Анна О’Брайен - Королева в тени

• Название: Королева в тени
• Автор: Анна О’Брайен
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2019
• ISBN: 978-617-12-6772-5

Брак юной Джоанны и Уильяма Монтегю должен был очистить запятнанную фамилию ее благородного рода. Вот только есть одно препятствие – Джоанна… уже успела выйти замуж. Ее избранником стал обыкновенный рыцарь Томас Холланд. Втайне от матери и короля они обвенчались и поклялись друг другу в вечной любви. Но разве это что-то значит для тех, кто привык жить по хладнокровному расчету? Теперь Джоанна – жена знатного Уильяма Монтегю, графиня Солсбери, приближенная к королеве, и должна отдать все на благо государства. Но никто не в силах отобрать у нее любовь…

---

Поэтому я встала и сунула плошку с булавками Маргарет в руки. Изабелла, подгоняемая любопытством, тут же бросила свое занятие и, волоча за собой шлейф бархатистой ткани, пошла за мной к двери. Но, поскольку я не замедлила свой шаг, она дернула меня за рукав.

– Как думаешь, чего она хочет? – Изабелла, которая была на четыре года младше меня, считалась не по годам развитой девочкой. – Ты что, в чем-то согрешила? Если это так, я об этом ничего не знаю. – Глаза ее жадно заблестели в ожидании какой-то тайны. – Расскажи мне!

Но я не собиралась пересказывать Изабелле какие-то застарелые сплетни.

– Скоро узнаю, – рассеянно ответила я.

Я быстро оглядела свой сюрко[1], одернула его и поправила рукава платья под ним. Сегодня утром я одевалась довольно небрежно, да и потом еще сидела на полу, отчего мои юбки были смяты. Моя мать придавала большое значение внешнему виду и в этих вопросах была нетерпима. А если я в чем-то провинилась, было бы лучше не злить ее еще и по этому поводу.

– Погоди-ка. – Восприняв мой отрывистый ответ как нормальную реакцию в данных обстоятельствах, Изабелла, протянув руку, поправила мой чепец, подоткнула под него волосы так, что их вообще не стало видно, после чего, в качестве последнего штриха, убрала с моего лифа шерсть серого котенка. – Уже получше, хотя краснеть тебе не идет.

– Да, но тебе эта кроваво-красная ткань идет еще меньше, кузина. – Она вдруг замерла и уставилась на меня, задумчиво поджав губы. – Что?

– А ты ходила к мессе сегодня утром?

– Нет. – Она и без меня отлично знала это.

– Тогда тебе может пригодиться вот это.

Отбросив в сторону дорогой дамаск, так что ткань упала на пол бесформенной кучей, Изабелла отцепила от корсажа своего платья маленький сосуд-реликварий, украшенный драгоценными камнями; эта вещица была слишком дорогой, чтобы ее могла носить такая юная девушка, но Изабелла настояла на своем, ибо могла себе это позволить. Это был ее личный реликварий, его подарил ей при рождении отец, потакавший ее капризам и не видевший ничего плохого в своенравности дочери. Внутри него хранились слезы самой Пресвятой Девы Марии – мы все это хорошо знали, потому что принцесса часто напоминала об этом, чтобы произвести впечатление.

Лицо Изабеллы сияло от задуманного.

– Думаю, ты должна надеть его.

– Это большая честь для меня.

И это было правдой. Изабелла никогда не расставалась со своими вещами по доброй воле. А здесь она прицепила реликварий на мой корсаж, где он впечатляюще блестел золотом при каждом моем движении.

– Но зачем мне понадобится символ такого могущества? – спросила я.

– Он убережет тебя от греха.

– Но я не совершала ничего такого.

– Да, но твоя благородная мать может подумать иначе.

И верно, может. Я поцеловала Изабеллу в щеку.

– Но относись к этой вещи очень бережно, – предупредила она меня. – Я заберу ее, как только ваша беседа закончится.

– Быстрее, госпожа, прошу вас, – позвал меня слуга, который, тяжело дыша, все еще ждал меня возле двери.

Тем не менее, следуя за слугой в апартаменты моей матери, расположенные довольно далеко, я по пути искала возможности потянуть время. Мне не понравилось то, в какой категорической манере она вызвала меня, после того как мы с ней не виделись, если я не ошибаюсь, несколько месяцев. Она не стала бы с такой настойчивостью требовать к себе моего брата; с другой стороны, она всегда считала, что сыновья намного важнее дочерей.

Я остановилась у окна и прижалась щекой к холодному стеклу – элементу роскоши, на который король потратил целое состояние для борьбы со сквозняками. Судя по тому, что моя вуаль сейчас все-таки слегка колыхалась, мера эта оказалась не слишком успешной.

– Госпожа!

– Уже иду!

Войдя в ее комнату, я заученно присела в изящном реверансе; но, если я рассчитывала за счет этого с порога произвести на нее хорошее впечатление, мне это не удалось.

– Джоанна. Ну наконец-то.

Моя мать. Маргарита, леди Уэйк, леди Баденох, вдовствующая графиня Кентская.

Высокая и худощавая, моя мать строго придерживалась принятого ею образа вдовы. Закрытое платье было роскошным, но выдержанным в угрюмых скорбных тонах – серый, черный и темно-фиолетовый, цвет ягод осенней ежевики. Вуаль ее была украшена дорогой вышивкой, но ни единый локон не выбивался из-под строгого плата монахини, который она продолжала носить вопреки требованиям моды. Кожа вытянутого лица была шероховатой, и на нем не угадывалось ни малейшего намека на то, что она получает от жизни хоть какое-то удовольствие. Напротив, его выражение крайней серьезности с крепко сжатыми губами выглядело пугающим, особенно в сочетании с тяжелым мускусным запахом ее духов и сухим шелестом атласных юбок. Ей было чуть больше сорока, но выглядела она значительно старше своих лет.

– Я ожидала увидеть тебя еще полчаса назад.

Разумеется, это было преувеличением. Моя мать даже не прикоснулась ко мне. Королева, взявшая меня к себе на воспитание, когда мне было всего два года, и с тех пор растившая меня, обязательно обняла бы меня после такой долгой разлуки. Королева Филиппа непременно улыбнулась бы мне.

– Я пришла так скоро, как только смогла, мадам. Я занималась чтением вместе с принцессами. – Эта ложь сорвалась с моего языка легко. Я уже и раньше лгала. – Наш учитель хотел, чтобы мы узнали про житие святой Урсулы, праведной покровительницы всех юных девственниц, коими являемся мы все. Двадцать первого октября мы будем отмечать ее праздник при дворе постановкой спектакля в масках. Нас похвалили за наше чтение.

Жизнь моей матери была не из легких. Кто-то мог даже сказать, что ее жизнь была полна лишений. Возможно, она заслуживала моей жалости; когда мужа женщины казнят за измену, да еще при таких позорных обстоятельствах, а она в это время, будучи на последних неделях беременности, находится под арестом за грехи своего супруга, то тут вряд ли можно говорить о благословении Господнем. А потом еще наваливаются последствия, связанные с тем, что ее мужа объявляют предателем, и у нее отбирают все земли, титулы и привилегии. Моя мать долго жила под подозрением, потому что и в самом деле лично приложила свою руку к некоторым изменническим письмам.

Но все это было в прошлом. Хотя королевское помилование сняло с нее часть вины, оно не избавило мою мать от оставшейся в душе горечи, и с тех пор она посвятила свою жизнь восстановлению своей семьи. Цель, достойная похвалы, однако порой я испытывала по этому поводу лишь обиду.

Как сейчас, например.

– Это хорошо. Насчет святой Урсулы я одобряю, – сказала она, продолжая сидеть в своем кресле с высокой спинкой у окна, где свет падал на ее неприглядный головной убор. – Надеюсь, королева и твои гувернантки могут гордиться тобой. Ты прилежна на всех своих уроках?

– Да, мадам.

– Соблюдаешь ли ты порядок с ежедневными молитвами? Посещаешь ли мессу?

– Да, мадам.

Она встала, приблизилась и обошла меня кругом, после чего остановилась передо мной и подняла мой подбородок одним пальцем. Я не была уверена, что она мне поверила, но напрасно: ее реакция оказалась одобрительной.

– Тогда в тебе есть все, чего я хотела бы для своей дочери.

Я с облегчением скромно потупила взгляд.

– Надеюсь, что так, мадам.

– Красивая девушка, хорошо воспитанная, без греха.

– Я исповедуюсь, мадам.

Чувствуя на себе приятную тяжесть могущественной реликвии Изабеллы, я молилась, чтобы мать не заметила, как мои щеки при этом виновато покраснели. И она таки не заметила, о чем свидетельствовала едва заметная улыбка на ее губах, которой она меня удостоила. Но затем эта улыбка исчезла.

– Я верю, что ты ведешь себя благопристойно и приличествующим образом, находясь при дворе в обществе молодых рыцарей короля. И я не хотела бы, чтобы до меня дошли слухи, что твое поведение считают кокетливым, Джоанна.

– Мои манеры образцовы, мадам. Королева Филиппа даже ставит меня в пример своим дочерям, – бесцветным голосом сообщила я.

– Да, я тоже это слышала. – Графиня вернулась к своему креслу, уселась на укрывавшую его шелковую накидку и посмотрела мне прямо в глаза. Она шумно втянула воздух, и ноздри ее напряженно сузились, как случалось, когда она бывала недовольна. – Значит, я могу быть спокойна, зная, что за тобой хорошо присматривают. – Она продолжала рассматривать меня, постукивая подушечками пальцев правой руки по переплету часослова, который положила себе на колени. – Что ж, думаю, время настало.

Я продолжала молчать под ее взглядом, и моя мать, перестав стучать по книге, положила обе ладони на подлокотники кресла, вырезанные в виде свирепых зверей с оскаленными пастями.

– Тебе пора замуж, – после непродолжительной паузы объявила она. – Твоей руки добиваются представители самых уважаемых и знатных семей.

Вот так оно и свалилось на меня, без предупреждения, без торжественных фанфар, то известие, которого я так боялась, хотя всегда знала, что для заключения семейных союзов дочери представляют огромную ценность. С самого начала предполагалось, что мы с Маргарет должны удачно выйти замуж, однако этого момента я ждала с ужасом. И вот он наступил. Я бесшумно сглотнула, не поднимая глаз выше кромки юбок матери, и графиня восприняла мое молчание как смиренное согласие.