Евгений Кострица - Нить Ариадны

• Название: Нить Ариадны
• Автор: Евгений Кострица
• Жанр: Социальная фантастика

Все цивилизации рано или поздно создают адронный коллайдер. Но не все выживают. Спасение стоило дорого – на Земле возник Лабиринт. Теперь люди живут до сорока лет и умирают в свой день рождения. Прошлое не изменить, настоящее ужасно, а будущее зависит от десятка курсантов, отправленных к Минотавру. В его логове человек превращается в монстра.

---

«Ясновидение»? Так себе навык. Редкий, но не уникальный. Школа разума, третий тир. Позволяет видеть баффы и дебаффы на врагах и соратниках, их сильные и слабые стороны. Нет, тут нечто совершенно другое. Сверхспособности виртуальны, то есть тут никак не помогут. Они работают только в Лабиринте или в его эмуляторах. Но мы не за Периметром!

В строю кто-то ахнул. Я встрепенулся, посмотрел вверх: там с горем пополам отбили программу. Юфирь приземлилась по-женски изящно. Пухлик бухнулся так, что едва не разбился.

А ведь мог сесть чисто. Еще одна «темная лошадь». Непонятно, зачем придуряться с кошачьей-то грацией. От наметанного глаза такое не скрыть. Вот только разбираться с ним некогда. Подождет, тут у нас тварь почище сидит…

– Ханса, Иванка, на старт! Дистанция сто метров. Вираж, горизонтальная восьмерка, спираль, пике с углами меньше сорока пяти градусов. Не сближаться! Всё ясно?

Девушка, побледнев, кивнула. Зрачки расширены, пальчики дрожат. Не боец.

А вот Ханса – точно мертвая кукла с глазками-пуговицами. В них ничего нет. Да и за ними, скорее всего, тоже. Пустота. Бессмысленная и беспощадная.

– Пошли! – скомандовал я, поймав себя на мысли, что слишком стар. Не телом, конечно, а нервами. Стальная пластина прослужит долго, а вот то, что под ней…

Забрать бы с собой Вилку, да махнуть на остров, проматывать пенсию. Злющая баба, щи и самогон с чесночными гренками – что настоящему мужику еще нужно? Ничего. Забыть «Тесей», службу, друзей, которых вынес кусками. Но разве забудешь?

Червь порой выручает. Жаль, не всегда, но хоть так. Иногда с ним прикольно, а иногда хочется отрезать вместе с собственной головой. Особенно когда непонятно, кто из нас кто.

Вот сейчас я червь или Битик? Он думает за меня или я за него?

Черт, и правда слишком стар! Нахрена тогда вернулся на службу?

Стрыкин попросил, а я не смог отказать. «Будет интересно» – так он сказал. Охрененно. Так всё и есть. Ханса – милейший чувак, просто лапочка. Такие даже без башки за тобой долго бегают. Она ведь им не нужна, мозг там в другом месте. Только кто же поверит?

Пока я изводил себя тяжелыми думами, монстр свечой ушел в небо. Знатная тварь, что ей какие-то перегрузки… Иванка же взлетала по дерганой, рваной параболе, проваливаясь и взмывая, как сонная бабочка.

Нет, она точно не боец. Чем думал Стрыкин, когда брал? Из заштатной, никому не известной Лиги четвертого дивизиона? Четвертого! Там даже вшивый пудель как лев!

Да и взвод сформирован через жопу. Из ценного только Юлий с Юфирью. Вот они просто звери. Остальные полное барахло. Да и поздновато в них всерьез вкладываться. Восемнадцать-двадцать лет – вот оптимальный возраст курсанта. До тридцати доживет половина, до тридцати пяти – единицы.

Мне повезло. Я ушел в тридцать шесть и своими ногами. Правда, с червем и металлической пластиной в башке. Лабиринт никогда не отпускает добычу. Я для него свой, раз обманул смерть. Единственный, кто пережил резню с Варей. На мне черная метка судьбы.

Теперь за Периметр уж не пройти. Кто меня пустит? Нет такого рейда. Мельчает народ, деградирует. А я бы с удовольствием вернулся червя прогулять. Он давно просится. Вспомнить былое, повидать своих, показать силу.

– Битик, что молчишь? Заметил что? У нас помехи. Как Ханса? – проснулся вдруг Стрыкин.

Ох, неспроста картинка пропала. Хотя на острове так часто бывает из-за Дыры.

– Да хрен с ним что сделается, – раздраженно проворчал я. – Вьется, аки ворон над буйной башкой. Нарисую всё в рапорте.

– Ты аккуратнее с ним. Береги, как свои яйца! Понял меня? На кону многое. Усёк?

– Так точно, босс. Понял.

Сто раз пожалел, что не могу отключить связь. Шеф разозлил. Тайны, секреты, а мне ни слова! Зачем тогда звал? Я вовсе не рвался. Взвод набирал Шестой Отдел, так пусть с ним и трахается. Ускоренное обучение? Похороним быстрее! Спешка всегда плохо заканчивалась. Сколько таких на моей памяти было…

Яйцеголовым-то в пекло не лезть. Лезть всегда нам. Хорошо, хоть живут сорок лет. Вреда от них меньше. Проклятие – благословление. Уж в этом случае точно.

– Битик! – истерично завопил имплант.

Я и без подсказки увидел проблему. Иванка потеряла пространственную ориентацию и рефлекторно дернулась, поддав газа. Ее закрутило и с ускорением потащило вверх.

Что она творит?!

Девчонку болтало по небу, как сдувавшийся воздушный шарик. Вероятно, от перегрузки потеряла сознание. С земли ей кричали, махали руками, а Ханса даже не пытался помочь! Он, как бесчувственный, продолжал работать по своему заданию.

Подпрыгнув, я рванулся к ним в небо, благо ранец на мне. Ничего, еще и не такие экземпляры вылавливал. Снизу полет не впечатляет, а вот наверху крышу сносит частенько. Причем у всех по-разному. У кого от страха, у кого от восторга. Иванку же трясло еще на земле.

На встречных курсах девчонку не поймать: скорость большая, расшибемся в лепешку. Надо догнать и аккуратно зацепить, не оторвав руку.

Маневр хорошо выглядел только в теории. Девушку непредсказуемо мотало. Она закладывала немыслимые петли и виражи, то проваливаясь, то взмывая свечой, и я раз за разом промахивался. Стоило броситься на перехват, как цель рывком уходила в сторону.

Выглядело так, будто она специально. Будто взбесившийся ранец думал и действовал за нее. Сколько там еще газа? В таком дерганном режиме этот танец будет недолгим. Надо ловить.

Я прицелился, но опять промазал. Разворачиваясь, увидел, что Ванька вошла в штопор. У нее закончился газ.

Да чтоб тебя! Не догнать! Помочь ей могли только те, кто внизу.

К обрыву метнулись только двое. Вилка и Лирой без раздумий бросились вниз.

Газа в ранцах у них не было. Свою программу они откатали, но костюм-крыло не сняли. Им нужно лишь распустить ремни.

Вилка так и сделала. А вот Лирой – нет. Отвага и слабоумие. Парень, видно, надеялся, что помчится по небу, как Супермен. В развивающемся плаще и с вытянутой вперед рукой. Он раскрыл его слишком рано.

К счастью, Лирой упал на склон. Прорыхлил грунт по касательной и остановился в кустарнике за метр перед пропастью.

Вилка же камнем летела вниз, набирая скорость. Крылья расправила, только поймав восходящий поток воздуха.

Сделала горку! Умница! Хоть чему-то их научил.

Ей лишь не хватило навыка и везения чуть подрулить, чтобы встретить подругу. Почти невесомая, та ударила в нее, точно снаряд. Жестко столкнувшись, обе закувыркались и рухнули вниз.

К счастью, я был уже рядом. Сегодня повезло всем. Так редко бывает.

* * *

Голова кружилась, чуть подташнивало. На этот раз откат сильнее обычного. Многое повидал, но червь-компаньон мне еще не встречался. Посттравматическое расстройство. Шизотипическое, но еще контролируемое.

Битик хорошо держится. Я ведь физически чувствовал, как червь шевелится под пластиной. А вдруг он реален? Вдруг экранирует себя от медицинского сканера?

– Ты сволочь, Ханса! – презрительно сплюнул Пухлик.

Да нет, не я. Но не стану оправдываться. Пусть думают что хотят. Не объяснять же: «Я в этот момент и был Битиком!». Не сидел в его больной героической голове, а стал им. Или червем, хрен разберешь кто там кто…

Именно так подсознание выиграло мне прошлую Лигу. Мое собственное тело остается пустым, но не падает в обморок, считывая информацию с внешнего датчика моего «я». Оно в это время гнездится в противнике. Я действительно становлюсь им, мыслю и действую, как сделал бы тот. А когда возвращаюсь, то всё это помню. Своего рода «ментальный туризм».

Как у меня получается? Не знаю.

Первый раз это произошло в детстве. Еще ребенком я пытался выяснить что-то у взрослых. Тогда они нервничали, задавали вопросы, опасливо косились и давали таблетки. А меня удивляло, что у других всё не так.

В каждом таком путешествии я полностью сливался с объектом. И каждое оставляло, впечатывало трудно смываемый след. Я словно приносил грязь на обуви в собственный дом. Иногда ее очень трудно отмыть.

Думаю, сознание даже не перемещалось из разума в разум (поскольку и так вездесуще), а будто окрашивало себя ими по очереди. Похоже на бескрайний пустой коридор с множеством запертых комнат. К ним можно подобрать ключ, но, чтобы открыть одну дверь, приходится закрыть другую.

Вот прямо сейчас я в «апартаментах Хансы». Разумного двуногого существа, немного отличающегося от миллионов таких же. Здесь его тело, опыт, привычки, характер и прочее-прочее. Время от времени что-то добавляется, что-то уходит, но в целом всё почти так же. Его «комната» исчезнет только со смертью. По сути ее никогда не было. То, чем она была, определял «интерьер». Но вот растащили мебель, сняли люстру и снесли стены – куда она делась?

Вот так память создает иллюзию «я». А перемещение несуществующего еще более ложно. Пространство не нуждается в стенах, они даже не способны ограничить его. Мы все томимся в душной клетке человеческой личности. Грезим прекрасными или ужасными миражами. Безначальное в конечном, форма в бесформенном. Сознание подобно огню в топке огромного корабля, пускающего дым из множества труб. И каждая из них дымит собственным «я». Мое просто умеет сливаться с другими.