Питер Конради - Король говорит! История о преодолении, о долге и чести, о лидерстве, об иерархии и о настоящей дружбе

• Название: Король говорит! История о преодолении, о долге и чести, о лидерстве, об иерархии и о настоящей дружбе
• Автор: Питер Конради
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-389-16953-1

В 1926 году герцог Йоркский, с детства страдавший заиканием, обратился за помощью к логопеду-самоучке, эмигранту из Австралии по имени Лайонел Лог. Это был отчаянный шаг: много сил потрачено на борьбу с этим физическим недостатком, с привлечением лучших специалистов того времени – безрезультатно, и каждое публичное выступление герцога становилось пыткой как для слушателей, так и для самого оратора. Впервые переступая порог скромной приемной Лога, королевский сын не предполагал, что спустя десять лет станет монархом – первоочередное право престолонаследия принадлежало его старшему брату, Дэвиду, но личное счастье оказалось для последнего превыше долга. Лайонел Лог, которого медицинские светила считали самозванцем и шарлатаном, сумел добиться успеха, тогда как остальные вынуждены были расписаться в своем бессилии. Он выработал собственный метод лечения и оставался рядом со своим именитым пациентом на протяжении многих лет, во время тяжелых испытаний для страны и всей Европы. Взойдя на престол в канун Второй мировой войны, Георг VI сплотил британцев в борьбе с нацизмом и стал истинным лидером. Во все годы правления, начиная с коронационной речи в 1937 году и заканчивая последним рождественским обращением к нации и народам Британской империи в декабре 1951-го, король говорил со своим народом. Говорил благодаря тому, что на его пути встретился «простой человек из колоний» – Лайонел Лог. Авторы этой документальной книги, основанной на письмах, дневниках, воспоминаниях и медицинских записях, – Марк Лог, внук австралийского логопеда и хранитель его архива, и Питер Конради, писатель и журналист, сотрудник редакции газеты Sunday Times.

---

Логу уже исполнилось тридцать четыре года, и у него было двое сыновей, но тем не менее он решил идти добровольцем. Его забраковали по медицинским показаниям: после окончания школы он, играя в футбол, упал, сильно ударился и размозжил колено, что исключало серьезные занятия спортом и службу в армии. «Я вступил в стрелковый клуб, но вынужден был бросить его, потому что не смог бы маршировать, – сказал он в газетном интервью, которое появилось во время войны. – Боюсь, что, став солдатом, я после первого же длинного перехода вышел бы из строя на несколько недель и оказался лишь обузой для своей страны».

Ему не пришлось перенести ужасы Галлиполи, но Лог все же намерен был внести вклад в усилия своей воюющей страны. Он направил всю энергию на организацию выступлений, концертов и различных представлений любительских театров Перта в помощь фонду Красного Креста, французскому Фонду заботы, бельгийскому Фонду помощи и другим благотворительным организациям. Программы часто представляли собой любопытную смесь глубоко серьезного и комического. Во время выступления группы «Квартет из Фримэнтла» в июле 1915 года Лог начал программу, по словам рецензента, «драматизированной декламацией „Адских ворот Суассона“[17], где выразительно описывался подвиг двенадцати солдат Королевских инженерных войск, преградивших немцам путь к Парижу в сентябре минувшего года». А потом заставил публику безудержно хохотать над несколькими «восхитительно смешными пустячками».

До сих пор деятельность Лога была связана с декламацией и драмой, но теперь он попытался применить свои знания о голосе так, чтобы получить возможность помогать военным, у которых вследствие контузий и газовых атак развились нарушения речи. С некоторыми он добился успеха, включая таких, кому госпитальные врачи уже сказали, что помочь им невозможно. Достижения Лога были подробно описаны в статье, которая появилась в «Уэст Австрэлиен» в июле 1919 года под драматическим заголовком «Немые говорят».

Первым его успехом был, по-видимому, случай Джека О’Дуайера, бывшего рядового из Уэст-Ледервилла, которого он встретил в пертском пригороде. В начале года Лог оказался в вагоне поезда рядом с незнакомым солдатом: он обратил внимание, как тот, наклоняясь к двум своим товарищам, разговаривает с ними шепотом. «Мистер Лог обдумал увиденное и, перед тем как выходить во Фримэнтле, дал солдату свою карточку и предложил прийти к нему на прием», – пишет журналист. О’Дуайер, как оказалось, был отравлен газом при Ипре в августе 1917 года, и в лондонском госпитале ему сказали, что он никогда больше не сможет говорить. В госпитале Тидворта под Солсбери его пытались лечить суггестивным и гипнотическим методами, но они не дали результата. И вот 10 марта 1919 года бедняга пришел к Логу.

Лог был уверен, что сможет ему помочь. Насколько он мог судить, газ затронул горло, нёбо и гланды, но не голосовые связки – и это вселяло надежду. Однако это была лишь теория, ему предстояло применить ее на практике. Через неделю Логу удалось добиться вибрации голосовых связок, и его пациент смог произнести ясное и отчетливое «ах». Лог продолжил, показывая пациенту, как надо артикулировать: в значительной степени так же, как мать учит младенца говорить. Менее чем через два месяца О’Дуайер полностью излечился.

Лог определил способ лечения (которое – он ясно дал понять – было бесплатным) как «терпеливое обучение подаче голоса в сочетании с поддержкой в пациенте веры в результат» – то самое соединение физического аспекта с психологическим, ставшее впоследствии характерной особенностью его работы с королем. Это резко отличалось от гораздо более грубых методов, включая электрошоковую терапию, уже опробованных на пациентах в Британии – по всем признакам, безрезультатно.

Ободренный излечением О’Дуайера, Лог повторил свой успех с пятью другими бывшими военными, среди которых был Дж. П. Тилл, отравленный газом, когда в составе австралийских войск сражался при Вильер-Бретонне на Сомме. Когда Тилл обратился к Логу 23 апреля того же года, у него отсутствовала вибрация голосовых связок и то, что осталось от его голоса, можно было расслышать не дальше полуметра. Лог выписал его 17 мая, после, судя по всему, полного выздоровления. «Сказать по правде, я недели три говорил без остановки, – рассказал Тилл газетчикам. – Друзья шутили: „Ты что, никогда не замолчишь?“ А я им отвечал: „Мне нужно наговориться за все потерянное время“».

Глава третья. Переезд в Англию

19 января 1924 года Лайонел и Миртл отплыли в Англию на борту «Хобсонз Бэй», двухмачтового однотрубного судна, принадлежащего компании «Содружество и Доминион». Они путешествовали третьим классом. С ними были трое сыновей – Лори, которому уже исполнилось пятнадцать, десятилетний Валентин и трехлетний Энтони Лайонел (в семье его звали Мальчиком), который родился 10 ноября 1920 года. Судно водоизмещением 13 837 тонн, имеющее на борту 680 пассажиров и 160 человек команды, совершило свой первый рейс из Лондона в Брисбен менее трех лет тому назад. После сорока одного дня в пути оно 29 февраля вошло в Саутгемптонский порт.

Только по воле случая – да еще одного из тех мгновенных решений, что определяли ход всей его жизни, – Лог, в то время преподававший технику речи в пертской технической школе, оказался на борту «Хобсонз Бэй». Он и его приятель, врач по профессии, собирались вместе отправиться на каникулы со своими семьями. Чемоданы Логов были упакованы, машина готова, но тут зазвонил телефон: это был тот самый приятель.

– Извините, не смогу поехать с вами, – сказал он, согласно рассказу, опубликованному позднее Джоном Гордоном, журналистом и другом Лога[18]. – У меня друг заболел. Придется остаться с ним.

– Ну вот, каникулы отменяются, – сказал Лайонел жене.

– Но тебе нужен отдых, – ответила она. – Почему бы тебе не поехать на восток одному?

– Нет, – ответил он. – Я был на востоке в прошлом году.

– Тогда, может быть, в Коломбо?

– Ну, – нерешительно сказал Лог, – если я поеду в Коломбо, мне, вероятно, захочется в Англию.

– В Англию? А почему бы и нет? – воскликнула Миртл.

Мгновенно загоревшись этой идеей, Миртл заставила мужа позвонить другу, возглавлявшему пароходное агентство. Когда Лог спросил, можно ли заказать две каюты на пароходе, отправляющемся в Британию, его друг рассмеялся.

– Не говорите глупостей, – ответил он. – Нынче год Уэмбли. Ни на одном пароходе нет ни единой свободной каюты, и быть не может.

Логу не нужно было объяснять, что означает Уэмбли. В апреле этого года предстояло открытие Георгом V и принцем Уэльским в Уэмбли, северо-восточном пригороде Лондона, выставки Британской империи – одного из грандиознейших зрелищ в мире. Выставка должна была стать крупнейшей за всю историю, и ей надлежало представить империю во всем ее величии: ставшую домом для 458 миллионов жителей (четверти населения земного шара) и занимающую четвертую часть суши. Целью выставки провозглашались «поощрение торговли, укрепление уз, связующих Державу-мать с ее сестринскими и дочерними государствами, более тесное их сплочение и уникальная возможность для всех, кто хранит верность британскому флагу, сойтись вместе, узнать и научиться понимать друг друга».

Были сооружены три гигантских здания – Дворец промышленности, Дворец техники и Дворец искусств, а также Имперский стадион с его видными издалека башнями-близнецами. (Подобно стадиону Уэмбли, он стал центром английского футбола и оставался им до 2002 года, когда был снесен.) Выставку посетили около 27 миллионов человек – многие приехали из отдаленных уголков империи, в том числе из Австралии.

Огромное количество людей направлялось в Британию, так что у Лога почти не оставалось надежды осуществить свое намерение, но спустя полчаса зазвонил телефон: это был агент пароходства, и в голосе его звучало ликование.

– Вам неслыханно повезло, – сказал он Логу. – Только что отменили заказ на две каюты. Они ваши. Пароход отправляется через десять дней.

– Я дам ответ через полчаса.

– Сию минуту или никогда.

Миртл кивнула, и Лог более не колебался.

– Согласен. Беру, – ответил он.

Путешествие длилось шесть недель, и у них была масса времени, чтобы познакомиться с пассажирами и командой. Они особенно подружились с капитаном, шотландцем по имени О. Дж. Кидд, который впоследствии, восемь лет спустя, пригласил Лога провести праздники у него дома, под Абердином, и показал ему замок Холируд, Гленко, перевал Килликренки и десятки других мест, о которых Лог читал мальчишкой.

Трудно сказать, входило в планы Лога и Миртл эмигрировать или просто еще раз увидеть страну, из которой они уехали десять лет назад. Во всяком случае, в Австралии их ничто не удерживало. Их отцы оба давно умерли; в 1921 году скончалась мать Лога, Лавиния, в 1923-м – мать Миртл, Майра.

Британия, где оказалась семья, пребывала в состоянии брожения. Первая мировая война вызвала резкие и глубокие перемены, и вернуть страну к мирной жизни было невероятно трудной задачей. Английский премьер Дэвид Ллойд Джордж поклялся превратить Британию в «страну, достойную своих героев», но прежде надо было найти рабочие места для возвращающихся солдат и убедить женщин, сменивших их у станков, вернуться к домашнему хозяйству. Оптимизм быстро увял, когда краткий послевоенный бум сменился в 1921 году спадом: социальные расходы были урезаны, число безработных резко выросло. Война ввергла Британию в огромные долги. Даже имперский пафос, воплотившийся в павильонах Уэмбли, был иллюзорным: Британия ощущала непомерность взваленного на себя экономического бремени по защите своей империи – та обрела дополнительные 1,8 миллиона квадратных миль территорий и 13 миллионов новых подданных благодаря Версальскому договору, по которому Ллойд Джордж и другие главы победоносных держав Антанты перекроили мир.