Мишель Обама - Becoming. Моя история

• Название: Becoming. Моя история
• Автор: Мишель Обама
• Жанр: Биографии
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-101892-4

«Becoming» – одна из самых ожидаемых книг этого года. Искренние и вдохновляющие мемуары бывшей первой леди Соединенных Штатов Америки уже проданы тиражом более 3 миллионов экземпляров, переведены на 32 языка и 10 месяцев возглавляют самый престижный книжный рейтинг Amazon. В своей книге Мишель Обама впервые делится сокровенными моментами своего брака – когда она пыталась балансировать между работой и личной жизнью, а также стремительно развивающейся политической карьерой мужа. Мы становимся свидетелями приватных бесед супругов, идем плечом к плечу с автором по великолепным залам Белого дома и сопровождаем Мишель Обаму в поездках по всей стране. «Перед первой леди Америка предстает без прикрас. Я бывала на аукционах в частных домах, больше похожих на музеи, где стояли ванны из драгоценных камней. Видела семьи, которые потеряли все в урагане Катрина и были до слез благодарны получить в дар хотя бы работающие холодильник и плиту. Я встречала лицемеров и лгунов. Но также встречала и учителей, жен военнослужащих и многих других людей, настолько сильных духом, что я с трудом верила своим глазам». Рассказывая свою историю честно и смело, автор заставляет каждого из нас задуматься: кто я и какова моя история?

---

Мама в конце концов вернулась на работу, когда я пошла в старшую школу. Она катапультировалась из дома прямиком в густонаселенное, небоскребное сердце Чикаго, устроившись ассистенткой в банк. Специально для работы мама обновила гардероб и теперь каждое утро уезжала в офис то на автобусе с остановки на бульваре Джеффри, то вместе с отцом на «Бьюике», если у них совпадало начало рабочего дня. Для нее работа была долгожданной переменой, а для нашей семьи – более или менее необходимостью. Родители оплачивали обучение Крейга в католической школе, и он уже начинал подумывать о колледже. А я шла следом.

Брат к тому времени стал взрослым, грациозным великаном со сверхъестественно пружинистыми ногами и одним из лучших баскетболистов города. Дома он много ел: пил молоко галлонами, целиком поглощал огромные пиццы в один присест и часто перекусывал после ужина. Как и всегда, ему удавалось оставаться одновременно легким на подъем и целеустремленным, душой компании и отличником и при этом замечательным спортсменом. Он путешествовал по Среднему Западу в составе команды летней баскетбольной лиги, в которой некогда рос и воспитывался, как в инкубаторе, суперзвезда по имени Исайя Томас, прежде чем появиться в Зале славы НБА.

В старших классах за Крейгом охотились баскетбольные тренеры лучших школ Чикаго в надежде закрыть лакуны в собственных списках игроков. Их команды привлекали большие шумные толпы болельщиков и агентов колледжей. Но мои родители не позволили Крейгу пожертвовать своим интеллектуальным потенциалом ради недолговечной славы баскетбольного гения старшей школы.

Лучшим выбором, стоившим своих нескольких тысяч долларов, им показалась школа Маунт-Кармель с сильной баскетбольной командой из католической лиги и строгой учебной программой. Крейг стал учиться у священников в коричневых одеяниях, которых нужно было называть «отцами». Около 80 % его одноклассников были белыми, большинство из них – ирландскими католиками из отдаленных белых рабочих районов. К концу первого года обучения его уже вовсю обхаживали команды колледжей первого дивизиона, парочка из которых, возможно, даже готова была предложить полное обеспечение. Но мои родители настаивали, что брат должен выбрать из лучших колледжей, не ограничивая себя этими предложениями. А они уж позаботятся о цене.

Моя старшая школа, слава богу, не стоила нам ни цента, кроме платы за проезд на автобусе. Мне повезло пройти тесты в первую в Чикаго старшую школу с углубленным изучением предметов – или «магнитную» школу – имени Уитни М. Янг. Она располагалась в бедном районе на западе от Чикаго-Луп[66]. Спустя всего несколько лет с момента основания Уитни Янг уже была на пути к тому, чтобы стать одной из лучших публичных школ города. Ее назвали в честь активистки борьбы за гражданские права и открыли в 1975-м как позитивную альтернативу «автобусным» школам. Уитни Янг располагалась в квадрате точно между севером и югом Чикаго и благодаря прогрессивным преподавателям и новому оборудованию стала меккой равных возможностей, предназначенной для привлечения одаренных учеников всех цветов кожи.

Согласно квотам, установленным городской администрацией, состав учеников школ должен был быть на 40 % черным, на 40 % белым и на 20 % латиноамериканским или каким-то еще. Но, когда я поступила в школу, ситуация выглядела немного иначе. Около 80 % учеников школы были не белыми.

Дорога до школы в первый день девятого класса стала для меня настоящей одиссеей: девяносто минут нервотрепки на двух автобусах и метро. Вытащив себя из постели в пять утра, я надела новую одежду и пару красивых сережек, неуверенная, как их воспримут на том конце пути. Я позавтракала, неуверенная, что буду делать во время обеда. Попрощалась с родителями, неуверенная, что к концу дня все еще останусь самой собой. Старшая школа по определению должна преображать людей, и Уитни Янг стала моим первым рубежом.

Здание школы было самым ошеломительно современным, что я когда-либо видела: три огромных строения в форме кубов, два из них соединялись между собой причудливым стеклянным коридором, пересекавшим оживленный бульвар Джефферсона. Классы открытого типа, с хорошо продуманным дизайном. Одно из зданий полностью отдали под занятия искусствами: класс для хорового пения и репетиций музыкальных групп, отдельные классы для фотографии и керамики. Школа напоминала храм знаний. Студенты стремительно врывались через главный ход, нацеленные на учебу уже с первого дня.

В Уитни Янг училось около тысячи девятисот детей, и каждый, как мне казалось, был увереннее в себе и старше, чем я когда-нибудь вообще смогу стать. Они контролировали каждую клеточку своего мозга, заряженную правильными ответами на вопросы общегородского теста. Я чувствовала себя крохой, глядя на них. В Брин Мор я была одной из самых старших, а здесь стала одной из самых младших. Выходя из автобуса, я заметила, что у многих девочек, наряду с сумками с книгами, были самые настоящие дамские сумочки.

Все мои тревожные мысли о старшей школе можно объединить под одним заголовком: достаточно ли я хороша? Этот вопрос преследовал меня весь первый месяц, даже когда я начала осваиваться и привыкла к предрассветным подъемам и навигации по зданиям в поисках нужного класса.

Уитни Янг делилась на пять «домов», каждый из которых служил уютной «базой» для учеников. Я была в Золотом доме, которым управлял заместитель директора, мистер Смит. По стечению обстоятельств он жил через несколько дверей от моей семьи, вниз по Эвклид-авеню. Я выполняла поручения мистера Смита и его семьи годами: он нанимал меня в качестве няни и учительницы музыки к своим детям и даже в качестве тренера для необучаемой собаки. Видеть мистера Смита в школе было для меня все равно что прокладывать мостик между Уитни Янг и родным районом, но этого не хватало, чтобы успокоиться.

Из моего района в Уитни Янг поступили всего несколько детей: мой сосед и друг Терри Джонсон, одноклассница Киака, с которой я по-дружески соревновалась с самого детского сада, и еще пара мальчишек. С некоторыми из них мы ездили утром и вечером на автобусе, но в школе каждый проводил практически все время в собственном «доме».

Впервые в жизни мне пришлось оказаться без протекции своего старшего брата. Крейг открывал для меня все двери улыбкой и легкой походкой. Он знал, как умаслить учителей в Брин Мор, и завоевал уважение и авторитет самого крутого парня на игровой площадке. На мне лежал отсвет славы Крейга. Все знали меня в основном как младшую сестру Крейга Робинсона. А теперь я была просто Мишель Робинсон, безо всякого Крейга.

В Уитни Янг мне пришлось много работать, чтобы обрести почву под ногами. Я старалась в основном вести себя тихо и наблюдать за одноклассниками. Кто они? Я знала только, что они умные. Демонстративно умные. Исключительно умные. Умнейшие дети всего города. Но была ли я одной из них? Разве все мы – я, Терри и Киака – попали сюда не потому, что были так же умны, как они?

Этого я не знала. Я понятия не имела, действительно ли мы достаточно умны для всех них.

Да, мы были лучшими учениками средненькой, в основном чернокожей школы, из средненького, в основном чернокожего района. Но что, если этого недостаточно? Если в конечном итоге мы просто оказались лучшими из худших?

Сомнения преследовали меня на всех вводных занятиях, первых уроках биологии и английского и первых неуклюжих давай-узнаем-друг-друга-получше разговорах в кафетерии с новыми друзьями. Недостаточно. Недостаточно. Я сомневалась в своем прошлом, в том, откуда я пришла и что думала о самой себе. Сомнения были раковыми клетками, которые делятся вновь и вновь, пока не поймешь, как это остановить.

Оказалось, Чикаго намного больше, чем я себе представляла. Это открытие частично основывалось на трех часах в дороге ежедневно. Я садилась в автобус на Семьдесят пятой улице и пыхтела сквозь лабиринт остановок – чаще всего стоя, сидячих мест на всех не хватало.

В окне медленно разворачивался вид на весь Саутсайд: угловые магазины, гриль-бары с закрытыми в столь ранний серый утренний час ставнями, баскетбольные корты и пустующие асфальтированные игровые площадки. Мы направлялись на север по Джеффри, затем на запад по Шестьдесят седьмой улице, а потом снова на север, заворачивая и останавливаясь практически каждые два квартала, чтобы подобрать пассажиров. Пересекали Джексон-Хайленд-парк и Гайд-парк, где за массивными коваными воротами скрывался кампус Чикагского университета. Спустя целую вечность мы наконец выезжали на Лейк-Шор-драйв и, следуя изгибу озера Мичиган, направлялись к центру города.

Автобусы никуда не спешат, уверяю вас. Ты просто едешь вперед и терпишь. Каждое утро я пересаживалась на другой автобус на Мичиган-авеню, в самый разгар часа пик, и двигалась на запад по Ван-Бюрен-стрит, где вид из окна, по крайней мере, становился чуточку интереснее. Мы проезжали здания банков с большими золотыми дверями и швейцаров, стоящих перед шикарными отелями. Я смотрела в окно на одетых в модные костюмы мужчин и женщин в юбках и на каблуках – они с важным видом несли на работу кофе. Тогда я не знала, что их называют профессионалами: мне еще предстояло выяснить, какое образование открывает доступ к огромным корпоративным замкам на Ван-Бюрен. Но мне нравился их решительный вид.