Алексей Зубко - Сокрушительное бегство

• Название: Сокрушительное бегство
• Автор: Алексей Зубко
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-93556-417-3

Чего можно ожидать от мира, куда забросил джинн, вместо могущества обладающий целым набором фобий? Чего угодно…

Ожившие мифы обитают рядом с людьми, а надежная магия выдает непрогнозируемый результат, совершенно отбивающий охоту ее использовать. К тому же всякий встречный пытается либо убить, либо переложить на твои плечи спасение всего этого мира. И делает это так активно, что нет шансов сойти с героической стези. Вот только герой попался такой, что стезя эта ведет все больше зигзагообразно…

И сама Судьба не решится предсказать, куда его кривая выведет…

---

— И чего не уходишь? — холодно спрашивает джинн.

— Не хочу ничего твоего с собой брать… Немного подожду. Потом заткну твой кувшин пробкой и пойду себе.

— Так ты же ее проглотил — сам говорил.

— Вот поэтому и жду.

Джинн позеленел.

Хотя и не сразу, а по мере понимания…

ГЛАВА 8 Методом проб и ошибок

Если долго биться головой о стену, то в итоге это может стать смыслом твоей жизни

Таран (стенобитное орудие)

Если на первый взгляд из какого-либо положения выхода нет, то нужно просто бросить второй, более внимательный. И желательно в несколько ином ракурсе, что позволит осветить возникшую проблему с другого бока. Лучше всего поставить ее с головы на ноги…

— Ваур? — Тихон бросил на меня удивленный взгляд и вернулся к разглядыванию джинна.

Раба сосуда от плотоядного демонического оскала трясло мелкой нервной дрожью, но он крепился и продолжал с деланным равнодушием следить за моими акробатическими номерами.

— Под этим углом тоже ничего не видно, — с присвистом произнес я вслух, перевернувшись из стойки на руках в нормальное положение любого прямоходящего существа и одернув полы пиджака.

Разминая затекшую кисть руки, я позволил легким насытить организм кислородом, а силе земного притяжения вернуть лицу натуральный, бледный вследствие редкого попадания солнечных лучей цвет. Вообще-то я в довольно неплохой физической форме, и пройти десяток-другой метров на руках для меня не проблема, по крайней мере, при силе тяжести, близкой к земной. А здесь она даже меньше, если ощущения меня не подводят. Но попробуйте проделать это с зажатым в руке мечом… Знаю-знаю, я и сам сообразил бы его на время отложить. А вот кибернетический протез на мои уговоры и попытки воздействия как изнутри, так и извне ответил равнодушным игнорированием. В том плане, что даже пальчиком не пошевелил, дабы облегчить мне поиски выхода из затруднительного положения, в которое я не без его помощи попал.

— Главное — не терять надежды и не впадать в отчаяние, — проведя языком по пересохшим губам, посоветовал я сам себе. Вот только давать здравые советы (особенно задним числом) значительно легче, чем следовать им.

Бросив случайный взгляд в сторону джинна, я поспешно отвернулся. Но, смирив гордыню, присел на корточки перед погнутым сосудом.

— Э… джинн.

Задрав подбородок, ультрамариновый дух увеличился вдвое и холодно ответил:

— Я слушаю.

— Извини.

— Ты не меня обидел…

— А кого? — удивился я, оглянувшись по сторонам.

Принцесса вкушает дневной сон, Тихон изображает стороннего наблюдателя… Не призрака же башни он имеет в виду! Или у них, у призрачных духов, сильна видовая солидарность?

— Искусство!

— А…

— Искусство — это…

— Я знаю, что это такое, и даже знаю, что кинематограф является самой важной из его разновидностей, — несколько поспешно перебил я джинна, не желая выслушивать длинную и нудную лекцию на тему «Искусство во мне и я в искусстве». — И признаю его благотворное влияние на формирование личности, но…

— Тебе не понравился стих? — поник джинн. Как в прямом смысле — обвиснув на погнутом горлышке кувшина, словно капля воды на носике неплотно закрытого крана, — так и в переносном, выразившемся в потухшем взоре, в голосе, ставшем безжизненным, безликим.

— Не знаю, — честно признался я.

— Как так?

— Просто в тот миг я осознал, что мы угодили в ловушку, и…

— Так ты отвлекся и не проникся величием…

— Да-да, — поспешно согласился я.

— Не переживай, — покровительственно похлопал меня по спине выросший до моих размеров джинн, и, решив добить благородством, предложил: — Это мой стих. Я отлично помню его и прочту еще раз.

— В более подходящей обстановке, — поспешил я внести контрпредложение, заметив, как джинн набирает в легкие побольше воздуха, дабы излить на меня рифмованную мудрость. — Сейчас мои мысли заняты поиском спасения и не смогут постичь всего э-э-э… понять всю у-у-у… короче, приобщиться и проникнуться шириной светлых горизонтов и глубиной мудрых мыслей.

— Ну ладно, — неуверенно согласился джинн.

Я же решил воспользоваться моментом и намекнуть на необходимость поисков удобного для приобщения к поэзии места. С сытым брюхом и бокалом светлого пива в руках — вот когда душа открыта прекрасному. Хотя это и вопрос вкуса. Некоторые предпочитают темные сорта.

— Перенесешь нас во дворец?

— Зачем?

— Может, там найдется подходящее место для чтения стихов…

— Да?

— Я не уверен, но ведь это же дворец.

— Да, наверное…

— Нужно попробовать, — подтолкнул я его.

— Что там пробовать, — отмахнулся джинн и, спохватившись, добавил: — А насчет пробки…

— Я ее верну, — заверил я его. — Честно. Вот только…

— Не нужно. Я уж лучше без нее обойдусь…

— Неудобно как-то…

— Вы готовы ехать? — спросил джинн.

— На чем?

Раб серебряного сосуда для жидкости вместо ответа принялся шумно втягивать в себя воздух и, лишь когда достиг пятиметровой высоты, напомнил:

— Кувшин не забудь. — Проследив за тем, чтобы я надежно уместил кувшин в кармане, джинн довольно улыбнулся и одним движением бровей изменил свой облик.

Передо мной предстал огромный, по пояс обнаженный культурист явно выраженного африканского происхождения с носорожьей берцовой костью в проколотом носу и с опахалом в бугрящихся мышцами руках. Это очень странно смотрелось со стороны. Из лежащего в кармане сосуда через завязанное узлом горлышко тонкой струйкой вытекал дым. Стремительно утолщаясь, он незаметно переходил в короткую тунику, из которой торчало непропорционально раздутое в грудной клетке тело.

— Поехали! — смещаясь мне за спину, сказал джинн и взмахнул рукой.

Вторично поинтересоваться маркой транспортного средства я не успел.

Изображающий культуриста эфемерный дух подхватил меня и, подбросив вверх, размашисто припечатал опахалом пониже спины. Удар вышел звучный.

Подавившись собственным негодующим воплем, я стремительно полетел вперед. На миг мне даже показалось, что удастся-таки достигнуть дворца, но тут неведомая сила ухватилась обеими руками за мои уши и рванула назад. Резиденция местного правителя начала удаляться столь же стремительно, как только что приближалась. Мимо пронесся Тихон. Я едва не задел его ногами. А миг спустя мелькнула и кобылица, скользящая по воздуху в каких-то двух-трех метрах от земли. Если демон нашел данный способ перемещения забавным — он даже пытался управлять полетом при помощи крыльев и ушей, — то непарнокопытное женского рода, безжалостно вырванное из сна, имело прямо противоположное мнение на этот счет. Благодаря стремительности движения я уловил лишь его далекие отголоски.

Услышав за спиной хохот, я обернулся. Покосившаяся башня стремительно приближалась. Рывок за уши — и вот уже я вновь лечу к дворцу.

Навстречу с равным промежутком пронеслись демон и единорог.

Помахав им рукой, я с огорчением констатировал, что и эта попытка оказалась безрезультатной. Еще бы и закруглить ее без потерь…

— Эй, джинн! Опусти меня.

— Нет, — донеслось из сосуда.

— Почему?

— Я дух бестелесный, мне сие не под силу. Демона своего попроси…

— А при чем здесь Тихон?

Но джинн проигнорировал вопрос, буркнув что-то невразумительное о падении нравов, и на дальнейшие призывы не откликался.

Опять обиделся, что ли? Странный он какой-то…

Проносясь мимо меня в десятый раз, Тихон даже не повернул головы. Да и мне, признаться, надоело носиться над площадью туда и обратно. Я чувствовал себя словно таракан, заснувший на маятнике метронома перед самой репетицией и вынужденный дожидаться ее окончания. Если раньше не стошнит или лапки не соскользнут. Мне в этом плане повезло — не нужно судорожно хвататься за скользкую металлическую поверхность.

Охрипший призрак башни замолк, потеряв интерес к развлечению.

Пролетев над площадью в двадцатый раз, я вспомнил самоуверенного джинна незлым, тихим словом. Незлым потому, что злых слов не бывает, эмоциональный оттенок им придает интонация произносящего его. А тихим — ну… какая-никакая, но Викториния все же женщина, хотя в настоящий момент в это трудно поверить, и мне не хотелось давать ей повод усомниться в моем моральном облике. Я так часто напоминаю себе о ее настоящей сущности, поскольку сама она этого сделать не может.

«Интересно, что произойдет, если перевернуться вверх ногами и ухватиться за летящего навстречу Тихона? Прервет ли это движение? А как приземляться? Высота-то метров десять будет, а соломки на каменные плиты некому подстелить… — опечалился я. — Может, попросить джинна?»

В этот момент играющая мною сила исчезла, словно по мановению волшебной палочки, без всяких намеков на инерцию и прочие законы мироздания. Только что я летел подобно парящей в восходящем воздушном потоке птице, и вот уже, на миг зависнув в воздухе, с воплем устремился вниз, на твердые, твердые камни, успев лишь отставить в сторону меч, чтобы случайно не сделать харакири или чего похуже, и удивившись нереальной плавности падения.