Джо Аберкромби - Немного ненависти

• Название: Немного ненависти
• Автор: Джо Аберкромби
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-104726-9

В Адуе наступают новые времена. Савин дан Глокта – финансист, инвестор и дочь самого пугающего человека в Союзе – всеми средствами стремится к вершине прогнившего высшего общества. Трущобы кипят от ярости, которую не могут удержать все деньги мира. Лео дан Брок пытается завоевать славу на залитых кровью границах Инглии. Он хочет победить мародерствующие армии Стура Сумрака и рассчитывает на помощь короны. Эра машин наступает, но эпоха магии отказывается умирать. Дочь Ищейки, юная Рикке учится владеть даром Долгого Взгляда. Но как изменить открывшееся будущее, когда Первый из магов продолжает играть людьми и государствами, словно марионетками…

---

Она вспомнила Названных – как они сидели в ряд по обе стороны от очага. Как улыбались ее шуткам, ее песням. Ох уж эта Рикке, и забавная же девчонка! Конечно, никто не захочет, чтобы у его собственной дочери было не в порядке с головой, но Рикке – она забавная.

Она вспомнила, как по вечерам, пьяная и умиротворенная, убредала в свою комнату, где ее встречала собственная теплая койка с одеялом, сшитым ее матушкой, и куча красивых безделушек, аккуратно расставленных на полке, и куча красивой одежды в сундуке, сухой и восхитительной.

Она вспомнила крутые улочки Уфриса с блестящими от дождя булыжниками, лодки и суденышки в серых водах гавани, гомон людей на рынке, сверкающую рыбу, скользящую на землю из сетей, когда привозили свежий улов.

Рикке знала, что была там несчастлива. Она повторяла это столько раз, что сама устала от собственного нытья. Теперь, щупая грязный и вонючий мех своего плаща, она удивлялась, что ее могли настолько задевать холодные взгляды и колкие слова. Глупость, ребячливость и бессилие… Но, возможно, в этом и состоит взросление: когда ты понимаешь, каким гребаным ослом был прежде.

Во имя мертвых, как же ей хотелось вернуться туда, к теплу и безопасности, чтобы за ней не охотились, а только высмеивали! Но Рикке сама видела горящий Уфрис. Может, Долгий Взгляд и способен заглянуть в прошлое, но в одном можно не сомневаться: он никого туда не перенесет. Мир, который она знала, закончился и больше не вернется, как никогда не вернется к жизни тот повешенный. А мир, который ей остался взамен, был мрачным, промозглым, и вдобавок способным на подлости и открытую жестокость.

Рикке ничего не могла с собой поделать. Она была такой голодной, замерзшей, усталой и испуганной – и впереди ждало в лучшем случае то же самое, только в большем размере. Она стояла, бессильно опустив онемевшие руки, ее плечи тряслись, слезы беззвучно стекали по лицу и капали с носа, оставляя слабый привкус соли на дрожащей нижней губе.

Изерн шагнула к ней, мягко положила руку ей на плечо. Взяла ее за подбородок, приподняла и заговорила таким тихим голосом, какого Рикке еще никогда у нее не слышала:

– Знаешь, что говорил мне мой папаша, когда я принималась плакать?

– Н-нет, – всхлипнула Рикке сквозь сопли.

Резким, сильным движением Изерн дала ей пощечину. Рикке замигала, разинув рот и щупая рукой пылающую щеку.

– Что…?

– Вот что он мне говорил. – Изерн сильно встряхнула ее. – И когда ты получаешь вот такой ответ на свои слезы, то очень быстро перестаешь хныкать и начинаешь делать то, что необходимо.

– Угу, – пробормотала Рикке, чувствуя, как все ее лицо пульсирует от боли.

– Да, тебе довелось столкнуться с трудностями. Болезнь, припадки, все считают тебя сумасшедшей, и так далее и тому подобное. Но вместе с тем ты родилась, имея при себе все части тела и крепкие зубы на хорошеньком личике. Ты была единственным ребенком сильного вождя; пускай без матери, зато у тебя был целый замок бестолковых старых воинов, которые души в тебе не чаяли.

– Проклятье, это нечестно… А!

Изерн ударила ее снова, еще сильнее – так сильно, что к соленым слезам на ее губах прибавился соленый вкус крови.

– Ты привыкла вить из этих стариков веревки. Но если ты попадешься в лапы к Черному Кальдеру, он совьет веревку из тебя. Так совьет, что у тебя не останется ни одной целой косточки, и тебе некого будет винить, кроме себя самой. Тебя изнежили, Рикке. Ты вся мягкая, как свиное сало! – Ее безжалостный палец снова больно ткнул Рикке в грудь. – К счастью для тебя, я оказалась рядом. Я срежу с тебя все это сало, обнажу железо, которое вижу под ним, и хорошенько его заточу.

Тык, тык, в то же самое место, в еще не заживший синяк.

– К счастью для тебя – потому что когда ты окажешься там, эта мягкость убьет тебя, а железо может тебя спасти.

Тык, тык.

– Может быть, пока это только маленькая иголочка, но когда-нибудь мы выкуем из нее кинжал…

– Ах ты сука! – завопила Рикке и со всей силы врезала горянке по зубам.

Удар был нанесен как следует, так что голова Изерн запрокинулась, а вокруг разлетелись капельки слюны. Рикке всегда считала себя слабой – скорее плаксой, чем бойцом. Сейчас в ней вскипела ярость, о существовании которой она не подозревала. Чувство было сильным и приятным. Первый проблеск тепла за все эти дни.

Она снова занесла кулак, но Изерн поймала ее запястье, одновременно схватив за волосы и вывернув ей голову назад, так что Рикке могла только взвыть, с нечеловеческой силой пришпиленная к дереву.

– Вот оно, это железо! – Изерн ухмыльнулась, показывая перемазанные соком и кровью зубы. – Может быть, там все-таки кинжал? И когда-нибудь мы выкуем из него меч, перед которым будут склоняться сильные мужчины и которому будет благоволить сама луна!

Горянка отпустила волосы Рикке.

– Ну что, ты достаточно согрелась? Готова плясать со мной дальше на запад? – Она подняла взгляд к покачивающемуся телу. – Или тебе больше по душе плясать с нашим холодным другом?

Рикке глубоко, прерывисто вздохнула, выдула в морозный воздух струйку пара. Потом подняла вверх пустые руки – костяшки одной болезненно ныли, вдобавок к прочим ее неприятностям:

– Мои вещи собраны.

Молодые герои

– Ублюдки, – выдохнул Юранд, исследуя долину с помощью подзорной трубы.

Лео выхватил у него трубу и направил на гребень холма. Через круглое окошечко, прыгающее из-за его собственного едва сдерживаемого волнения, были видны северяне – черные точечки копий на фоне угрюмого неба. За все утро они не двинулись с места. Там было, должно быть, человек шестьдесят, и они откровенно наслаждались видом постыдного отступления Инглии. Лео сунул подзорную трубу Йину.

– Ублюдки.

– Точно, – согласился Белая Вода со своим густым северным акцентом, опуская трубу и задумчиво скребя в бороде. – Самые настоящие.

Гловард со стоном лег животом на луку седла.

– Кто бы мог подумать, что война окажется такой гребаной скучищей?

– Девять десятых боевых действий состоят в ожидании, – сообщил Юранд. – Так сказал Столикус.

Как будто цитирование знаменитого полководца делало войну хоть капельку более выносимой.

– На войне есть два варианта, – изрек Барнива. – Либо скука, либо ужас. И по моему опыту, скука гораздо предпочтительнее.

Барнива со своим «опытом» начинал надоедать Лео. Эти его вечные разговоры об ужасах, о которых они, остальные, не имеют представления. Его манера хмуриться, глядя на горизонт, словно там, вдалеке, остались какие-то тягостные для него воспоминания. И все лишь потому, что ему довелось провести восемь месяцев в Стирии, причем он всю кампанию держался при лорд-маршале Миттерике, практически не покидая хорошо охраняемый командный пункт.

– Утомленность войной сейчас в моде, но не все здесь такие бывалые вояки, как ты. – Лео в сотый раз за утро высвободил меч в ножнах, вытащил на пару дюймов, затем сунул обратно. – Некоторым из нас хочется действия, черт побери!

– Риттер тоже ждал действия. И дождался, – ответил Барнива, потирая свой шрам кончиком пальца. – Это все, что я могу сказать.

Лео нахмурился, жалея, что у него нет своего шрама.

– Если война так ужасна, почему ты не занялся фермерством или еще чем-нибудь?

– Я пытался. У меня ничего не вышло.

И Барнива нахмурился, глядя на горизонт, словно там, вдалеке, оставались тягостные для него воспоминания.

Юранд поймал взгляд Лео и возвел глаза к небесам. Лео едва успел подавить смешок. Они понимали друг друга так хорошо, что почти не нуждались в словах.

– Что, они по-прежнему там? – Антауп придержал коня, поравнявшись с ними.

Йин вручил ему подзорную трубу, и он привстал на стременах.

– Вон они, – показал Лео.

– Ублюдки. – Антауп мотнул головой, отбрасывая со лба свой вечно свисающий темный чубчик, и тот моментально упал на то же самое место.

Антауп был из тех парней, которых девчонки никогда не оставляют в покое: ловкий и быстрый в движениях, ухоженный, словно призовой скакун. Впрочем, каждый из друзей Лео был по-своему привлекателен. Йин был свиреп в битве не хуже самого Девятипалого, но когда его рыжую бороду прорезала белозубая улыбка, а голубые глаза начинали сверкать, это было все равно что солнышко, выходящее из-за туч. Нельзя было отрицать, что имидж сурового ветерана шел Барниве, особенно в сочетании со шрамом на лбу и продолжающей его седой прядью. Гловард смотрелся как сплошная глыба жизнерадостной мужественности, с его ростом, широкими плечами и щетиной, густо покрывавшей лицо уже через час после бритья.

Такую симпатичную банду молодых героев еще поискать. Как хорошо они бы смотрелись на картине! Может быть, стоит заказать, чтобы их нарисовали… Где бы найти хорошего художника?

Лео поймал себя на том, что косится вбок. Остенгормские дамы, возможно, этого не видели, но Юранд несомненно был самым привлекательным в их стае. Черты его лица можно было назвать мягкими, особенно рядом с раздвоенным подбородком Гловарда или резкими скулами Антаупа, но Лео считал, что они придают ему… деликатность? Утонченность? Может быть, даже крохотную толику уязвимости? И, однако, нельзя было найти человека крепче Юранда, когда речь шла о защите его друзей. Какую выразительность он умел придать одному взгляду! А эти его слегка сдвинутые брови, когда он что-то обдумывал? Изгиб краешка рта, когда он наклонялся поближе, чтобы высказать свою мысль? И это всегда было что-то стоящее, что-то такое, чего никто другой никогда бы…