Олег Гор - Просветленные рассказывают сказки. 9 уроков, чтобы избавиться от долгов и иллюзий и найти себя

• Название: Просветленные рассказывают сказки. 9 уроков, чтобы избавиться от долгов и иллюзий и найти себя
• Автор: Олег Гор
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-103243-2

Внутри этой книги на самом деле есть сказки – «Сказки Пустоты». Записал и пересказал их бизнесмен Олег Гор. Несколько лет назад волею случая он оказался в маленьком буддийском монастыре на севере Таиланда, где в течение нескольких месяцев проходил обучение у «неправильного монаха» брата Пона. Там были и многочасовые медитации, и сложные духовные практики, и непростые задания неутомимого и ехидного Учителя. И, конечно же, долгие беседы и мудрые притчи – «Сказки Пустоты». Спустя годы, уже в России, Олег Гор рассказал о своих приключениях в серии книг «Просветление без правил», а потом понял, что услышанные им притчи и истории образуют единое повествование, еще один слой учения «неправильного монаха». «Сказки Пустоты» не просто занимательные, но и полезные. Если воспринимать их осознанно, они сами по себе способны вызывать благоприятные изменения в сознании, но еще полезнее сопровождать их практикой. Книга содержит методики и упражнения для тех, кто хочет изменить жизнь в лучшую сторону, обрести истинную свободу и избавиться от проблем, которые мы так охотно вешаем на себя сами.

---

– Отлично, – отметил мой прогресс брат Пон. – Теперь отталкивайся от нее… Отталкивайся… Вопрос «как» не имеет смысла, поскольку подсказать тебе я не смогу. Никто не сможет… у каждого из нас свой способ преодолеть эту границу, их много, они разные…

Как найти уродливое в столь гармоничном, изящном объекте?

Разве что в самом центре, где поблескивает нечто, похожее на глаз насекомого. Хотя нет, это скорее драгоценный камень, пусть затянутый патиной, но все равно очень красивый.

Я уставился на него так, что заболели зрачки, и тут произошло нечто странное: фасетки словно отделились друг от друга, я увидел их как набор отдельных кусочков, осколков, лежащих на черной поверхности, лишенных какой-либо привлекательности. Случилось это так неожиданно, что я вздрогнул, и все стало как обычно.

– Снова, – проговорил брат Пон. – Ты был на верном пути.

Теперь я понимал… хотя нет, не понимал, просто неким образом знал, чего именно хочу добиться, и действовал с куда большей уверенностью: сосредоточение, взгляд по лепесткам, потом в центр, чтобы воспринимать цветок целиком, периферическим зрением, а затем сделать так, чтобы он превратился из единого объекта в набор деталей, ничем не связанных помимо того, что волею случая они оказались рядом.

И ведь красивым мне кажется цветок сам по себе, а не комплект его кусочков!

В какой-то момент я перестал понимать, на что именно смотрю, сознание то ли помутилось, то ли отключилось совсем, но объект перед моими глазами не вызывал каких-либо эстетических чувств.

– Двигайся дальше, дальше, – я понимал, что слышу тихий голос брата Пона, но его слова не вызывали ни мыслей, ни эмоций, вообще ничего. – Только не напрягайся… Дальше, дальше…

Распад продолжился, теперь я воспринимал сетку из темно-синих волокон и голубую плоть цветков отдельно друг от друга – первая словно лежала на обрывках шелковистой ткани. Картина показалась мне странной и неприятной, поскольку ничего подобного я никогда в жизни не видел и словно оказался на другой планете, где течет совершенно чуждая людям жизнь.

А потом я моргнул в очередной раз и понял, что смотрю на цветок, стоящий в банке с водой, а солнце разогнало туман и понатыкало между деревьями длинных желтых столбов.

– Ощутил? – спросил брат Пон.

– Да… – сказал я потрясенно. – Это было… это было… оно… ну…

– Но сейчас цветок снова красивый? – прервал монах серию моих бессвязных восклицаний.

Я пригляделся.

Да, красота никуда не делась, не пожухла и не растворилась, но теперь я видел в ней определенный налет искусственности, вычурности, и это вызывало мысли о подделке и непонятное, хотя и слабое раздражение.

– Красивый, – буркнул я, понимая, что мне не хватает слов, чтобы выразить мысли, – только иначе…

– Так и должно быть, – брат Пон хлопнул в ладоши. – Значит, ты добился цели. Только не преисполняйся гордости – это всего лишь первый шаг, а их предстоит сделать тысячи. К созерцанию цветка ты вернешься завтра на рассвете, а сейчас поднимайся и отправляйся за водой.

Я поскреб в затылке и с унынием подумал, что завтрака сегодня мне не предложат. И это после жалкого подобия ужина, доставшегося мне вчера?

* * *

К разговору об абсолютных качествах мы вернулись в разгар дня, когда я меньше всего этого ожидал.

Святилище Тхам Пу не поражало роскошью, как некоторые храмы Бангкока, и статуя Будды не могла похвастаться золочением – простое изваяние, грубо высеченное из камня. Но зато внутри прохлада властвовала даже в самый зной, поэтому мы сидели там, а не снаружи.

– Продолжим, – сказал брат Пон, и я непонимающе посмотрел на него.

– Ты думал, это все? – монах усмехнулся. – Когда красивое становится уродливым? А наоборот?

Я вздохнул.

Теперь я видел в красоте налет искусственности, и это вызывало мысли о подделке.

Вторая банка, предъявленная мне братом Поном, мало отличалась от первой, вот только в ней не было воды, а на дне свернулась в кольцо самая отвратительная многоножка, которую я когда-либо видел. Покрытое щетинками тело, судорожно дергающиеся конечности, такие жвала, что Чужой из старого фильма позавидует.

– Ядовитая? – спросил я.

– Наверняка. Хочешь проверить? – и брат Пон наклонил банку так, будто собирался вывалить многоножку мне на колени.

Я отпрянул и едва не свалился на спину – так что пришлось опереться на руку.

– Не бойся, – сказал монах с проказливой улыбкой. – Ты мне нужен живым. Конечно, твое «я» я постараюсь убить, но яд тут не поможет… Что делать понимаешь?

Я мрачно кивнул.

– Разглядывать это… эту живность, пока она не покажется мне воплощением красоты.

– Верно! Приступай.

Я осторожно принял банку, и многоножка внутри зашевелилась, подняла голову.

Как может подобное существо вызвать что-то, кроме омерзения и неприязни? Чтобы любоваться ей, нужно быть полностью свихнувшимся маньяком, который ест на завтрак человеческую печень и коллекционирует глазные яблоки приглянувшихся дамочек.

Но отступать мне было некуда, и я принялся за дело.

Сосредоточиться, заполнить сознание образом длинного тела, многочисленных ног, узора на спине, где бурые пятна чередуются с лимонно-желтыми и бледно-зелеными: идеальная маскировка в опавшей листве джунглей. Забыть о том, где ты и кто ты, помнить только о том, что перед тобой, какие чувства оно у тебя вызывает.

И не отвлекаться, не отвлекаться!

На этот раз мне пришлось труднее, чем утром: первую фазу я преодолел быстрее, а потом застрял – многоножка так и оставалась собой, никак не желала распадаться на «запчасти».

– Негативные чувства обычно сильнее позитивных, – заметил брат Пон, наблюдавший за моими потугами. – Не напрягайся, работай, и эффект придет – обязательно, поверь мне.

Я хмыкнул и продолжил упражнение.

Не знаю, сколько времени прошло – даже будь у меня часы, я не имел возможности на них взглянуть, – но в один момент существо в банке превратилось в червяка и две полоски бахромы, лежащих рядом с ним. Я вытаращил глаза, боясь даже моргать, чтобы эффект не исчез, но через несколько секунд не удержался, и все стало как обычно.

– Еще раз, – брат Пон был неумолим. – До тех пор, пока не получится. Сегодня. Первый раз самый важный, дальше будешь практиковаться сам.

Я снова прошел все те же стадии, не обращая внимания, что ноет спина и болят ноги, затекшие от непривычной позиции – не поза лотоса, конечно, но ведь и не на стуле. Многоножка распалась на фрагменты, и я понял, что разглядываю нечто вроде свернутой из нескольких цветастых платков трубочки, увешанной блестками и висюльками.

Красивой она не выглядела, но и уродливой тоже не казалась.

Трубочка превратилась в браслет из непонятного материала, и даже когда он задвигался, расстегнулся и застегнулся, картинка не исчезла. Я хоть и вспомнил, что́ передо мной, но опасную ядовитую тварь, неприятного обитателя джунглей не увидел. Некоторое время я просидел, вытаращив глаза, а затем брат Пон мягко похлопал меня по плечу.

– Достаточно, – сказал он. – Это красивое существо поступает в твое распоряжение. Будешь разглядывать его в полдень.

– Э… – держать многоножку, пусть и в банке, у себя в хибаре мне совсем не хотелось. – Может, не надо? Я вроде добился успеха, все у меня получилось как нужно.

– Надо-надо, – монах погрозил мне пальцем. – Один раз не значит вообще ничего. Красивая картинка, игры разума, все это так легко забывается… и вспомни о нашей цели. Зачем мы все это делаем?

– Зачем? – я, честно говоря, несколько увлекся процессом.

– Мы пытаемся уничтожить, разрушить твое «я», – мягко напомнил брат Пон. – Главную иллюзию, которая мешает тебе, приносит бесконечное страдание и повинна в том, что ты переполнился до опасной степени и едва не погиб.

– Ну так уж и «погиб»… – проворчал я.

– На данный момент для всего мира ты – считай, что мертв, – прозвучало это достаточно сурово. – И вообще, тот, кто погружен в круговорот смертей и рождений, не знает вкуса истинной жизни. Страдание от боли телесной, страдание от того, что все изменчиво и непостоянно, страдание от невозможности избегнуть самого страдания – такова награда тому, кто цепляется за личность, за то, что он есть, чего достиг и чем владеет!

После этих слов на меня накатила печаль. Я начал вспоминать, чего на самом деле добился, – сам сделал себя человеком; выучился без помощи родителей; построил бизнес без богатого дяди; выжил в девяностые, когда сыграть в ящик было так же легко, как и сорвать куш; сумел перебраться в Таиланд, под пальмы; добился не одной красивой женщины; прочел много умных книг…

И что, от всего этого придется отказаться, выкинуть как балласт с падающего воздушного шара?

Кем я тогда стану? Идиотом с очищенным сознанием, фанатичным сектантом? Какая такая свобода, о которой говорит этот монах, существует ли она или это рассказы для легковерного придурка из фарангов?