Алексей Зубко - Сокрушительное бегство

• Название: Сокрушительное бегство
• Автор: Алексей Зубко
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-93556-417-3

Чего можно ожидать от мира, куда забросил джинн, вместо могущества обладающий целым набором фобий? Чего угодно…

Ожившие мифы обитают рядом с людьми, а надежная магия выдает непрогнозируемый результат, совершенно отбивающий охоту ее использовать. К тому же всякий встречный пытается либо убить, либо переложить на твои плечи спасение всего этого мира. И делает это так активно, что нет шансов сойти с героической стези. Вот только герой попался такой, что стезя эта ведет все больше зигзагообразно…

И сама Судьба не решится предсказать, куда его кривая выведет…

---

Шепелявого призрака словно ветром сдуло.

— Уси-муси! Уси-руси! Брям!

— Иго-го! — донеслось из степи.

Дремавший вороной поднял голову и навострил уши. Обернувшись, я различил стремительно приближающийся к нам табун лошадей.

— Единороги, — опознал Улюлюм.

Ноги Викторинии, без моего на то согласия бросились вскачь, стремительно набирая скорость.

Джинн так и замер с поднятой рукой, изготовившись хлопнуть меня по лбу.

Каким-то общим чутьем нашего совместного организма я скорее почувствовал, чем осознал, с какой целью эти жеребцы так настойчиво следуют за превратившейся в кобылицу единорога принцессой. А осознав, заорал как полоумный:

— Быстрее!!!

Не обратив внимания на выбравшихся из лощины после купания валькирий, мы пронеслись мимо и устремились в степь. Ужасом в равной степени объяты были как моя — верхняя половина, так и нижняя — Викторинии.

Мчась сломя голову, мы понемногу приблизились к отделяющему Ханию от пустошей кряжу и понеслись вдоль него.

Вставшее на пути дерево я встретил радостными воплями.

Кто сказал, что кентавры не лазают по деревьям? Ерунда! Еще как лазают при соответствующей стимуляции нервных окончаний.

Взобравшись почти на самую верхушку, действуя при этом одновременно всеми четырьмя копытами и двумя ладошками, я решился и бросил взгляд вниз на обступивших ствол дерева единорогов. В их взорах похоть, злость и немного растерянности. Обхватив ногами толстую ветку, а руками вцепившись мертвой хваткой в шероховатый ствол, я облегченно вздохнул, почувствовав себя в относительной безопасности.

— Ребята, единороги!

Повернув голову на голос, я рассмотрел группу неспешно приближающихся всадников.

Один из них, в островерхом шлеме, из-под которого выбиваются курчавые русые волосы, поднял руку и скомандовал:

— Семен и Прокоп, обходите справа.

От группы отделились двое, один держа на выставленной руке свешивающийся кольцами аркан, а второй правя коня в обход единорогов.

— Оська, Федот — слева!

Единороги, обеспокоенные появлением незнакомых всадников, заржали, косясь на них кровавыми глазами.

Взвились в воздух арканы. Заржали испуганно единороги, захрапели от натуги кони.

Улыбнувшись, я уперся лбом в ствол. «А нечего нас, несчастных, преследовать было».

Полыхнула молния. На глаза навернулись слезы.

Подо мной испуганно заржала Викториния.

— Эй, паренек! — окликнули снизу. — Ты как свою кобылу на дерево втянул? Чародей небось?

— Да нет, — проверяя свое обретшее самостоятельность тело на наличие всех необходимых органов, ответил я.

— А придется им стать, — заверил меня светловолосый всадник.

— Почему? — поинтересовался я, безуспешно пытаясь разжать обхватившую толстый сук кибернетическую руку, с железной непоколебимостью игнорирующую посылаемые мозгом импульсы.

— А чтоб кобылу на землю спустить, — засмеялся в ответ тот, топорща усы и заслоняясь от солнечных лучей ладонью размером с экскаваторный ковш.

Я-то, наивный, думал, что придется повозиться с кибернетическим протезом руки, но ничего, обошлось…

Часть 3 Я ИДУ ИСКАТЬ. КТО НЕ СПРЯТАЛСЯ — Я НЕ ВИНОВАТ

ГЛАВА 26 Альма-матер Ольги

Дыма без огня не бывает.

Томас Торквемада

Хорошо-то как…

Опершись спиной о столб и болтая в воздухе свешивающимися со смотровой площадки ногами, я раскинул руки во всю ширь и вдохнул полной грудью пьянящий предутренней свежестью воздух. Винные пары, витавшие в моей голове и на протяжении всей ночи защищавшие организм от переохлаждения, истощив свои запасы, испарились. Хорошо мы вчера посидели, душевно…

Одинокая береза, неизменно нежная и печальная, тихо колышется у самых ног, порой касаясь листочками моих голых пяток, щекоча их, но не навязчиво, а робко. Так что желания поджать ноги не возникает. Наоборот, хочется, чтобы это мгновение длилось дольше, дольше… но оно мимолетно. Улыбнувшись, я положил руки на отполированные до зеркального блеска сотнями детских ладошек перильца. Вот так же, наверное, и они теплыми летними вечерами без спросу выбирались из своих комнат, чтобы побыть наедине с природой и своими детскими грезами. Как много тайн, желаний и страхов поведано этой вековой березе! Я тоже наедине с собой, но не в одиночестве — пусть это и покажется кому-то противоречивым, — осмыслил свое положение и пришел к определенным выводам. Во-первых, как это ни печально, но я не Сокрушитель. Вчерашняя тренировка Улюлюма показала это со всей очевидностью. Он в равной степени превосходно владеет любым оружием. Кажется мне, дай ему «плайзер-13», который он и вообразить не сможет (это занятие не для него), и им овладеет лучше меня. Хотя я им и пользовался несколько сотен раз, правда, не в боевых условиях. Второй вывод вытекает из предыдущего: поскольку я не обязан будить Великого или, как его величают в соборе, — Триединого дракона, то можно прекратить метаться по Яичнице, словно блоха по опустевшей будке, и осесть в безопасном месте до той поры, пока Улюлюм не расколет яйцо Великого дракона и не спасет весь этот мир. И в-третьих, мне совсем не хочется домой, в зону досягаемости тетушкиных убийственных намерений. Вот такие здравые мысли посетили мой разум в этом располагающем к постройке воздушных замков месте. Наверное, сегодняшняя ночь в плане озарений не единственная… Не верю, что проницательные и суровые воспитатели не знают о частых ночных отлучках сюда своих воспитанников. Наверняка знают. Но ведь береза помнит и их мысли. Детские, от которых остались лишь смутные воспоминания. Она невидимая нить, связывающая нынешних детей и тех, кто был столь же юн «вот только, кажется, вчера», надежнее обетов и клятв. Преемственность поколений не на словах, а на деле. Не тленность материального наследства: презренный, но почему-то не презираемый металл и родовые замки, ветшающие и врастающие в землю, а незыблемость духовного наследия: вера, надежда и любовь. Как все-таки слабы ростки этих чувств в заасфальтированных цивилизацией душах, но они есть и настойчиво пытаются пробиться к солнцу. Иначе откуда соленая влага на моих глазах?

Игнорируя двери, со скрипом и треском через узкое оконце сарая выбрался во двор петух и, шумно разминая крылья, прошелся вдоль высокого забора, осматривая свои владения. Огромная лохматая сторожевая псина скосила на него неодобрительный взгляд и накрыла голову лапами, каждая из которых размером с мой кулак.

В оконном проеме, следуя за предводителем куриного племени, показался молодой петушок, вознамерившийся первым оповестить мир о приходе утра. Но не успел он раскрыть клюв, как чье-то заботливое крыло вернуло его на положенное место. Правильно, не спеши поперед батьки в суп.

Тряхнув гребешком, петух взлетел на ограду и принялся прохаживаться по ней, балансируя на шатающихся штакетинах. Уже набрав в грудь воздуха, он встретился со мной взглядом. Непродолжительное раздумье, и решительный старт в направлении смотровой площадки. Приземлившись на перила, петух, угрожая клювом, вынудил меня убрать с них руки. Утвердившись в своем амплуа полновластного хозяина стратегической высоты, он расправил крылья, вытянул куцую шею и пронзительно заорал:

— Ку-ка-ре-ку-у-у!

От неожиданности я дернулся, заработав шишку на затылке. Силен горланить!

Но крылатый будильник решил на этом не останавливаться. Он перевел дух и взялся за дело с еще большим энтузиазмом:

— Ку…

Замер бьющийся в паутине в нескольких сантиметрах от моего правого уха комар.

— … ка…

Тяжело вздохнул волкодав. Видимо, попытка заткнуть уши не принесла ожидаемого результата.

— … ре…

Зашуршав листвой, поспешил укрыться в черном провале дупла то ли заросший и нечёсаный леший, то ли одичавший кот.

— … ку!

Запыхавшийся, но довольный султан куриного гарема повернулся ко мне за аплодисментами.

— Ты же всех разбудишь, — укорил я его.

Растерянно заморгав, петух изобразил напряженную работу мысли. И, придя к определенному выводу, выпалил итог размышлений прямо мне в лицо:

— Ку-ка-ре-ку!!!

Каюсь, не сдержался… Кукарекнул в ответ.

Проводив планирующего петуха взглядом до самой земли, а затем и до сарая, в который, запамятовав про окно, он вбежал по-куриному — через дверь, я последовал его примеру. Не во всем, разумеется. Я не орал как полоумный и не прыгал с перил. С левитацией у меня отношения натянутые. Вниз еще кое-как — на уровне утюга или булыжника, а вот вверх и в сторону — увы, не мой профиль. Поэтому на ограду я спустился по прибитым к смотровому столбу перекладинам. Просев под тяжестью моего тела, забор вильнул в сторону, но устоял. Присев на него, намереваясь, ухватившись за ветвь березы, спуститься на землю и через лаз в ограде вернуться на территорию собора, я обернулся на скрип отворившейся двери.