Джеффри Зейг - Семинар с доктором медицины Милтоном Г. Эриксоном

• Название: Семинар с доктором медицины Милтоном Г. Эриксоном
• Автор: Джеффри Зейг
• Издательство: «Класс»
• Жанр: Психология
• Год: 2003
• ISBN: 5-86357-005-7

Известность Милтона Г.Эриксона в нашей стране – впереди.

Книга, которую Вы держите в руках, – первая изданная по-русски из множества томов и томиков, написанных им самим и о нем. Хочется поблагодарить тех, кто сделал возможной эту встречу: Т.К. Круглову, И.В. Тепикину, Е.Л. Михайлову (перевод и редактура); а также Берни Мэзела, Марка Трентона и Марка Патерсона, без помощи которых это издание просто не могло бы состояться.

Итак, книга Мастера, Доктора, создателя целого направления, известного в мире как эриксоновский гипноз, – и очень живого человека. «Семинар…» лучше читать не как учебник, а как притчу или стихи: положившись на «бессознательный ум», поверив в неслучайность повторов, время от времени впадая в легкий транс… как будто плывешь по реке с проводником, чья жизнь прошла в этих местах, – всего не спросишь и всего не расскажешь.

Биография Эриксона легко превращается в "Повесть о Настоящем волшебнике, простом деревенском парне, сделавшем себя наперекор нелегкой судьбе, – и в рассказ о подлинном интеллигенте, не боявшемся искать и находить.

Прочерк между годом его рождения (1901) и годом смерти (1980) скрывает не только путь к признанию, перечень написанного, благодарных пациентов и учеников. За ним – оптимизм обреченного, захотевшего и ставшего счастливым. Доктор Эриксон, существенную часть жизни прикованный к инвалидному креслу, был главой большой семьи, отцом восьмерых детей. Кажется особенно важным, что он не стал мрачным героем, который только и делает, что преодолевает. «Сталь» не «закалялась». В судьбе Эриксона было больше «можно», чем «нужно». Это, скорее, знак бесконечного доверия к жизни и к себе самому.

В терапевтическом подходе Эриксона очень многое идет именно от такого отношения к болезни, здоровью и всему, что может происходить в ходе лечения. Он был готов удивляться, учиться и видеть в каждом пациенте единственное в своем роде человеческое существо, а не случай, – это тоже давало ему силы много лет работать по-своему, в одиночку, не стараясь вписаться и «примкнуть».

Известность пришла поздно и мало его изменила. Уже будучи знаменитым, он сохранил простоту, способность заразительно смеяться и не опасаться отдавать то, чем владел. Он не нажил большого состояния, потому что главным считал не это. Главное его волшебство по-прежнему состояло в убежденности, что творить чудеса в жизни можно – стоит только внимательно присмотреться, прислушаться, вчувствоваться и не бояться приложить к ней руки.

Легенда о Маге и Волшебнике Милтоне Г.Эриксоне, собственно, создана его учениками. Число их множится с каждым годом, и со временем они образовали профессиональное сообщество последователей эриксоновского гипноза и психотерапии.

Джеффри Зейг – не просто один из тех, кто говорит о себе: «Я – дерево из сада Милтона Эриксона». Он – соавтор этой книги, рассказчик, задающий вопросы и трансформирующий знания. Он – блестящий организатор, ландшафтный архитектор нового для нас парка знаний. Этот парк постепенно переходит в лес, который теряется за горизонтом и до конца не ведом никому.

В него мы с Вами и входим, читатель. Путешествие это – надолго, и хочется верить, что для многих – навсегда. Пусть это будет еще одна страница укрощенной магии в неукрощенной стране, будущее которой – в наших с Вами руках…

---

Эриксон: Угу.

Зейг: Это, возможно, позволит ей быть более конкретной в своих утверждениях.

Эриксон: Не следует заставлять пациента говорить: «У меня рука не двигается». Ты говоришь: «Вам может показаться, что ваша рука не двигается». Ты сам произносишь отрицание «не».

Зейг: Тогда это дает ей возможность отвечать в утвердительной форме.

Эриксон: Да.

Зейг: Итак, ты возвратился к ее преувеличению и поправил ее.

Эриксон: Из этого преувеличенно-эмоционального состояния я хотел спустить ее вниз, к ее обычному состоянию.

Салли: Я припоминаю, как вы сказали, что она не будет двигаться и хм…

Эриксон: Ты мне поверила?

Салли: Полагаю, да. (Улыбается.)

Эриксон: Всего лишь полагаешь. (Салли смеется.)

Зейг: Ты уже однажды воспользовался ее уклончивым ответом, чтобы обыграть слова «предположение» и «действительность». Здесь ты повторяешь «всего лишь полагаешь», и она смеется. Она понимает твою игру, но выражает это не словесно, а телесно.

Эриксон: Угу.

Салли: Я, это… мне кажется, что ею не пошевельнуть.

Эриксон: Значит, ты более чем полагаешь? (Салли смеется.)

Салли: Хм-м… да. (Тихо.) Я… это так удивительно, что можно пробудиться от шеи и выше, а от шеи и ниже – нет.

Эриксон: Что удивительно?

Салли: Что человек может, хм-м… что тело может спать от шеи и ниже, а я могу разговаривать и бодрствовать – а тела не чувствую, совсем онемело. (Смеется.)

Эриксон: Другими словами, ходить ты не можешь?

Салли: Нет, пожалуй, не сию минуту. (Отрицательно трясет головой.)

Эриксон: Не в этот самый момент.

Салли (со вздохом): Хм-м-м, не в этот самый момент.

Эриксон: Видишь, она отрицательно потрясла головой и сразу согласилась, что не в состоянии ходить. Теперь она уже может давать конкретные ответы.

Зейг: Ей все же легче дается четкий отрицательный ответ, чем четкий положительный ответ. Но от одного до другого лишь один шаг.

Эриксон: Угу.

Зейг: Заметь, все это время ее глаза прикованы к тебе, она не смотрит вокруг.

Эриксон: Мы были одни.

Эриксон: Каждый акушер в этой группе теперь знает, как получить анестезию… тела. (Э. выжидательно смотрит на Салли. С. согласно кивает головой, а потом делает отрицательное движение головой. Она продолжает смотреть направо отсутствующим взглядом. Прочищает горло.) Как себя чувствует человек, которому тридцать пять и он не может ходить?

Салли: Тридцать четыре.

Эриксон: Тридцать четыре. (Э. улыбается.)

Зейг: Она поправила тебя, и ты был весьма любезен. Это ни капли не вывело тебя из равновесия.

Эриксон: С какой стати?

Зейг: Преимущество оказалось на ее стороне. Она и раньше пыталась одержать над тобой верх.

Эриксон: Вот я и отдал ей этот «верх».

Зейг: Да. Она поправила тебя насчет возраста, но для этого ей пришлось прибегнуть к четкому утверждению.

Эриксон: Часто и уступка приносит победу.

Салли: Хм-м… Чувствует… м-м… сейчас это приятно. Эриксон: Очень приятно? Салли: Да.

Зейг: Теперь ты преувеличиваешь положительное ощущение. Она говорит «приятно», а ты «очень приятно».

Эриксон: Вот когда ты только вошла, тебе понравилось, как я подтрунивал над тобою?

Салли: Пожалуй, да.

Зейг: Сначала ты делаешь ударение на приятном ощущении, а затем возвращаешься к шуточному тону. Однако это не шутка. На самом деле ты заставляешь ее почувствовать себя очень неловко. Сводя во времени эти два ощущения, ты смягчаешь в положительном плане ее ощущение неприятной неловкости.

Эриксон: Да.

Эриксон: Пожалуй, да? (Салли смеется.) А может, не понравилось? Салли: Да, пожалуй, так.

Зейг: Она опять увиливает от прямого ответа, а ты интонационно подчеркиваешь слова «пожалуй, да».

Эриксон: Повышением тона на слове «да». «Пожалуй, да». Зейг: Интонационно выделяя положительную сторону. Эриксон: Угу.

Эриксон (улыбается): Вот момент истины.

Салли: Как? (Смеется.)

Эриксон: Вот момент истины.

Салли: Так, да, у меня смешанное чувство. (Смеется.)

Зейг: Она все так же уклончива. На словесном уровне она не приняла «момента истины». Ты снова делаешь нажим на эти слова.

Эриксон: Ты сказала «смешанное чувство». Очень смешанное? Салли: Как сказать? Мне это нравилось и не нравилось. Эриксон: Очень-очень смешанное чувство? Салли: Ох, вряд ли я смогу определить точный оттенок.

Зейг: Здесь ты снова действуешь с противоположного конца. Делаешь такой до нелепости преувеличенный упор на ее уклончивую манеру отвечать, что ей ничего не осталось, как ответить прямо, без уверток. Ты довел свой нажим до абсурда: «Очень смешанное?», «Очень-очень смешанное?»

Эриксон: В результате она оказалась в тупике.

Зейг: И подорвалась на собственной мине.

Эриксон: Да, подорвалась на собственной мине. Но потом она откажется от мины, но не от меня.

Зейг: Ты дал ей возможность увидеть последствия такого уклончивого поведения – «Очень смешанное; очень-очень смешанное». Но ты делаешь это в шуточной форме, и отказ от прежней модели поведения исходит от нее самой.

Эриксон: А не думаешь ли ты: черт меня дернул сюда прийти?

Салли: О, нет, я очень рада, что пришла. (Прикусила нижнюю губу.)

Эриксон: А придя сюда, разучилась ходить.

Салли (смеется): Да, научилась не двигаться от шеи вниз. (Кивает.)

Эриксон: Вкусная была конфета?

Салли (тихо): Ой, такая вкусная, только… м-м… мне хотелось бы ,' … разных сортов.

Эриксон (улыбается): Значит, отведала конфеток? Салли: Угу. (Улыбается.) Эриксон: А кто их тебе дал?

Салли: Вы дали.

Эриксон (согласно кивает): Вот какой я щедрый.

Эриксон: Опять очень уклончивые ответы. Но она с воодушевлением заявила, что конфета была вкусная, что-то в этом роде.

Зейг: Да.

Эриксон: А это вполне определенный ответ. Я все время даю ей шанс быть то уклончивой, то вполне определенной.

Зейг: Еще один положительный шаг.

Салли: Да. Очень мило с вашей стороны. (Улыбается.)

Эриксон: Понравилась конфета?

Салли: О, да.

Зейг: Куда уж определеннее! Эриксон: Она осваивает новую модель поведения.

Эриксон: А вот все философы говорят – реальность в нашей голове. (Улыбается.) Что это за люди? (Салли смотрит вокруг. Э. близко склоняется к ней.)

Салли: Представления не имею.

Эриксон: Она не имеет представления, кто эти люди. Она имела представление. Я спросил: «Что это за люди?», а она повременила, прежде чем дать отрицательный ответ.

Зейг: Ты заставил ее установить контакт с присутствующими.

Эриксон: Угу.

Зейг: Далее ты говоришь: «Скажи мне честно: что ты о них думаешь». А это очень нелегко. Ты выбрал такой способ принудить ее установить контакт с окружающими, что у нее не осталось иного выхода.

Эриксон: Да.

Зейг: С какой цепью?

Эриксон: Рука у нее все еще парализована.

Зейг: Да, телесно она не испытывает никаких неудобств.

Эриксон: Есть категория людей, которые любят свои болезни и цепляются за них. Поэтому надо вынудить их на какой-то откровенный поступок. Пациент внутренне открывается и тогда может подчиняться внушениям.

Зейг: Хотя ты предполагаешь, что она попытается проявить некоторую уклончивость даже при прямом ответе, все же она вынуждена отвечать более конкретно.

Эриксон: Совершенно верно. Поэтому ситуация, в которой ей приходится отвечать конкретно, не должна быть острой. Видишь ли, если удается добиться прямого ответа от человека с уклончивой моделью поведения, хотя бы самого общего ответа, то есть возможность получить и более конкретный ответ. Ты идешь от общего к более определенному, а определенное поможет избавить ее от паралича.