Вадим Верник - Книга победителей

• Название: Книга победителей
• Автор: Вадим Верник
• Жанр: Публицистика
• ISBN: 978-5-17-114252-0

Вадим Верник – известный журналист, автор и ведущий программы «2 ВЕРНИК 2» на телеканале «Культура», главный редактор журнала ОК! собрал самые дорогие для него беседы и эссе в отдельную книгу. Собеседники Вадима Верника – звезды театра и кино, музыки и спорта.

---

Вадим Верник Книга победителей

Серия «Судьба актера. Золотой фонд»

Издательство благодарит автора и журнал ОК! за предоставленные фотографии

Автор благодарит Наталью Прохорову, Максима Берина, Екатерину Кобзарь, Алексея Пушкарева за помощь в подготовке книги

© Верник В. Э., 2019

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

Предисловие

Помню, как к нам домой приходил Олег Ефремов. Я, семиклассник, буквально застыл в дверях, когда увидел в прихожей Олега Николаевича с его знаменитой и такой обаятельной улыбкой. Вместе с папой Ефремов готовился к записи на радио пушкинского «Медного всадника», и они встретились чтобы порепетировать. Папа многие годы был главным режиссером литературно-драматического вещания Всесоюзного радио, а мама преподавала в музыкальной школе. И, естественно, мы с братьями Игорем и Славой росли в этой атмосфере творчества. Я обожал слушать папины разговоры по телефону с Верой Марецкой, Татьяной Дорониной, Юрием Богатыревым, Алексеем Баталовым… Телефонные обсуждения могли быть бурными, страстными или, наоборот, очень мягкими и трепетными, и все знаменитые актеры, с которыми общался папа, невольно становились для меня такими близкими людьми. На семейных торжествах у родителей бывали Юрий Левитан, Вячеслав Тихонов, Армен Джигарханян…

Когда по радио шли папины постановки, жизнь дома замирала. Мы садились за столом вокруг радиоприемника и превращались в одно большое ухо. Однажды – и это было таким счастьем – папа занял нас с Игорем в радиоспектакле «Обелиск» по Быкову, хоть и в массовке, но рядом с нами у микрофона – Михаил Ульянов!

А еще, с пятого класса, я делал домашние альбомы: вырезал из газет и журналов статьи о театре и кино, фотографии актеров. С помощью канцелярского клея и авторучки эти материалы обретали новую жизнь. Я фантазировал, делал свои маленькие открытия, и забывал о реальном времени. У меня сохранились эти альбомы – мои «исследования» о Большом театре, Московском Художественном, «Современнике». Особое место занимала коллекция фотографий актеров – с автографами. Например, «дорогой Вадик, всего доброго тебе в твоем начинании». И подпись: «Иннокентий Смоктуновский».

Естественно, у меня не было никаких сомнений, куда поступать после школы: только ГИТИС, театроведческий факультет. Правда, моя мечта могла в одночасье разрушиться. Как выяснилось, после экзамена-собеседования один педагог сказал своим коллегам: «Какой-то несерьезный у нас абитуриент Верник. То он на актерский поступает, то на театроведческий. Никак не может определиться». Но кто-то из комиссии все же объяснил ему, что «Верник» – это два разных абитуриента, – на актерский поступал Игорь, и, конечно, он ходил на прослушивания во все вузы.

После института у меня было одно желание – устроиться работать в литературную часть какого-нибудь театра и тихо созерцать мир закулисья. Но, увы, все места были заняты. И я обратился в газету «Московский комсомолец» (печатался там еще в студенческие годы). Мне дали задание побеседовать – ни больше ни меньше – с Марком Захаровым! Эта встреча стала точкой отсчета. Я почувствовал вкус к журналистике, мне уже не хотелось заниматься ничем другим. «МК», еженедельник «Неделя», позже появилось телевидение, потом радио. Кстати, к предложению Дмитрия Диброва начать работать на ТВ и делать программу о кино я отнесся крайне настороженно, и когда Дима мне говорил, что запуск программы «Мотор!..» откладывается, я был самым счастливым человеком на свете. Но час икс все-таки настал.

Около двадцати лет я снимал программу о молодых талантах «Кто там…» на телеканале «Культура». А в 2017-м руководитель канала Сергей Шумаков предложил нам с Игорем сделать программу вдвоем, – так возник проект «2 ВЕРНИК 2», такой важный и дорогой для нас. Семь лет назад я вернулся в печатную журналистику – меня пригласили стать главным редактором журнала ОК!

Вот так, на телевидении, в прессе и на радио (радио «Культура») я занимаюсь тем, к чему тяготеет душа. Для меня журналистика – сродни психологии. Все мои герои – победители, а путь к успеху у каждого свой. Вопросы, ответы, вновь вопросы… Со временем созрело желание собрать самые дорогие для меня беседы и эссе в отдельную книгу. И оказалось, что частные истории, собранные вместе, дают любопытнейший срез времени, эпохи, даже нескольких эпох.

Звезды театра и кино, музыки и спорта… Я сознательно не атакую героев и не стремлюсь уложить их на лопатки. Абсолютно убежден, что в любви и позитиве можно раскрыть собеседника гораздо глубже, и вот уже он рассказывает об очень сокровенных вещах… А мне каждый раз хочется дойти до самой сути.

Вадим ВЕРНИК

Марина Ладынина Великая затворница

Марина ЛАДЫНИНА… Легенда кино, любимица нескольких поколений зрителей, народная артистка Советского Союза, лауреат пяти (!) Сталинских премий, – по количеству подобных наград она рекордсменка.

В начале 90-х я работал в отделе литературы и искусства еженедельника «Неделя». В сентябре 1992-го мы напечатали очерк критика и литературоведа Виталия Вульфа «Свет далекой звезды», посвященный Ладыниной. Я готовил материал к публикации и, получив «сигнальный» экземпляр, позвонил, не без робости, Марине Алексеевне на домашний телефон. «Благодарю вас и прошу прислать десять экземпляров», – сказала Ладынина чистым звонким голосом, и в конце добавила: «Я могла бы рассказать вам много интересного». Эта фраза обрадовала меня, но больше удивила: я не раз слышал от коллег-журналистов, как долго и тщетно они добивались встречи с актрисой. Ладынина с 1954 года (ей тогда было 46 лет) не снималась в кино, напрочь отказывалась давать интервью и уже много лет избегала фоторепортеров. Она стала великой затворницей. Почти как Грета Гарбо, которая на пике кинокарьеры удалилась от внешнего мира и тщательно оберегала свою дальнейшую жизнь.

И все-таки, вдохновленный словами Марины Алексеевны, я пытался в течение трех недель договориться с ней о встрече, но по разным причинам встречу она переносила в туманное будущее. Когда я окончательно потерял надежду, раздался звонок Виталия Яковлевича Вульфа: «Мы с тобой приглашены к Ладыниной домой на чай. Принеси фотографию из «недельской» публикации – надо вернуть ее хозяйке. И на всякий случай захвати диктофон».

Наконец, мы в доме на Котельнической набережной. Пока шли в подъезде по длинному коридору, хранившему тайны сталинской эпохи, я мысленно рисовал портрет сегодняшней Ладыниной. Но как только открылась дверь, я был ошеломлен: на пороге стояла худенькая бойкая женщина, на вид лет 65-ти (хотя на тот момент его было 84), в черных брюках, элегантной малиновой мохеровой кофте, белой сорочке. На лице – модные очки в широкой оправе, они укрупняли красивые карие глаза. Пикантная деталь: Ладынина забыла убрать одну бигуди, но сказать ей об этом было неловко. Позже она сама это заметила и рассмеялась. Но эта бигуди придавала ее облику какую-то домашнюю трогательность.

Энергичным жестом Марина Алексеевна пригласила нас в гостиную. Никакой роскоши. Почти спартанская обстановка. По нашей просьбе хозяйка комментирует фотографии, висящие на стене. Вот она в юности: «Я тут хмурюсь, хотя характер у меня жизнерадостный. Видно еще тогда я предчувствовала: не все в жизни будет сладко». Здесь же – фотография дирижера Герберта фон Караяна. «Хоть и безграмотная, выросла в деревне, – отшучивается Ладынина, – но всегда любила ходить в консерваторию. Концерт Караяна оставил сильнейшее впечатление». Рядом со своей фотографией в роскошном меховом манто («это на Каннском кинофестивале») прикрепила снимок, напечатанный в «Неделе»: Марина Алексеевна, с пленительной улыбкой, в окружении выдающихся мужчин – Николая Черкасова, Михаила Ромма и своего бывшего мужа, Ивана Пырьева. После расставания с Пырьевым (он влюбился в начинающую актрису Людмилу Марченко и ушел от жены) Ладынина больше не появлялась на экране. Несмотря на болезненный разрыв отношений, фактически сломавший ее судьбу, Ладынина все время мысленно возвращалась к Пырьеву. Во всяком случае, на стенах висело много фотографий, напоминавших о нем.

На кухне засвистел чайник. Хозяйка принесла варенье, печенье, яблоки. Завязалась беседа. Мы с Вульфом задавали вопросы, а Марина Алексеевна на них отвечала, причем иногда достаточно подробно. Я включил диктофон. Чтобы не смущать Ладынину (не знал, как она отреагирует), держал диктофон под столом, но он был включен на протяжении всего нашего разговора. Кстати, это был единственный раз в жизни, когда я действовал как папарацци! Вульф, видя мое смятение, подбадривал. Лишь перед самым уходом пришлось признаться, что все записывалось на пленку. Более того, я набрался наглости и спросил, можно ли сделать для «Недели» печатную версию услышанного. Марина Алексеевна была очень недовольна – все-таки общалась с нами не как с журналистами. Но неожиданно смягчилась: «Хорошо, попробуйте. Только обязательно покажите, что у вас получилось».