Элис Фини - Я знаю, кто ты

• Название: Я знаю, кто ты
• Автор: Элис Фини
• Жанр: Триллер
• ISBN: 978-5-17-112028-3

Эйми Синклер – успешная актриса, которая никогда не снимает маску. Никто не знает, какова ее подлинная сущность. Кроме одного человека. Он подбрасывал ей записки, содержащие всего четыре слова: «Я знаю, кто ты». Он подписывался именем, которое Эйми старалась забыть. Он знает все ее слабости и уязвимые места. И когда муж Эйми бесследно исчезает, она становится абсолютно беззащитной. Теперь ей предстоит найти в себе внутреннюю силу. Этот триллер искусно сплетает тонкий психологизм и увлекательный сюжет, доказывая, что захватывающей может быть не только интрига, но и эволюция человеческой души.

---

Мегги возвращается с тарелкой в руке, что странно, потому что она собиралась сделать мой любимый завтрак, а я больше всего люблю кашу с медом. Дома брат варил мне кашу с медом, и я всегда ее ела из своей любимой синей мисочки, хотя от нее откололся кусочек. Брат сказал, что мисочка все равно может быть моей любимой, даже со сколом. Он сказал, что немножко поврежденные вещи все равно могут быть красивыми.

– Ну, вот. Налетай, – говорит Мегги.

Она залезает обратно под одеяло, и ее ледяные голые ноги касаются моих пяток.

– Что это? – спрашиваю я, глядя в тарелку.

– Это же твоя любимая еда, глупышка. Печенье с маслом. Съешь все до крошки, нам нужно тебя немножко откормить, больно уж ты похудела.

Мне кажется, что я выгляжу точно так же, как и вчера и позавчера.

Я смотрю на Мегги, потом на тарелку, потом снова на Мегги и не знаю, что делать. Потом беру один из кружочков и замечаю, что на нем, на нижней стороне, написано его имя. Совсем как мое имя написано на моей пижамной рубашке. Я про себя повторяю буквы: ДИЖЕСТИВ.

– Ну же, кусай, – говорит Мегги.

Мне не хочется.

– Ешь. Это.

Я откусываю маленький кусочек и медленно-медленно жую. На вкус это чистое масло, мне даже становится немного тошно.

– Что надо сказать? – спрашивает она.

– Спасибо?

– Спасибо – что?

– Спасибо, Мегги?

– Нет, не Мегги. С этого момента называй меня мамой.

Семнадцать

Лондон, 2017

Кажется, сегодня день, когда все происходит в последний раз.

Последний день, когда я въезжаю в ворота студии «Пайнвуд».

Последний раз, когда мне приходится играть этого персонажа.

Мой последний шанс.

Я сижу перед зеркалом в гримерке, пока другие люди укладывают мне волосы и маскируют недостатки моего лица. Сегодня я сама не своя, и даже не уверена, что помню, кто я вообще такая. Когда заканчиваются съемки, у меня всегда бывает период траура: столько месяцев тяжелой работы, и вот они подошли к концу. Но этот последний день кажется даже более зловещим, чем обычно. Мне непросто скрывать от окружающих, что происходит, но осталось продержаться всего один день. Кроме того, я знаю, что в этом я не одинока. Всем нам ежедневно приходится решать, какими секретами делиться, а какие приберечь на потом, чтобы они со временем стали вкуснее.

Оставшись снова одна, я смотрю в зеркало, сомневаясь, мое ли там отражение, и вдруг мой взгляд падает на незнакомую вещь. Нина, прекрасная женщина, которая умеет, как по волшебству, преобразить мои волосы, забыла свой журнал. Я принимаюсь листать страницы, скорее от скуки, чем из любопытства, и натыкаюсь на целый разворот, посвященный Алисии Уайт.

Женщина, улыбающаяся с огромной отфотошопленной фотографии, ходила в ту же среднюю школу, а потом в то же театральное училище, что и я. Училась она на год старше, но как-то умудряется выглядеть моложе меня лет на десять. Алисия Уайт тоже актриса. Плохая. Сейчас у нас общий агент, и она постоянно напоминает мне, что ей он предложил контракт раньше. Со мной Алисия только о нем и говорит, как будто мы с ней участвуем в каком-то тайном соревновании. Она стремится унизить меня при каждой встрече, словно следит, чтобы я не забывала свое место. Это совершенно лишнее: я никогда не была о себе высокого мнения.

Глядя на фотографию Алисии, я вспоминаю о Тони. Он просил меня перезвонить, а я пока так до него и не дозвонилась. Мои пальцы нашаривают мобильный в сумке, и я делаю еще одну попытку. Голосовая почта. Тогда я набираю номер офиса, хотя терпеть не могу туда звонить, и после второго гудка трубку берет его помощница.

– Да, конечно, он свободен, – говорит она веселым голосом и переключает меня.

В трубке играет классическая музыка с металлическим призвуком, нагоняя на меня еще большую тревогу. Какое облегчение, когда она наконец заканчивается и Тони подходит к телефону. Только это не Тони.

– Простите, пожалуйста, я ошиблась, – шепчет помощница в трубку. – Он на встрече, он вам перезвонит.

Она отключается раньше, чем я успеваю спросить, когда именно.

Я снова смотрю в журнал, пытаясь хоть чем-то отвлечься от растущего списка забот, толпящихся в голове. Наверно, дела мои совсем плохи, раз я обращаюсь к статье об Алисии Уайт.

Раньше у меня не было собственного агента. Если честно, еще каких-то полтора года назад никто не рвался меня представлять. Мной занималось агентство, и оно почти ничего не делало, только рассылало мою фотографию разным потенциальным работодателям и требовало пятнадцать процентов от гонорара, когда мне удавалось получить работу. В принципе, работа у меня была всегда, но далеко не всегда та, о которой я мечтала. Когда мы с Беном поженились, я была дублером в пьесе на Шафтсбери-авеню. Однажды исполнительница главной роли заболела, и мне пришлось ее заменить. Случилось так, что жена моего агента сидела в тот вечер в зрительном зале и рассказала обо мне мужу. Я в вечном долгу перед ней. У меня появился агент, а через несколько недель я получила и первую роль в кино.

Чтобы ваша жизнь изменилась навсегда, иногда достаточно того, чтобы в вас поверил один человек. И иногда достаточно, чтобы один человек в вас не верил, чтобы все разрушилось. Люди – крайне чувствительный биологический вид.

Я даю уставшим глазам немного передохнуть и снова смотрю на фотографию Алисии, а потом роняю журнал на колени, потому что лицо на фотографии вдруг становится объемным и начинает со мной разговаривать. Из красного бумажного рта Алисии вылетают, как по списку, все едкие замечания, которые она говорила мне лично.

«Когда мы с Тони заключали контракт, он пригласил меня на ланч в модный ресторан. Но я ведь пользовалась таким спросом, не то что ты! Все боролись за право меня представлять», – говорит напечатанная Алисия и взмахивает длинными светлыми волосами. Осветленные пряди струятся, как бумажные ленты, со страницы ко мне на колени.

«Я так удивилась, когда он нанял тебя, все вокруг удивились!» – добавляет она и морщит свой идеальный бумажный нос.

«Хорошо с его стороны было дать тебе шанс, но он вообще известен любовью к благотворительности». Она достает из кошелька купюру в пятьдесят фунтов, скатывает в трубочку и поджигает конец. Потом затягивается, как сигаретой, и выдыхает облако дыма мне в лицо. Глаза начинает щипать, и я убеждаю себя, что именно поэтому они наполняются слезами.

«Не то чтобы твое лицо вписывалось в ряд его других клиентов, оно вообще никуда не вписывается». Тут она права, я действительно никуда не вписываюсь, так было всегда.

«Ты же понимаешь, что рано или поздно он от тебя откажется? Причем, наверное, скоро. И ты никогда больше не найдешь работу!» Она запрокидывает голову и хохочет, как киношный злодей. Крошечные черно-белые слова разбегаются у нее изо рта, а белые страницы собираются складками вокруг ее глаз.

Меня будит чей-то смех за дверью гримерки, и я понимаю, что задремала в кресле и видела сон. Я уже три ночи почти не спала и так устала, что, наверное, теряю рассудок. Я вырываю Алисию из журнала, сминаю ее лицо и бросаю в мусорное ведро. Теперь, когда она исчезла, мне сразу становится легче.

Алисия Уайт меня ненавидит, но почему-то не может оставить в покое. За последние несколько месяцев она скопировала мою стрижку (хотя приходится признать, что ей эта стрижка идет больше, как и все остальное) и мой стиль, она даже использовала несколько моих ответов в интервью – буквально скопировала их слово в слово. Полное впечатление, что она хочет быть мной. Разве что волосы у нее высветлены перекисью. Говорят, что подражание – это самая непритворная форма лести, но я чувствую себя не польщенной, а взбешенной.

Кроме агента и профессии, у нас нет ничего общего. Для начала, она красивая, по крайней мере, снаружи. Внутри – другое дело, тут ей стоило бы научиться лучше маскироваться. В некоторых профессиональных областях, может, и выгодно быть стервой, но не в нашей. Люди обсуждают друг друга, и об Алисии редко можно услышать хорошее. Я, видимо, никогда не смогла бы стать агентом, потому что соглашалась бы представлять только приятных людей.

Что-то не дает мне покоя, и я чувствую необходимость не только перезагрузиться, но и промотать обратно. Я лезу в ведро, достаю смятую в комок бумагу и разглаживаю лицо Алисии ладонью. Разглядываю ее лицо, глаза, ярко-красные губы. Потом читаю последние вопрос и ответ в статье, и мне становится физически нехорошо.

Без каких трех предметов косметики вы никогда не выходите из дома?

Очень просто! Без туши, карандаша для глаз и без моей любимой помады Chanel Rouge Allure.

Название помады мне знакомо. Оно отпечаталось у меня в голове, написано поперек мозга нестираемыми чернилами. Именно эту помаду я нашла под своей супружеской кроватью в прошлом году, когда вернулась со съемок.