Комбат Найтов - Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

• Название: Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево
• Автор: Комбат Найтов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-17-119410-9

На фронте частенько бывает так, что не хватает долей секунды, чтобы нажать на спусковой крючок и уйти с линии огня. Часто мешают «вновь открывшиеся обстоятельства». Командирам не хватает опыта и умения быстро оценить ситуацию, отсутствует решимость выполнить поставленную задачу. Очень мешает неизвестно откуда взявшееся начальство. Командармам не хватает недели или двух, чтобы осуществить задуманное, а главкомам – желания преодолеть «политическую целесообразность». Все меняется, когда на участке фронта появляется целеустремленный и опытный человек. Так могло произойти в Крыму и под Барвенковым, в Европе и на Карельском фронте. Не хватило решимости и умения, везения и риска. Не хватило совсем чуть-чуть.

---

– Мне нужна связь, господин маршал.

Маннергейм подозвал одного из гостей и что-то сказал ему на ухо. Через полчаса я связался с Евстигнеевым и передал ему информацию для Говорова и Трибуца. Сообщил, что нахожусь на связи. Шифровка пришла через полчаса. Финнам давали частоту и позывные для работы с авиацией Балтфлота. С «Мощного» готовы выслать торпедный катер с авианаводчиком на борту. Евстигнеев запрашивал возможность прислать за нами самолет. Я спустился в холл и сообщил информацию Маннергейму. Передал ему записанные каналы связи. Маннергейм быстро диктовал по-фински информацию своему адъютанту.

– Отлично, Максим Петрович! Очень хорошо, что вы здесь оказались. Тем более в такое сложное для Финляндии время. Господин Рюти поставил не на ту лошадь, а военные вынуждены это расхлебывать! – Маршал бессовестно врал. В начале войны он был инициатором присоединения к странам Оси, он отказывался выводить войска по требованию Объединенных Наций. Его люди атаковали нас задолго до «бомбардировок 25 июня».

– Господин маршал! Я не избиратель, я – разведчик.

– Да-да, вы правы! Финляндия поставила не на ту лошадь… Так будет точнее. Пойдемте к столу, полковник! Чертовски приятно поговорить по-русски. Вы лошадей любите?

Лошадей я не любил, но пришлось говорить о лошадях и скачках. Маннергейм вспоминал прежнюю петербургскую жизнь, неожиданно выяснилось, что жил он в том же доме, где сейчас расположен 2-й отдел. Я, правда, не стал выяснять, в какой квартире, дабы не дразнить гусей. А вдруг мы живем в его квартире! Светский раут оказался весьма интересным: здесь был сформирован кабинет министров Финляндии, и было решено, что новым президентом станет Маннергейм. До окончания войны. Впоследствии он собирался передать власть гражданскому правительству.

Маршал в конце вечера попросил слова и провозгласил тост за дружбу между нашими странами, так как неверная оценка ситуации 1939 года привела к двум войнам и экономическому краху Финляндии. После тоста он обратился ко мне:

– Господин полковник! Насколько вероятен вариант транзита продовольственных товаров в Финляндию через территорию С ССР?

– В зависимости от стран-экспортеров.

– США и Великобритания.

– Такой вопрос поднимался на совещаниях. Мы в курсе продовольственной зависимости Финляндии от внешних поставок. Нам пока неизвестно состояние Кировской дороги. А все зависит от этого. Предполагаю, что невоенные грузы будут разрешены к транзиту.

– А если начнется война с Германией?

– Я не уполномочен вести такие переговоры. Мне приказано ожидать военно-политическую делегацию в Хельсинки. Я думаю, что сразу после формирования нового правительства последует запрос на приезд такой делегации. Но мне бы хотелось получить разрешение на прилет в Хельсинки самолета, который заберет меня отсюда. Мне кажется, что скорее всего, меня включат в состав делегации. Генерал Евстигнеев просил меня урегулировать с властями Финляндии этот вопрос.

– Как главнокомандующий, я могу разрешить прилет такого самолета. Сообщите в Петербург об этом. Пусть сообщат время вылета и количество машин сопровождения. Пока вы здесь, вы можете использовать эту радиостанцию для своих целей, полковник.

Через день мы с Сашкой были, наконец, дома! В квартиру, правда, попал только через шесть часов после прилета: отчеты, доклады, куча писанины в разведупре фронта. Наконец, Евстигнеев вспомнил, что я больше месяца не был дома.

– Ладно, Максим, об остальном поговорим завтра! Езжай домой! Возьми дежурную машину. Или вызови свою.

– На дежурной быстрее.

– Давай!

Бегом спускаюсь, пока он не вспомнил что-нибудь еще! И через двенадцать минут принимаю рапорт дежурного по отделу.

– Товарищ полковник! За время моего дежурства происшествий не случилось! За исключением…

– Отставить! Вольно! Все завтра. Я пока не принял командование. В 08:00 буду на разводе.

– С возвращением, товарищ полковник.

– Спасибо!

Позвонил Жене по телефону, ключей не было. Сонный голос:

– Лейтенант Иволгина у телефона.

– Полковник Иволгин, у дверей!

– Максимка! Бегу открывать!

Сильно Женьку не обнять! Животик стал довольно заметным! Слегка опухшее лицо. Видимо, не совсем хорошо себя чувствует.

– Да что я, ты о себе рассказывай, Женечка! – прервал я ее расспросы. – У меня все в порядке!

– У меня тоже все в порядке. Шевелится. Тяжелый стал. Ходить надо больше, а я все время на службе.

– Как это?

– Я в госпитале, практикую. Тяжелые бои были под Оредежем, попросили помочь. Второй день как кончились.

– Бедолажка! Устала?

– Ужасно! По одиннадцать часов у стола.

– Смотри, что я привез! – я показал Женьке конвертики и распашонки, которые подарила мне и Сашке мать Хуун.

– Ну, что ты торопишься! Не надо было до рождения ничего брать!

– Это подарки матери Хуун. Другого случая у нее не будет. Отказываться было неудобно.

– Ну, если подарки, то ладно. Что-то я суеверная стала.

– Жень, завязывай ты с этим вопросом. Бои кончились, сиди в отделе и больше гуляй. Смотри, лицо опухшее.

– Воды много пью, вот и опухла. Ладно, ты вернулся, можно и отказаться от дежурств. Просто слух прошел, что ты можешь надолго застрять, а отдел в этом случае расформировали бы. Ну и куда мне? И так вся на нервах. Все же молчат!

– Ты в курсе, что тебя орденом наградили?

– Меня? За что?

– Орден Красной Звезды за участие в операции по выводу Финляндии из войны. Что, не объявляли?

– Нет! Здесь командовал майор Карпов из разведупра. Меня он что-то невзлюбил. Постоянно придирался по мелочам. Хотел в квартиру кого-то подселить. Хорошо, что Евстигнеев заехал, я ему об этом и сказала.

– Ладно, завтра разберусь, что и как. Все! Мыться и спать!

Все как обычно! Стоит исчезнуть ненадолго, как появляется новая метла и начинает мести по-новому! С Карповым надо будет разобраться. Ему, конечно, обидно: он работает в разведупре давно, но все сидит на одной и той же должности начальника оперативного отдела, а его работу делаем я и Евстигнеев. Сам он только ведет документацию, а в разработке операций участия не принимает. Наш отдел полностью подменил его. Естественно, он был бы рад, если бы мой отдел прекратил свое существование. С этими мыслями я и уснул. Звонок прозвучал почти мгновенно, четыре часа пролетели, как миг. Позавтракал и вышел на развод. Принял доклады, просмотрел оперативный журнал, прошел к радистам, посмотрел радиограммы от групп. Наконец, появился Карпов.

– Здравствуйте, майор.

– Здравствуйте, товарищ полковник.

– Я просмотрел книгу приказов. Объясните, за что объявлен выговор капитану Коршунову?

– За невыполнение моего распоряжения сдать трофейное вооружение на склад и снять неуставной значок.

– Вы решили разоружить роту?

– Я выполнял приказ, обязательный для всех подразделений. Я не хотел получать подобный выговор при первой же проверке.

– Я думаю, что вы больше не будете никогда исполнять мои обязанности, майор. Этот вопрос я сегодня же урегулирую с Евстигнеевым.

– Посмотрим! Евстигнеев готовится сдавать дела. Он получил повышение. А кто будет вместо него, пока неизвестно. Финский отдел в связи с выходом Финляндии из войны будет ликвидирован. Соответствующий приказ уже получен, но почему-то все ждали чего-то. Вас вроде бы обещали с фронта забрать. Так что рота Коршунова переходит под мое оперативное управление.

– Хорошо, майор. Мы вернемся к этому разговору через несколько часов. Пишите отчет по текущему планированию, я в разведупр. Скоро буду.

Блин! Что там начальство замутило – непонятно. Почему Евстигнеев вчера ни слова об этом не сказал?

– Петр Петрович у себя?

– Да, Максим Петрович, проходите! Сказал пропустить вас, как приедете.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант.

– Проходи-проходи, Максим.

– Что там за дела какие-то странные? Говорят о том, что отдел будет расформирован.

– Да, принято такое решение. Вот, читай! – он протянул мне бумагу, жирно уляпанную значками «Совершенно секретно», «количество экземпляров – 2». Подписано генералом Панфиловым. Сверху резолюция Василевского и росчерк «Ст.»: «Считать работу 2-го отдела ГРУ ГШ успешно завершенной. Отдел расформировать. Полковника Иволгина направить в распоряжение кадров ГРУ».

– Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! Мавр сделал свое дело, мавр может идти. И куда меня?

– Не знаю.

– А почему вчера не сказали?

– Знал, что расстроишься, поэтому и промолчал.

– Черт возьми, у меня жена на сносях, а тут такое.

– За это не беспокойся. Вот, возьми, – он протянул мне ордер на квартиру. – Панфилов распорядился оставить за тобой.

– А вы куда?

– На Калининский фронт, командующим 1-й Ударной.

– А кто вместо вас?

– Пока никого не прислали. Темнят что-то. Так что возвращайся домой, бери жену, Хуун и Сашку с собой, и в путь. Вот проездные документы. Вас всех вызывают в Москву. Меня – нет. Готовлюсь сдавать дела. Действуй!