Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

• Название: Христос с тысячью лиц
• Автор: Юлия Латынина
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-101544-2

Иисус Христос был – но не один. Их было много. Едва ли не каждый адепт раннего христианства мог видеть и знать своего Христа. В продолжении бестселлера «Иисус. Историческое расследование» писатель и журналист Юлия Латынина ставит перед читателями новые неожиданные вопросы: чему именно учил настоящий Мессия и почему его апостолы так быстро стали переделывать его учение? Книга превращает безликие статичные фигуры апостолов – Иоанна, Филиппа, Павла – в живых людей, со своими необыкновенными биографиями и яростными, несовместимыми теологиями. Двум персонажам уделено особое внимание. Фигура Иуды Фомы, претендовавшего на звание духовного близнеца Христа и проповедовавшего за Евфратом, переворачивает традиционное представление о христианстве как о вере, развивавшейся в пределах Римской империи. А фигура Иоанна Крестителя – религиозно-политического лидера невероятного авторитета и мощи – принципиально меняет представления о времени и причине возникновения гностицизма.

---

И я забыл о жемчужине, за которой отцы мои послали меня, и я ел их пищу, и пребывал в глубоком сне. И тогда родители мои написали мне:

«От отца твоего, Царя Царей, и матери, Царицы Востока, и брата твоего, второй нашей власти, нашему сыну в Египте – мир. Поднимись и проснись ото сна, и послушайся слов письма и вспомни, что ты сын царей, и вот, – ты под рабским ярмом. Вспомни о жемчужине, за которой ты послан в Египет. Вспомни роскошное твое одеяние и сверкающую тунику, которую ты наденешь и которой украсишься, когда имя твое будет написано в книге Жизни, и с братом твоим, нашим вторым царем, ты будешь в Нашем Царстве»{146}.

И сын Царя Царей прочитал письмо; и вспомнил свободу, и жемчужину, за которой он был послан в Египет, чтобы отобрать ее у дракона, и отобрал жемчужину, и вернулся домой, и совлек с себя грязное одеяние, и облачился в чудесную одежду, которую для него сшили родители.

«Но я не помнил формы ее. Ибо я был еще дитя, когда покинул дворец моего Отца, но вдруг, когда я увидел одеяние, – словно зеркало, оно казалось как я. И я увидел его все, целиком, и я видел в нем себя во всей полноте, ибо мы были разлучены, но одновременно мы были едины»{147}.

И – наконец – происходит кульминация всей песни. Ее герой находит жемчужину, поднимается во дворец своего отца и надевает свое многоцветное одеяние.

«Я надел его и вознесся в ворота мира и прославления, я склонил главу и прославил Славу моего Отца, который послал меня в мир, ибо я выполнил его волю и что он мне обещал, то он сделал»{148}.

В этом гимне, который поет Иуда Фома, он сам – а не только Иисус – является Христом. Это он – Сын Царя Царей и Царицы Востока, посланный в материальный мир, чтобы добыть жемчужину-спасение. Герой гимна Фомы не верит в то, что спасение заключается в физическом воскресении плоти. Наоборот, спасение заключается в том, что душа, освобождаясь от плоти, воссоединяется с Богом и надевает «многоцветное одеяние» – плоть ангела.

Такое же превращение происходит во 2 Еноха, где с Еноха, узревшего Бога, снимают его земные одежды и облачают его в ризы Славы Господней.

Такое же превращение происходит в «Вознесении Исайи», в котором вознесенный на небо пророк видит праведников, «избавленных от одежд плоти. И я видел их в их вышних одеждах, и они были как ангелы, стоящие в великой славе»{149}.

Это же превращение постоянно встречается в «Одах Соломона»: «И Господь обновил меня Своим одеянием, и Он овладел мной своим Светом» (11, 11–12). «Облачись в благо Господне, и войди в Его Рай, и свей себе венок с Его дерева» (20, 7). «Те, кто облачились в Меня… будут нетленными в новом мире» (33, 12).

Именно в таких же сверкающих эфирных одеждах стоят у престола Бога в Кумранских текстах «боги, подобные пылающим углям» (Q403 I, ii, 6), они же власти, стоящие у престола «царства святых Царя святости» (4Q405 23 ii).

И именно метафора «тело – это одежда, которую мы снимаем, чтобы стать ангелами» позволяет нам правильно истолковать одно из загадочных на первый взгляд изречений Евангелия от Фомы.

«Ученики его сказали: “В какой день ты явишься нам и в какой день мы увидим тебя?” Иисус сказал: “Когда вы обнажитесь и не застыдитесь и возьмете ваши одежды, положите их у ваших ног, подобно малым детям, растопчете их, тогда вы увидите Сына Живаго, и вы не будете бояться”» (Фм. 37).

Иисус в этом тексте отнюдь не рекомендует ученикам заделаться нудистами. Одежда, которую надо снять, – это плоть.

Именно неверие в спасение плоти, как главную ересь, ставит в упрек Бардесану, сплетателю лжи и вору заблудших овец, подобному прелюбодейке, грешащей в тайном покое, ненавидевший его и полемизировавший с ним в IV в. н. э. ортодокс Ефрем Сирин: этот сын Сатаны не верит в физическое воскресение!

«Ну и что с того?» – скажете вы. В конце II в. еретик Бардесан не верил в воскресение плоти, так же, как в него не верил автор 2 Еноха и «Вознесения Исайи», но нам-то что с того?

Как мы можем утверждать, что в воскресение плоти не верил сам Иуда Фома? Как мы можем утверждать, что это еще он рекомендовал «снять одежды», положить их у ног и растоптать?

Этого мы, разумеется, утверждать не можем. Но зато мы можем наверняка показать, что комплекс гностических идей, связанных с лицезрением Бога, преображением верующего в бога, и избавлением от плоти, и связанных с именем Иуды Фомы, начал развиваться среди верующих в Иисуса очень рано.

Наше главное доказательство тут – это не что иное, как «Евангелие от Иоанна».

А точнее, его знаменитая хрестоматийная сцена, в которой апостол по имени Фома отказывается верить в телесное воскресение Иисуса до того момента, когда он не сможет убедиться в этом опытным путем. Не поверю, – говорит Фома, – пока «не вложу перста моего в раны от гвоздей и не вложу руки моей в ребра Его» (Ин. 20:25). Как известно, в «Евангелии от Иоанна» Фома оказывается посрамлен. Он-таки вкладывает свои персты в раны и руку в ребра и становится «не неверующим, но верующим» (Ин. 20:27).

Нетрудно заметить, что апостол Фома, который не верит в физическое воскресение Иисуса, стал героем этой истории не случайно. Автор «Евангелия от Иоанна» в этой истории спорит именно с теологией «многоцветной одежды». Он утверждает, что воскресение Иисуса было физическим. Он был не призрак, не бесплотный дух, не носитель высших эонов. Он не сложил одежды плоти у своих ног. Он воистину, физически воскрес. Глупый Фома, который отрицал это воскресение, был не прав.

Но это значит, что теология, с которой спорит автор «Евангелия от Иоанна», написанного в конце I в. н. э., уже существует.

Но, конечно, самое главное, самое неотменимое и самое бросающееся в глаза доказательство раннего характера гностических идей связано – как мы уже упоминали – с самим именем Иуды Фомы. Апостол по имени Иуда называл себя духовным близнецом Иисуса и делал это, очевидно, еще при своей жизни.

Иначе говоря, с его точки зрения, Христос был надмирный дух, который надел на себя, как одежду, тело человека Иисуса, а вот теперь он надел тело человека Иуды, и тот стал Фомой.

Именно поэтому Фому и продолжателей его традиции совершенно не интересовала форма канонического Евангелия, содержащая в себе историю земной жизни человека Иисуса. С самого начала их интересовали лишь высказывания духа Христа, – вне зависимости от того, какой из Христов их высказал. Сама форма «Евангелия от Близнеца», так же как и само прозвище Близнец являются зримыми доказательствами чрезвычайно ранней гностической составляющей веры в Иисуса.

Реальная биография Иуды Фомы

Итак, на основании «Деяний Фомы» мы можем предположить довольно много о ритуалах и теологии почитавшей его общины. Но что мы можем сказать о реальном, живом, из плоти и крови, апостоле Иуде Близнеце, проповедовавшем и жившем в первой половине I века?

С одной стороны – вроде бы ничего. Мы можем быть уверены, что апостол Иуда Близнец никогда не строил дворец царю Гундафору, и если он и был пронзен четырьмя солдатскими копьями, то не из-за того, что отговорил супругу царя Миздая от телесной близости с мужем.

С другой стороны – немало.

Мы видим перед собой сурового, фанатичного аскета, который не ел мяса и не пил вина. Он запечатывал своих последователей дважды: один раз – водой и другой – священным елеем. Эта печать даровала им неуязвимость, которую там впечатляюще продемонстрировал сам апостол Фома, когда раскаленное железо не причинило его ногам никакого вреда. Он познал Христа и стал Христом. Его последователи называли его богом. Его лицо сияло при жизни, как лицо Моисея и Еноха.

Он проповедовал чрезвычайный аскетизм и, возможно, способность души освободиться от уз плоти. Для него, как и для Елеазара бен Яира, вождя сикариев, душа была «родственница Бога».

После беспорядков, произошедших прямо на ступенях Храма и кончившихся появлением Сенатусконсульта против «христиан», Иуда Фома бежал за границу империи, в земли, где жило огромное количество евреев. Он действительно проповедовал их царям. Эти земли говорили на арамейском языке, эти земли вслед за Иудеей были следующим объектом римской экспансии, и поддержка иудейских милленаристов была для правителей этих земель естественной стратегией выживания.

Многие жители этих земель были такие же семиты, как те, которые населяли Галилею и Идумею и которые были необыкновенно легко обращены в иудаизм. Эти семиты исповедовали религию, мало отличающуюся от домонотеистического яхвизма.

Нет ничего удивительного в том, что проповеди милленаристов в этих землях имели успех, и проще всего предположить, что лидером нацрайе Эдессы и был Иуда Фома, как это гласила местная эдесская традиция. «Нет никакого сомнения, что эта традиция имела свое первоначальное происхождение в реальной исторической миссионерской деятельности этих апостолов в тех регионах, в которых сохранились их имена»{150}.