Райан Гродин - Город-крепость

• Название: Город-крепость
• Автор: Райан Гродин
• Жанр: Социальная фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-115671-8

Город-крепость – лабиринт беззакония, управляемый криминальными боссами и кишащий уличными бандами. Подростки здесь работают либо наркокурьерами, либо в борделях. Либо, как Цзинь, прячутся ото всех. Но когда Цзинь выпадает шанс найти пропавшую сестру, она начинает захватывающую гонку со временем. И оно стремительно истекает.

---

Доверившись. Слово забавно гудит в голове, как после похмелья. Да, кажется, именно это мне и пришлось сделать. Довериться пацану. Поверить, что он придёт. Что спасёт меня от ножа Лонгвея. Сейчас посмотрим, правильно ли я поступил.

И хотя на мне плотная и даже слишком тёплая толстовка, тело всё равно охватывает дрожь.

ЦЗИН ЛИНЬ

В борделе Лонгвея гораздо теплей, чем в брезентовой палатке. Но меня всё равно трясёт. Кровь торговца исчезла с мох рук, смылась струями ливня. Но его крики всё ещё звучат в ушах. Становятся громче с каждым шагом. Приспешник Лонгвея не отстаёт от меня ни на шаг, бежит следом с самого рынка.

Я прижимаю брикет с наркотиками к груди, точь-в-точь как Чма, когда ночи выдаются слишком холодные. Трепет, дрожь, крики. Коридор всё тянется и тянется. За дверью следует новая дверь, и новая, и новая. Но, в конце концов, мы достигаем цели: кресла Лонгвея. Главарь Братства открывает налитые кровью глаза. Косится на свёрток в моих руках. На мой провал.

Не стоило вообще браться за это дело.

Дэй сидит на самом краешке дивана. Пропала его уверенная, нахальная маска, которой парень щеголял в переулке рядом с моим убежищем. Лицо приобрело зеленоватый отлив, пятнами охватывающий кожу, словно мох. Дэй выглядит так же болезненно, как ощущаю себя я.

Мне не стоит переживать о нём. Некогда, нельзя. Но вес ответственности за его жизнь продолжает давить на плечи. Стискивает рёбра и лёгкие. Напоминает, что у меня ещё есть сердце.

Пусть я могу пырнуть человека ножом, но умереть – не позволю. Не по моей вине.

– Какие-то проблемы? – рычит Лонгвей.

Во рту у меня сухо, как в пустыне. Связать слова в предложение удаётся не с первой попытки:

– Я… я н-не смог завершить обмен, г-господин. Я нашёл мужчину, который торгует нефритовыми статуэтками, и доставил посылку. Всё, как вы сказали.

– И? – Его вопрос суров. Холодит кровь. Приходится собрать всю храбрость, чтобы продолжить рассказ.

– Он не захотел отдавать мне деньги. Сказал, что заплатит позже, что вы всё поймёте.

– И ты ему не поверил?

Я качаю головой. Но вдруг торговец нефритом действительно один из близких друзей Лонгвея? Слегка подгнившая половинка апельсина, которую я съела перед тем, как прийти сюда, пытается выбраться из желудка. Цитрусовая и почти переваренная.

Лонгвей указывает на брикет в моих мокрых руках:

– Значит, ты забрал свёрток? Вот так просто?

– Торговец попытался схватить меня, но я воткнул нож ему в руку. А потом убежал.

Дэй втягивает воздух сквозь зубы. Громкий, резкий звук. Он дёргает левой ногой, топая пяткой по полу, отстукивая нервный ритм. Такой же, как биение моего сердца.

– Это правда? – Лонгвей спрашивает не меня, его тёмные глаза обращаются в другую сторону. Куда-то позади.

Мужчина в чёрном – моя временная тень – пожимает плечами.

– Старикашка верещал, как резаная свинья.

От безудержного смеха главарь Братства трясётся всем телом. Красный дракон на его рукаве подрагивает, будто собирается разразиться пламенем. Лонгвей смеётся, и я понимаю, что истории о нём правдивы. Все до единой.

Когда смех затихает, оказывается, что комната погрузилась в полнейшую тишину. Девушка перестала тренькать на каком-то струнном инструменте. Нога Дэя перестала топать, опустившись на ковёр.

– Хотел бы я это видеть. – Лонгвей вытирает уголки глаз. – Дай сюда свёрток.

Я на максимально вытянутых руках передаю ему брикет. Лонгвей принимает его и почти минуту придирчиво разглядывает.

– Всё на месте, – говорит он. – Не удивлён, что такое случилось. Это был новый клиент. Он и другим принёс немало проблем.

Сдавленное дыхание вырывается из лёгких. Я кидаю взгляд на Дэя в надежде, что парень тоже порадуется. Или хотя бы станет не таким зелёным.

– Значит, это была проверка? – Голос Дэя холоден, но нога вновь принимается стучать по полу. Быстрее, чем прежде.

– Своего рода. – Лонгвей равнодушно пожимает плечами. – Я ищу хороших уличных мальчишек. Посыльных, которым можно доверять, не так-то легко найти. Но ты сегодня показал себя. Как тебе предложение стать моим личным посыльным для более… тонкой работы? Плачу хорошо. И ты, и твой друг будете получать свою долю. Ему придётся сидеть здесь, пока ты ходишь на дело. В качестве страховки, сами понимаете.

Странно, почти жутко, что Лонгвей считает, будто оставлять в залог человека – хорошее решение в этом городе. Считает, что мы здесь способны доверять друг другу. Интересно, он так же поступает с другими парнями или смотрит своими острыми, как скальпель, чёрными глазами мне в самую душу, вычленяя главную слабость? Жажду защищать.

Я молчу. Первое правило обжигает икры. Мне хочется только одного – бежать. Дальше, как можно дальше от этого места, полного вонючего дыма, грязных денег и страха.

Резкий хлопок разрезает тишину – это схлестнулись длинные пальцы Лонгвея.

– Ещё вина! Больше света! – бросает он через плечо.

Я уже собираюсь отказать ему, когда в комнату входит женщина. Нет. Не женщина. Девушка в женских одеждах. Лицо её густо покрыто макияжем, как у той девушки в переулке. От одного её вида – узкое красное платье, поднос, идеально лежащий в руках – горло сдавливает, не позволяя ответить. Я вспоминаю, зачем пришла сюда.

Эта девушка. Я знаю её. Она из нашей провинции. С фермы в четырёх ли к западу от нашей. Её звали… зовут Инь Ю. Помню, что видела её в фургоне, который увёз Мэй Йи. Их забрали в один день.

– Любишь девочек? – смеётся Лонгвей, когда его бокал вновь наполняется вином. Пахнет отвратительно. Алкоголем и сочными спелыми сливами. – У меня здесь их много. Если, конечно, готов платить.

Я качаю головой. Девушка – Инь Ю – уходит. Шёлковое платье вспыхивает алым, прежде чем она вновь растворяется в тени.

Если Инь Ю здесь, возможно, и Мэй Йи тоже? Крошечная зацепка. Даже не зацепка вовсе. Но сейчас это всё, что у меня есть.

Нужно принять предложение Лонгвея. Продолжить поиски.

– Да, – говорю я, разжимая пересохшие губы, понимая, что не смогу забрать слово обратно. – Я буду вашим посыльным, если Дэй согласен.

Если он готов каждый раз рисковать жизнью, пока я выбираюсь на дело. Готов довериться мне.

– Я согласен.

Оказывается, он готов.

Лонгвей даже не улыбается. Он делает большой глоток вина. Часть жидкости проливается ему на руку. Капли его, тёмно красные потёки, напоминают мне о крови торговца нефритом.

– Возвращайтесь завтра на закате. Для вас есть другая работа. Плату мои люди отдадут вам на выходе, – продолжает он, делая взмах свободной рукой. Знак, что нам пора уходить.

Мы идём за человеком Лонгвея к выходу, где он передаёт нам оранжевый конверт, плотно напиханный деньгами. Мы минуем коридор с множеством запертых дверей. И я не могу избавиться от мысли: вдруг сестра сейчас за одной из них? Ждёт.

МЭЙ ЙИ

В моей комнате есть окно. Странный проём, единственный во всём здании. Участок из шести шлакоблочных кирпичей, явно забытых строителями, закрытый стеклом и кусками металлических прутьев. Оно прячется за яркой алой занавеской, закрывающей мне вид наружу. Впрочем, там и смотреть не на что. За окном даже не переулок – просто проём между двумя зданиями, в который забираются только уличные мальчишки и кошки. Призрачный свет горящих на улице фонарей здесь почти неразличим… его хватает только чтобы разглядеть сваленный в кучи мусор.

Отвратительный вид – серость и гниль. Не понимаю, почему Синь так его любила. По утрам, когда у нас ещё не было клиентов, она приходила, садилась ко мне на кровать, отодвигала занавеску и подолгу смотрела через решётку. И взгляд её был такой остекленевший, что я каждый раз задавалась вопросом: действительно ли Синь видит картину за окном.

После двух дней одиночества, когда стены начинают давить, лишая воздуха, я отодвигаю занавеску и выглядываю в окно. На заплесневелые шлакоблочные стены, смятые обёртки и осколки бутылок из-под спиртного. Я окидываю взглядом эту картину и пытаюсь увидеть в ней то, что видела Синь.

За стеклом что-то движется. Я почти ничего не могу разглядеть, только отражение решётки да моего собственного лица. Может, просто показалось?

Но тут стекло дребезжит. Раскрытая ладонь, белая и пугающая, поглощает пространство, где только что было моё лицо.

Сердце моё грохочет не хуже стекла. Я моргаю, снова и снова, но рука никуда не исчезает. Вот она – пять пальцев и узор на ладони, как паутина. Линии глубокие и запутанные, с лёгким налётом грязи.

Я как раз раздумываю, что же делать – стоит ли просто задёрнуть занавеску или звать Маму-сан, – когда раздаётся голос, слишком глубокий, чтобы тонкое стекло стало ему преградой.

– Привет.

Облизываю губы, пытаясь придумать, что сказать в ответ:

– Кто… кто ты?