Михаил Попов - Борьба классов. Здесь и сейчас

• Название: Борьба классов. Здесь и сейчас
• Автор: Михаил Попов
• Жанр: Публицистика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-4461-1351-4

Классовая борьба трудящихся ведет свою историю с эпохи рабовладения, через крестьянские войны, буржуазные и социалистические революции. Наиболее эффективным инструментом борьбы работников за свои права является забастовка, которая нередко сопровождается демонстрациями, острыми столкновениями с полицией и правительственными войсками. К трудовым выступлениям подключаются шахтеры, бюджетники, дальнобойщики и пенсионеры. Они выходят на улицы отстаивать свои права. Из новой книги Михаила Попова – профессора кафедры экономики и права, доктора философских наук, основателя и президента Фонда рабочей академии – вы узнаете: что представляют собой действующие социально-трудовые отношения, какие бывают виды рабочего и профсоюзного движения, для чего нужны профсоюзы, как выдвигать и отстаивать свои требования и многое другое.

---

– Молодцы.

– Поэтому куда ушли русские деньги? В Германию. А нам рассказывают про немецкие деньги. Смешно! Наоборот, это сказка. Почитайте, все описано в Полном собрании сочинений Ленина. Листайте соответствующие места и узнаете, что происходило после IV съезда. И сколько Ленин писал, ходил, но ему ничего не удалось сделать. Хоть он гениальный и великий, деньги не отдали. Вот молодцы германские социал-демократы! Настоящие демократы, по-честному разделили. Вы затеяли конфликт? Значит, до свидания, денежки ушли.

– Фамилии тех, кто зажал денежки, известны?

– Нет. Фамилии не написаны, просто германская социал-демократия.

– Круто. И что, после этого Владимир Ильич принялся изучать диалектическую логику?

– Не после этого, но еще долго Владимир Ильич был в таком положении, как после революции 1905 года. Потому что контрреволюция. В партии началось брожение. Луначарский богостроителем стал. Нужен Бог. Он – не первый у нас, кто к Богу обратился. Смотрит, наверное: ничего не решить, вдруг Бог поможет? Вам такие мысли не приходят? Если бы Бог помог, мы бы сделали. Надо крестный ход организовать или еще что-то. Бывают случаи, говорят, на опасной дороге, где много происшествий, если крестный ход провести, не надо и асфальтировать, и заграждения ставить, и знаки с ограничением скорости. Вдруг поможет, если другое не помогает? Понятно, почему люди к этому приходят. Или мы знаем, что некоторые больные, безуспешно ходившие по всем врачам и больницам, надеются, что им помогут мощи…

– От безысходности.

– Да, от безысходности. Сейчас кусочек привезут мощей.

– От трупа.

– Ну, мощей. Это как бы в саркофагах.

– Кстати, странно, почему они их не захоронят?

– Они сушеные, зачем захоранивать?

– Ну, это же труп. По православному обычаю он должен лежать в земле. Погорячился, да?

– Это вы намекаете… Я знаю, куда вы клоните. Не выйдет! На эту тему мы потом поговорим. Короче говоря, враз многие впали в реакцию, включая некоторых большевиков. Не все, конечно. Ленин решил написать книгу «Материализм и эмпириокритицизм». Очень серьезная философская книга, где четко расписано, что такое материализм, а что – идеализм. И что идеализма два: объективный, как у Гегеля, и субъективный. Субъективный, мне кажется, больше всем понравится. Он выглядит так, что я есть один, а все вы у меня в голове. И все, что попадает мне в голову, проходит через мои органы чувств. Раз так, можно считать, что я есть и мои органы чувств. А все смотрящиеся или находящиеся в моей голове видятся мне как бы во сне. Просыпаешься – и ничего этого нет.

– Я матерый буддист. Это называется «майя», то есть иллюзия.

– Да? Попробуйте меня опровергнуть. Начнете опровергать, а чего вы опровергаете? Все ваши аргументы, они здесь, в моей голове.

– «Что ты гонишь?»

– Вас нет, есть только я! Поэтому Ленин пишет, что опровергнуть это логически нельзя. Собственно, идеализм тоже логически не опровергнешь. Начнете опровергать, а все, что вы говорите, – порождение абсолютной идеи. И то, что вы здесь сидите, и то, что в стакане у вас.

– Сильный у нас коньяк.

– Я чувствую, что это коньяк: вы не удержались и уже начали. А мне из-за того, что я сейчас говорю, не дотянуться. Так вот, накануне Первой мировой войны все социал-демократы договорились выступать против нее. Но когда она началась… Люди же в парламентах сидят, чинно и мирно. Социал-демократы. Представители же рабочего класса выступают за интересы рабочих и хорошее решение приняли – против войны. И тут ставится вопрос: за военные кредиты будете голосовать, Дмитрий Юрьевич? Или против? Если за – войдете в правительство, против – отправитесь в тюрьму или на каторгу. Вот и думайте, как быть. Все подумали-подумали, и всего один человек проголосовал против военных кредитов. Все парламентарии – социал-демократы в культурной Европе проголосовали за, кроме Карла Либкнехта. И вошли в правительства. Так они в буржуазных правительствах до сих пор и сидят.

– А Карл?

– Карл, естественно, в тюрьму пошел. Наши большевики в Думе, проголосовавшие против военных кредитов, отправились в ссылку. Народ темный, голосовали против. Вся рабочая курия… При царизме в парламенте рабочие были, сейчас почти нет. Только по списку «Единой России» несколько человек прошли. По спискам других партий – никого. Так вот, рабочие проголосовали, и их сразу – в Сибирь, на свежий воздух. А потом они вернулись и участвовали в революции. Некоторые вошли в состав Военно-революционного центра по руководству восстанием. То есть не пропали. У нас гуманно было. Вон Сталина сколько раз отправляли в Сибирь? И он всегда возвращался.

– С новыми мыслями.

– С новыми мыслями. Его снова отправляли, а он все равно возвращался. Так было. Однако без философии нельзя, и Ленин в 44 года начал изучать «Науку логики».

– А почему именно «Науку логики», а не другое?

– Потому что, написав «Материализм и эмпириокритицизм», он понял, что это самое великое произведение, систематизировавшее все, что появилось в философии за две тысячи лет. Вы предпочитаете просто какую-нибудь книжку прочесть или ту, в которой все, как говорят философы, в снятом виде? Выбор очевиден. Одной категорией представлено то, что было целой системой у Спинозы, например, который считал себя сразу идеалистом и материалистом, потому что Природа и Бог едины. Хорошая же концепция?

– Конечно.

– Вот у христиан просто Бог, а тут можешь поклоняться и тому, и этому, и все одно. Проще и дешевле. Гегель взял это у Спинозы и поставил в систему категорий. У других тоже. Например, у него есть «вещь в себе» Канта. Тот долго ее все жевал и договорился до того, что ее нельзя познать. Гегель над этим поиздевался: «Как это мы не знаем, что такое вещь в себе? Это то, о чем нельзя ничего ни узнать, ни понять. То есть пустая, неживая, никчемная абстракция. Настоящая вещь в себе – то, во что мы можем проникать, познавая его все глубже и глубже». Ленин все это хорошо знал. Он изучил широкий круг философских работ, современных для него, и понял, что есть главная работа, которая заслуживает специального изучения. Когда все запуталось, решил: необходимо изучать науку о противоречиях. А как разобрать противоречия без науки о противоречиях? У нас сейчас будет очередная дискуссия, будут говорить о том да сем. И все без науки, только мнения высказывают. Вас мое мнение интересует? Сомневаюсь.

– Ну, ваше – да. Других – редко.

– Именно поэтому я не буду высказывать свое мнение.

– Правильно.

– Потому что мне это неинтересно. Вы думали, я скажу что-нибудь умное, а я ограничился бы одним лишь мнением. Но это значит подорвать авторитет. Вроде бы я пытаюсь его приподнять, а он раз – и упал. Просто мнение. И давайте лучше поговорим с научных позиций. Вероятно, мы не во всем разобрались, и в этой науке не все познано. Однако с научных позиций можно получить знание, возвысив мнение до его уровня, а не опустить знание до мнения. Что-то же сделало человечество в науке за свою историю? Неужели нельзя на ее базе решать какие-то вещи? Давайте возьмем что-нибудь из науки. В связи в том числе с выборами. Например, что обсуждать на выборах: кто будет президентом или что он будет делать? Как вам кажется?

– Хотелось бы, что будет делать.

– Давайте посоветуем, что делать. Я смотрел на прошедшие выборы, шла дискуссия. Уже кого только ни выставляли. Есть менее шумные кандидаты, которые говорят: «Мы скоро будем». Вот Жириновский всегда был шумный, а сейчас какой-то тихий. Есть и шумные. Например, Ксения Собчак, Навальный. Вообще, тот, кто знает закон единства и борьбы противоположностей, он в курсе, что имеющие противоположную позицию всегда помогают. Например, я иду к метро «Площадь Мужества», ко мне подходят и говорят: «Возьмите газетку про Навального».

– Читали?

– Конечно, и внимательно, от корки до корки.

– Позвольте вас перебить. На выходных ездил в Псков, где презентовали свежую книжку Егора Яковлева «Красный шторм». Попутно на следующий день предавались отдыху. Вышли в центр Пскова. Там административное здание – не знаю, что это. Перед ним, естественно, площадь и памятник Ленину. Рядом с памятником стоит гражданин, который проводит акцию в поддержку Навального: у ног Ленина – пара стендов с какими-то лозунгами. У него есть маленький мегафончик и пачка газет, которые он всем раздает. Один, больше никого. Еще какой-то подросток пришел.

– Он пошел один.

– Да-да. Но там десяток представителей органов внутренних дел в чине от лейтенанта до полковника.

– Они охраняют, чтобы ни одного не задушили.

– Они стоят в стороне, смотрят. Одна сотрудница была с видеокамерой и фиксировала всех, кто туда приходит. Меня, например, зафиксировали. Я попытался побеседовать с гражданином, но он отказался разговаривать. Постоял, посмотрел. Никто не пришел, вообще никто.