лапой, оставив кровавый след, если кому-то вздумается погладить. И я с удивлением осознал, что нервничаю.

Она встала и развернулась ко мне спиной, почти касаясь плечом. В объективе Айфона отразилось бликом солнце, вырвавшееся из-за многослойных московских туч. Её макушка ниже моих глаз, запах тонкий и чертовски женский коснулся носа. И мне вдруг стало душно. Но я собрался мгновенно, взглянул в камеру, изобразив улыбку на селфи рядом с Ритой. Блогерша нажала на кнопку. По привычке посмотрела на результат и опустила руку, зажав в ней телефон, как гранату.

– Ну и достаточно, – сухо сказала она, отступив.

Я шагнул за ней.

– Мне до сих пор интересно, за что вы на меня ополчились?

– Вы знаете. За самшитовый лес, – отрезала она без тени улыбки.

Я усмехнулся и коснулся её предплечья. Она взглянула на мою ладонь так, словно это была клешня инопланетянина и вопиющее нарушение пакта о межпланетном ненападении. Я убрал руку. Засунул обе в карманы.

– Мы тут с вами вдвоём, Рита. И не стоит выдавать желаемое за действительное, – произнёс я примирительным тоном. Во мне боролись две силы – желание наказать за ложь и наглость и намерение развернуть момент на сто восемьдесят градусов. Оставить и… Я даже подумал о том, чтобы извиниться за дурацкую нарезку на ток-шоу. Просто так.

Рита недобро прищурилась и процедила:

– Как у вас только наглости хватает – перекладывать с больной головы на здоровую?!

Я прекрасно понял, о чём она, но не удержался от иронии:

– Иногда крыша, плотно прикрученная к голове, не позволяет расти дальше.

– Вам виднее, вы строитель, – съязвила она. – И как, удобно жить без крыши и без принципов? Ничто не мешает, особенно такой атавизм, как совесть?

– А вот хамить не надо, – помрачнел я.

– «Правду говорить легко и приятно[7]», – процитировала она Булгакова, враждебно скалясь. В её глазах плескалась неприкрытая ненависть. – Попробуйте однажды для разнообразия, господин «народный избранник».

И неожиданно для себя я понял, что меня трясёт. Мелкой дрожью, словно долбануло электрическим током от стационарного телефона. По венам и конечностям. В голове исчезли мысли, словно их намотало на пуп и утянуло к паху. Захотелось обогнать её, захлопнуть входную дверь, и оставшись один на один, вытрясти всю дурь из головы. Слишком красивой, чтобы вообще думать. И начать с бесстыжих, ярких губ.

Но разум, как утопленник из колодца, рявкнул: «Остановись!» Я сжал кулаки в карманах и коротко выдохнул. Блогерша вылетела прочь.

Я поймал себя за шкирку вместе с порывом броситься за ней. Заставил себя развернуться снова к окну и опустил ладонь на не облицованные камни. И вторую. Ещё раз выдохнул. И ещё. Сначала быстро, потом наполнил лёгкие до краёв и шумно выпустил углекислый газ. Что это за ерунда? Завёлся с пол оборота.