Александр Усовский - Парашюты над Вислой

• Название: Парашюты над Вислой
• Автор: Александр Усовский
• Жанр: Исторические приключения

Группа советских разведчиков выброшена на западной окраине Варшавы, в Кампиносской пуще, с целью изучения ситуации на правом берегу Вислы; в частности, разведчикам необходимо узнать, будут ли немцы оборонять столицу Польши или решат отойти на старую границу на правом берегу Одера и в Восточной Пруссии. Приземлившись в тылу врага, разведчики узнают, что Армия Крайова готовит восстание в Варшаве, с целью перехвата политической власти. Алексей Савушкин и его люди выясняют ситуацию, докладывают в Центр, присоединяются к отряду Армии Людовой на Жолибоже, затем попадают в Старе място польской столицы. Затем группа Савушкина, выполняя приказ командования, направляется к Магнушевскому плацдарму, выясняет силы немцев, противостоящих Красной Армии и Войску Польскому, после чего, вернувшись в Варшаву – получает приказ срочно отбыть в Словакию.

---

Второе. Наша четвертая авиаполевая дивизия люфтваффе была сформирована осенью сорок второго года. Воевали с партизанами под Витебском. Перед разгромом дивизия входила в состав пятьдесят третьего армейского корпуса третьей танковой армии. Армия эта широко известна в вермахте тем, что в её составе нет ни одного танка – но это так, к слову. Самоходки, кстати, есть, вернее, были – например, в танковом батальоне нашей дивизии. Наш батальон тылового снабжения попал под бомбёжку прямо на марше, на шоссе Витебск-Богушевск, к своим не выбрался никто, кто не убит – тот в плену. Но об этом немцы не знают, официально третья танковая армия отходит с боями к Вильнюсу, а что там на самом деле твориться в Белоруссии – неведомо даже в ставке у Гитлера, не говоря уж – в полевой комендатуре в Ожаруве Мазовецком. Так что смело требуем связаться с нашим командованием и уточнить задачу, дней десять у нас на всё про всё будет.

Теперь – легенда. Наша группа была отправлена в Алленштайн двадцать первого июня. Мы должны были получить какое-то радиотехническое оборудование – какое, мы не знаем, режим секретности – и вернуться с ним в расположение дивизии. Но случилось то, что случилось – русские начали наступление, наши машины – у нас их было две, грузовик «Бюссинг» и мой кюбельваген – были разбиты прямым попаданием у переправы через Березину, дальше нам удалось запрыгнуть на открытую платформу и доехать до Варшавы. Тут у нас лакуна, нас должны были снять с поезда на границе Рейха, но оправданием нам – полный хаос в группе армий «Центр». Попробуем избежать обвинений в дезертирстве… Требование на аппаратуру у меня с собой, но что там понаписали наши спецы – я не знаю, конверт запечатан. Да если бы и не был – я всё равно ни черта не пойму… Надеюсь, и комендант в Ожаруве не поймет. Пока всё. Вопросы?

Костенко, почесав затылок, спросил полуутвердительно:

– Легализуемся по полной? Как под Корсунем?

– Ещё глубже. Теперь у нас есть реальная воинская часть. Вернее, была – но в этом-то вся и прелесть. И мы – вернее, наши крестнички, что сейчас в плену – в ней служили. Что подтвердят любые запросы…

Теперь – по мобильности. Что потребует полевая комендатура в Ожаруве, когда узнает, что на окраине Кампиносской пущи объявилась какая-то мутная группа командированных военных с фронта? Правильно, явиться пред светлые очи герра коменданта. Поэтому в Серакув мы прибудем не только на обывательской повозке – но и как минимум двое из нас будут ранеными. Я и… – Савушкин оглядел своих бойцов, – и радист. Женя, ты в любом случае от рации не должен отходить дальше, чем на метр, так что перебинтуем тебе ногу. Мне – голову. Когда в группе двое из пяти – калеки, требовать от них бодрости движения по меньшей мере… М-м-м… неразумно.

– Товарищ капитан, сколько нам тут куковать? – спросил Некрасов.

– Сколько надо. Сейчас Строганов отправит донесение в штаб группы и получит самые свежие директивы – если что-то изменилось. Но не думаю. В любом случае – день-два у нас уйдут на легализацию. Потом, пока комендатура в Ожаруве будет пытаться связаться с четвертой авиаполевой дивизией, потом – с пятьдесят третьим корпусом, потом, отчаявшись – со штабом третьей танковой армии – мы будем шурудить на путях сообщений немцев. Нас интересуют два направления – Сохачев-Варшава и Варшава-Плоньск, то есть на Берлин и на Восточную Пруссию. Шоссейные и железные дороги в этих направлениях. Надо зафиксировать передвижения немцев на этих дистанциях – подробно, в деталях. В Генштабе уверены, что немцы будут эвакуировать территории на правом берегу Вислы и тет-де-пон у Варшавы – и хотят знать, куда именно. Ответ на вопрос «куда?» мы и должны дать. Аккурат дней десять нам на всё про всё хватит, после чего получаем направление отхода и убываем к фронту – дабы перейти на нашу сторону. Задача всем понятна?

– А если комендатура пришлет проверку? – Костенко явно сомневался в своих знаниях немецкого языка.

– Мы её встретим и предоставим все необходимые документы. Они у нас в абсолютном порядке! – Савушкин огляделся вокруг, посмотрел на часы и добавил: – Сеанс связи через десять минут. Пока Строганов будет чирикать по бумаге, а потом стучать ключом – команда имеет время отдохнуть. Некрасов – дежурный! – после чего, махнув головой радисту, отошел с ним на несколько шагов от группы.

– Что докладываем? – спросил Строганов.

– По минимуму. Выброска успешна, все живы, целы, имущество в порядке. Когда следующий сеанс?

Строганов пожал плечами.

– Как всегда. Через двенадцать часов. В девятнадцать тридцать по Москве.

– То есть в полшестого по варшавскому. Надо будет успеть до этого времени обосноваться в этом Серакуве… ладно, составляй шифровку. Не буду тебе мешать…

Вернувшись к группе, Савушкин приказал старшине:

– Костенко, доставай рацию и закинь повыше антенну. От нас до Быхова по прямой – вёрст восемьсот. Хотя, я думаю, управление уже в Минске… Всё равно – закидывай на максимум!

– Яволь, герр гауптман!

– Ото ж…

После того, как Строганов составил свою шифровку, отстучал её на ключе и получил квитанцию – группа быстро собралась и двинулась далее – все больше и больше забирая влево, чтобы, по расчетам Савушкина, выйти на юго-восточную окраину Серакува.

К полудню по московскому времени (то бишь, в десять утра по варшавскому) группа вышла на просёлочную дорогу, идущую с юго-востока на северо-запад. Савушкин глянул карту и удовлетворённо кивнул.

– Если все правильно – то это дорога Ляски-Серакув. Она нам и нужна. Всё, достаём из мешков снаряжение, навьючиваемся, разбираем оружие. Строганов, рацию – в рюкзак!

Минут пять группа деятельно обвешивалась портупеями, скатками, сухарными сумками, противогазными футлярами, ранцами, подсумками и прочей амуницией. Вдобавок Некрасов перебинтовал капитану голову, а Костенко извел два индивидуальных пакета на ногу радиста – для достоверности присыпав бинты серой дорожной пылью.

Когда разведчики закончили процесс перевоплощения – Савушкин скомандовал:

– Мешок с продуктами – на совести обер-лёйтнанта и ефрейтора, обер-фельдфебель Граббе – на дорогу. Костенко, запомни – Wohin gehst du? Это вопрос «Куда ты едешь?». Запомни! Всё, давай, мы с Женей, как калеки – присядем на обочину. Всё, ждём!

Ждать пришлось недолго. Минут через пять из-за поворота показалась пароконная повозка, обычно – судя по длине – перевозящая брёвна или пиленый лес; в деревне у Савушкина такие экипажи обычно назывались «роспуски».

Костенко, до этого старательно проговаривающий про себя заветную фразу, властным жестом остановил изумлённого встречей с немцами в глухом лесу возчика.

– Хальт! Вохен гехст ду?

Поляк испуганно развёл руками.

– Przepraszam, panie oficerze, ale nie rozumiem!

Савушкин про себя выругался. Вот же черти, уже без малого пять лет в составе Рейха, а язык выучить не удосужились! И, встав и подойдя к «обер-фельдфебелю Граббе», спросил на ломаном польском:

– Доконд пан едзе?

– W Seraków, pan Hauptmann! – Ага, чертила, по-немецки мы не понимаем, а что значат два латунных ромбика на штаб-офицерском погоне – разбираемся влёт…

Тоном, не терпящим не то, что возражения, но даже мысли о таковом – Савушкин произнёс:

– Добже, мы поедзем з тобой. – И, обернувшись к своим, бросил: – Komm!

Разведчики погрузили на повозку мешок, расселись сами – после чего Савушкин, устроившийся с наибольшим комфортом на скамье поперёк боковых слег – для чего ловким пинком ноги ему пришлось принудить возницу спрыгнуть с роспуска и стать рядом с повозкой – скомандовал:

– Ходзь!

Крестьянские лошадки привычно поволокли разом потяжелевший роспуск, возница, шедший слева от Савушкина, нет-нет, да и посматривал укоризненно на капитана – но, как говориться, noblesse oblige, надо изображать немца даже в таких мелочах… Ничего, пусть протрясётся пешочком, нечего было войну проигрывать!

Вскоре показались скрытые густой листвой дворы Серакува. Первым справа, как и говорил «товарищ Збигнев», оказался капитальный дом из красного кирпича, в окружении большого фруктового сада. По ходу, именно в этом доме живёт таинственный пан Заремба, с коим им надлежит свести дружбу… Но это потом. Сначала – староста! Или как там глава гмины у них сейчас зовётся… Войт? Вроде войт, староста, или солтыс – это в мелких деревнях…

– Едзь до войта! – возчик послушно кивнул и на первом большом перекрестке свернул налево. Через двести метров он взял своих гнедых под уздцы, и, указав на неприметный домик в глубине зарослей черемухи – поклонившись, произнёс:

– W tym domu znajdziesz Voyta…

Савушкин спрыгнул с роспуска и, махнув рукой своим бойцам, скомандовал:

– Zug, absteigen! – разведчики поняли, что надо слезать, приехали – и живо покинули роспуск.

Молча кивнув лейтенанту Котёночкину – дескать, теперь ты старший – Савушкин отправился к представителю польской администрации – уж какая она у них сейчас есть…