Александр Бушков - Остров кошмаров. Паруса и пушки

• Название: Остров кошмаров. Паруса и пушки
• Автор: Александр Бушков
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-105142-6

Логика англичан в XVI–XVII веках была незатейлива: если нет своего, нужно отнять чужое. Так при королеве Елизавете пиратство (т. е. морской грабеж, убийства и насилие) было возведено в ранг доблестного служения отечеству и всячески поощрялось. Англичане поставили пиратское ремесло буквально на конвейер, превратив его в отрасль государственной индустрии, которую активно спонсировали и богатые купцы, и знатные лорды. И сама королева Елизавета, кстати. В 1562 году пират Джон Хоукинс привез в Англию более тысячи чернокожих рабов. За успехи в новом для Англии бизнесе Елизавета присвоила ему звание адмирала. Кроме того, она официально разрешили ему включить в свой фамильный герб изображение негра в цепях…

---

Последующие события показали, что Нортумберленд не зря жег нервы и тратил силы – король Эдуард скончался буквально через две недели после того, как закон был утвержден. По приказу Нортумберленда его смерть три дня держали в секрете. Сам Нортумберленд, приказав привести в полную боевую готовность лондонский гарнизон, помчался к леди Джен, прихватив с собой Уильяма Парра и еще трех графов – очевидно, для того чтобы те изображали «глас народа».

Нортумберленд с ходу объявил невестке, что она отныне – королева Англии. При этом известии леди Джен упала в обморок. Очнувшись, она на коленях, со слезами стала умолять избавить ее от этакой чести, потому что не в состоянии будет справиться со столь серьезным делом, как управление королевством. И вообще, ей ничего не нужно от жизни, кроме книг древнегреческих философов – ну, и забот о молодом муже, с которым она обвенчалась всего месяц назад. А престол ей абсолютно ни к чему, она себя на нем и не представляет.

Умная была девушка… Однако благородные господа, в свою очередь попадав на колени и пустив слезу, после долгих уговоров все же заставили ее согласиться. Сохранилось письмо леди Джен Марии Тюдор, где она подробно описывает этот визит – но, к превеликому сожалению, разыскать его мне не удалось. Не знаю, было ли оно переведено на русский и опубликовано в каком-нибудь малотиражном ученом труде, а ехать в Англию у меня не было ни малейшего желания – тамошние циркачи давно прослышали о кое-каких деталях моей биографии и кое-каких наградах. Чего доброго, сделали бы из меня второго Баширова-Петрова…

Собрав небольшую, но пышную свиту, Нортумберленд привез леди Джен в Лондон и поместил в Тауэре. Тауэр был не только тюрьмой для вельмож и местом казней, выполнял еще множество функций: и военной крепости, и главного казнохранилища королевства. А еще по давней традиции именно в Тауэре все английские монархи дожидались коронации.

Дальнейшие события разворачивались стремительно, словно в голливудском боевике – и продолжались всего девять дней.

Собрав большую толпу лондонцев, Нортумберленд закатил длинную речь. Объявил, что король Эдуард умер и зачитал «Закон о престоле», по которому Мария и Елизавета перестали числиться наследницами престола как «незаконнорожденные сводные сестры по боковой линии почившего ныне короля Эдуарда». И уже от себя подпустил, так сказать, идеологии: заявил, что обе принцессы к тому же могли бы вступить в брак с иностранными принцами (тут он угадал на пятьдесят процентов), а это поставит под угрозу независимость Англии. Поэтому королевой Англии провозглашается леди Джен Грей, ныне Иоанна Первая, во-первых, добрая протестантка (этим герцог явно надеялся завоевать симпатии протестантов), во-вторых, жена чистокровного англичанина Гилфорда Дадли. Вдобавок ко всему Мария – вот ужас! – католичка.

Лондонцы слушали герцога угрюмо и хмуро. Словно в знаменитой трагедии Пушкина, «народ безмолвствовал». Причины тут были самые разные: кто-то прекрасно помнил об «Акте о престолонаследии», признававшем Марию и Елизавету самыми что ни на есть законными королевскими дочерьми, кто-то просто терпеть не мог Нортумберленда. Нашелся даже один смельчак «из простых», который во весь голос закричал что-то вроде: «Да здравствует законная королева Мария Первая!» Обычно Большая История сплошь и рядом пренебрегает именами людей «простого звания», но на этот раз имя парня сохранилось: Гэбриэл Пот, слуга виноторговца.

Разъяренный Нортумберленд приказал его схватить и выставить к позорному столбу. Здесь снова разнобой в источниках (который мне уже чертовски надоел, но что тут поделаешь)… Один утверждает, что бедолагу Пота просто посадили в колодки, другой – что его прибили к позорному столбу гвоздями. Но оба сходятся на том, что после нескольких часов стояния у столба Поту отрезали уши…

Нортумберленд совершил полнейшее беззаконие – он не имел ни права, ни власти поступать так с горожанином. Это крестьян можно было мордовать безнаказанно, нарушая все писаные законы, – а горожане цепко держались за свои привилегии. Лет двести назад в другом городе случился крупный мятеж как раз из-за того, что обитавший неподалеку лорд ни с того ни с сего убил горожанина.

На сей раз мятежа не произошло – но смело можно сказать, что Лондон Нортумберленд потерял. В подобных случаях (пусть даже обида была нанесена человеку небогатому и незначительному) горожане сплачивались почище сицилийской мафии. Нортумберленд потерял Лондон – но, очень похоже, так этого и не понял.

Если бы только горожане… Знати крайне не понравилось появление «королевы Иоанны Первой». Уж они-то лучше всех понимали, кто в реальности будет королем Англии, пусть даже некоронованным (впрочем: это отлично поняли и простые горожане). В подобных случаях господа магнаты (в какой бы стране ни происходило дело) рассуждают одинаково: с какой стати королем, пусть некоронованным, будет всего-навсего один из нас? Чем он лучше? Чем мы хуже? В коридорах дворцов знати говорили открыто:

– Династия Дадли не должна сменить династию Тюдоров…

А буквально на следующий день не так уж далеко от Лондона, в Восточной Англии, стала формироваться оппозиция – крайне серьезная и сильная…

Согласно циничной логике, свойственной подобным предприятиям, Нортумберленду следовало захватить Марию и Елизавету. Ну, а оказавшись за решеткой, они согласно нравам того жестокого века быстренько отравились бы несвежими устрицами или просто умерли от разбитого сердца, потрясенные до глубины души столь резкой переменой в жизни и судьбе. Подобное не раз прокатывало и в Англии, и в других странах.

Никаких сомнений: будь у Нортумберленда такая возможность, он бы именно так и поступил. Однако возможности-то и не было: видит око, да зуб неймет… Ни Марии, ни Елизаветы в Лондоне не было, они пребывали в своих поместьях не так уж и близко от столицы.

Мария, правда, сама полезла к волку в пасть: ничего не зная о смерти Эдуарда, поехала проведать больного сводного брата. Никакой любви и даже приязни между ними не было из-за различия в вере, но Мария считала, что навестить больного – христианский долг.

Где-то на полдороге ее перехватил посланец графа Арундела, влиятельного члена Тайного Совета, начавшего свою собственную игру. Посланец рассказал все последние новости – и о смерти короля, и о появлении королевы Иоанны Первой, она же леди Джен Грей, уже ожидающей в Тауэре коронации. И передал категорический совет графа: ни за что не появляться в Лондоне.

Мария и сама прекрасно понимала, чем ей грозит приезд в Лондон. И велела повернуть лошадей назад. Это была не юная девица, а женщина тридцати семи лет, умная, энергичная, решительная. В схватку она вступила немедленно – заперлась в хорошо укрепленном замке в своем поместье Кеннингхолл и разослала во все стороны гонцов с письмами.

Очень быстро в Кеннингхолл стали съезжаться и адресаты писем, и просто ненавистники Нортумберленда – знатные титулованные господа (сотнями!), рыцари, дворяне. Каждый, кто имел к тому возможность, прибывал с вооруженным отрядом. Буквально через несколько дней у Марии было в распоряжении солидное по тем временам войско – тридцать тысяч пехоты и конницы с приличным числом пушек. С ним Мария, не теряя времени, и двинулась на Лондон.

Нортумберленд об этом быстро узнал. Но положение у него было не из лучших – у него-то как раз войск не имелось. «Лондонские гарнизоны», о которых я упоминал, в реальности состояли лишь из гарнизонов Тауэра и королевского замка Виндзор, и снимать их оттуда было никак нельзя.

Все же Нортумберленд (явно изрядно опустошив свою мошну) кое-как наскреб десять тысяч человек – англичан и случившихся в Лондоне иностранных наемников, итальянцев и немцев. И выступил навстречу Марии – при всех темных сторонах натуры герцога в смелости ему никак нельзя было отказать.

Еще до того, как противоборствующие стороны сошлись, в воинстве Нортумберленда начался великий драп. Скорее всего, там прознали, что идут навстречу втрое превосходящему численностью противнику, да еще вооруженному пушками, которых у Нортумберленда не было. Зажгли англичане – частью перешли к Марии, частью просто разбежались кто куда. Видя такое дело, разбежались и наемники. Нортумберленд остался один-одинешенек в чистом поле. Ну, может быть, с ним и была парочка слуг и оруженосцев, не знаю точно, но что это меняло? Какое-то время Нортумберленд ждал обещанных Тайным Советом подкреплений – но они так и не появились.

Прискакав обратно в Лондон, Нортумберленд заполучил целую охапку пренеприятнейших новостей…

Тайный Совет, который он полагал своей опорой, недвусмысленно дал понять, что таковой быть не собирается – тут потрудились Арундел, два знатных графа, Шрусбери и Бедфорд и еще пара-тройка влиятельных членов Совета. Абсолютно никаких рычагов воздействия на Совет у Нортумберленда не имелось…