Михаил Зуев-Ордынец - Последний год

• Название: Последний год
• Автор: Михаил Зуев-Ордынец
• Жанр: Исторические приключения

Историко-приключенческий роман о русских колониях в Северной Америке.

---

Андрей молчал. Молчали и индейцы, опустив глаза в землю, не тревожа русского даже взглядом. Пусть думает. Только зудение комара тонко и остро, как иглой, сверлило настороженную выжидательную тишину. И вдруг послышался громкий, насмешливый голос Громовой Стрелы:

— Добрая Гагара — касяк, торгован. Он думает сейчас, сколько бобров взять за свой ответ.

— Зачем говоришь плохие слова, Громовая Стрела? Я не торгован, я охотник, как и ты, — горячо, волнуясь, ответил русский. И, обращаясь к сахему, заговорил еще более взволнованно: — Красное Облако, я куплю ружья ттынехам. Я куплю вам хорошие ружья! И я пойду по тропе войны рядом с моими братьями ттынехами! Мое ружье будет стрелять по врагам ттынехов!.. — с внезапным порывом вскинул он свой штуцер.

Красное Облако не шевельнулся, лицо его застыло в холодном спокойствии, но в глазах вождя было ликование. Потом он тихо сказал:

— Я верю тебе, Добрая Гагара, ты наш брат.

— А ты, Громовая Стрела, веришь мне? — улыбнулся Андрей вождю Волков.

Молодой анкау глубоко и шумно вздохнул и долго не выпускал вздох, будто удерживая себя от чего-то. И ответил он не сразу и не твердо.

— Зачем торопиться, касяк! У рыси пятна снаружи, у человека пятна внутри. Я не буду торопиться. — Он поднялся и, подойдя к одеялу, на котором лежало золото, начал связывать его концы. — Бери золото, касяк, и привези нам ружья.

— Подожди, анкау, — остановил его Андрей. — Золота очень много. Все я не возьму.

— Возьми сколько надо, — ответил Громовая Стрела. Он снял с пояса мешок из волчьих шкур и, опустившись на колени перед кучей золотого песка, начал насыпать его в мешок.

— А если золота мало будет, приди и возьми сам Говорящая тряпка приведет тебя сюда, — послышался за спиной Андрея голос Красного Облака.

Он обернулся. Сахем протягивал ему парусиновую карту.

— Сахем, ты отдаешь в мои руки жизнь своего народа?! — потрясенно воскликнул Андрей.

Вождь взял руку русского, долго смотрел на нее и слабо пожал запястье. Это было рукопожатие индейцев. — Добрые руки! Хорошие руки!

Он повернул руку Андрея ладонью вверх и положил на нее карту.

— Теперь идем обратно в стойбище, — сказал Громовая Стрела, кладя к ногам Андрея завязанный мешок с золотом. — Ты возьмешь своих собак, касяк, и погонишь их на редут. Ты будешь очень гнать своих собак! Наше дело надо скоро делать.

— Уг. Наше дело надо скоро делать! — сурово повторил Красное Облако,

ПРИШЕДШАЯ ИЗ НОЧИ

Дышишь — будто сосешь тонкую хрупкую льдинку. Воздух ломкий, чистый и крепкий. Вода в Юконе отяжелела, стала тугой и плотной, как нерпичий жир, а над речными отмелями носились косяки молодых, поднявшихся на крыло уток. Готовились к отлету. А вскоре пропали и утиные косяки. В тальниках вскрикивала тоскливо серая цапля, последней покидающая север. Утра вставали туманные и холодные, без солнца, и однажды, багряным вечером, выпала не роса, а иней. Шел октябрь — месяц Инея, а также месяц Первых Буранов.

Андрей был давно готов в дорогу Мехов у него набралось на два тобоггана. Спасибо ттынехам! Никогда не было у него такого богатого промысла, какой он повезет теперь на редут. А под мехами, в самом низу, лежал тяжелый мешок из волчуры. Золото!

Андрей все решил и все обдумал. Он пойдет на Береговой редут, к закадычному своему другу, отставному капитану Сукачеву. На сукачевский редут часто заходят иностранные корабли, зверобои, китобои и просто купцы. И каждый шкипер, особенно американец или англичанин, обязательно браконьер и контрабандист. Эти авантюристы северных морей приволокут любой товар, лишь заплати им хорошо и обязательно наличными. А контрабандным оружием они издавна снабжали весь американский берег, от Мексики до Аляски. Не решил Андрей только одного — стоит ли втягивать в это опасное дело старика Сукачева? Сам-то Македон Иванович с восторгом согласится принять участие. Любит лихой кавказец и аляскинский зверобой поиграть в прятки с опасностью и даже со смертью.

Андрей давно готов, дело за индейцами. И однажды, ранним утром, когда по-настоящему еще не развиднелось, в его палатку вошли Красное Облако и Громовая Стрела.

— Пора, Добрая Гагара, — сказал сахем. — Тропа ждет.

— А куда собрался Громовая Стрела? — неприятно удивился Андрей

Вождь Волков был одет по-дорожному, в парку с капюшоном и в меховую шапку из волчьей головы

— Он будет тянуть след.

— Разве я женщина или ребенок? Я не первый раз встану на тропу.

— Ты не можешь! — решительно сказал сахем. — Ты не знаешь нашей кочевой тропы к берегам Туманного моря. Громовая Стрела знает.

Андрей молчал. Все это было очень подозрительно! Ттынех, и даже не простой охотник, а вождь, идет на редут касяков! Редкий, исключительный случай! А что это означает? Братская, дружеская забота Красного Облака или индеец все же остается индейцем, и в темной необузданной душе сахема проснулись недоверие и подозрение?

Сахем, зорко следивший за лицом русского, подошел к нему. Взяв руку русского, он приложил ее к своему сердцу:

— Когда твоя рука лежит на моем сердце — сердцу тепло. Я доверил тебе, Добрая Гагара, жизнь моего народа. Она в этой, твоей руке, — с добрым укором сказал Красное Облако.

Андрей пристыженно покраснел, потом улыбнулся, открывая всю душу;

— Я пойду по следу Громовой Стрелы, брат мой!

…Прощальный костер зажег сам Красное Облако. Тунгаки громко, с воплями и плясками, молили духов сохранить жизнь уходящих, защитить их на тропе. Их вопли, от которых у белых людей замирает душа, не пугали ребенка, висевшего в мешке за спиной матери. Он сосредоточенно сосал кусок сырого сала и спокойно смотрел на Андрея живыми черными глазенками. «Кем вырастет он? — подумал Андрей. — Свободным охотником или всегда голодным, но пьяным попрошайкой, пресмыкающимся перед белыми хозяевами его жизни и смерти?»

К костру подошел Кривой Бобр и в последний раз попросил прошки на трубку. Единственный его глаз смотрел печально. О чем жалел старик? О крепкой касяцкой прошке или о приветливых словах и ласковой улыбке Доброй Гагары?

Вопли тунгаков смолкли, и в наступившей тишине Красное Облако сказал печально:

— Сердце мое болит. Разлука с тобой, Добрая Гагара, расколола его надвое. Пусть будет долгой твоя жизнь, браг мой!

Он отошел, накрыв голову плащом.

— Чук! — крикнул на своих собак Громовая Стрела.

— Кей-кей! — крикнул своим упряжкам русский.

Молчан первый влег в набитый мохом алык, собаки, натужно горбя спины, стронули с места тобогганы.

Воины в последнем прощальном приветствии подбросили копья, женщины и дети закричали пожелания счастливого пути. И тогда Андрей увидел Айвику. Молчаливая и неподвижная, она стояла отдельно от толпы и печально смотрела на уходящих. Андрей вскинул ружье и помахал ей. Девушка тоже подняла руку, сделала неуверенный, слабый жест и смешалась с женщинами.

Горечь разлуки обожгла сердце Андрея. Оно было полно нежности и жалости. Встретятся ли они снова? Андрей тряхнул головой и, давая выход настроению, пронзительно свистнул. Упряжка ответила взволнованным лаем.

Они шли чуть волнистыми равнинами. Идти было легко. Тобогганы не хуже, чем по снегу, мчались по густым пружинистым мхам, синим, темно-красным, фиолетовым. Громовая Стрела шел впереди, «тянул след». За его легкой спорой побежкой собаки поспевали только рысью, нередко переходя и на галоп. Тобогганы неслись так, что вылетали из-под них брызги и струи ржавой воды. На стоянках индеец молчал, изредка роняя скупые, только необходимые слова. Андрей снова удивлялся, зачем сахем послал вместе с ним на опасное, требующее осторожности дело этого угрюмого, надменно-презрительного и явно недоброжелательного человека!

И сейчас, поздним вечером, они молча сидели у костра. Андрей разогревал на костре оленьи кости и, разломав их ножом, высасывал нежный, тающий во рту костный мозг. Громовая Стрела осматривал промокшие за день, исходившие возле костра паром мокасины. Мокасины были изношены до последней степени. Он швырнул их в костер и вытащил из походного мешка новые, из белой оленьей шкуры. Надевая их, он пробормотал довольно:

— Лягу спать с теплыми ногами. Айвика любит своего брата.

Андрей весело прищурил глаз. Точно такие же мокасины он нашел в своей палатке накануне отъезда. Теперь он будет знать, кто их подбросил ему. Русский развязал мешок, достал мокасины и надел их.

— Ха! — изумленно вскрикнул Громовая Стрела. Трубка выпала из его губ. Он поднял ее, поднес было ко рту, но плюнул зло в костер и отшвырнул трубку.

Андрей, лежа на меховом одеяле, печально смотрел в звездное небо. Айвика, милая краснокожая девочка! И с тобой разделила меня эта черная ночь!

Лежавшие вокруг костра собаки вздыхали во сне и по временам поднимали головы, прислушиваясь к чему-то в тишине ночи. Но вот поднялся Молчан и сел, сторожко поставив уши. Нос его начал морщиться.