Василий Сахаров - Сын атамана

• Название: Сын атамана
• Автор: Василий Сахаров
• Жанр: Историческая фантастика

1707-й год. Войско Донское. По указу царя Петра Алексеевича Романова на Дон послана карательная экспедиция, которая уничтожена казаками атамана Кондратия Булавина. Начинается восстание, гибнут тысячи людей, горят казачьи городки, а восставший атаман убит предателями и царские войска огнем и мечом наводят порядок на землях донских казаков. Так было в нашей истории. Но есть фактор, который может изменить весь ход событий. Это человек из нашего времени, который оказывается в теле готового действовать молодого казака.

---

Василий Иванович Сахаров Сын атамана

Пролог

Украина. Артемовск. 01.08.2010.

Сегодня я проснулся как обычно. Посмотрел в потолок родимой отцовской хаты, и помянул недобрым словом еще один день. Затем с усилием поднялся с кровати, босиком прошлепал по полу, подошел к окну и окинул взглядом двор.

Все неизменно. Поросший травой двор. Покосившийся забор из ветхого штакетника, пустая собачья будка и раскидистая яблоня с обломанными ветками.

«Опять соседу на бутылку самогона не хватало, и он в ночь урожай собирал», – подумал я, глядя на бедное дерево, и тяжко вздохнул.

Старость не в радость. Был бы молодой, дал бы этому спившемуся алконавту Митьке в морду, а сейчас уже не смогу. Ни сил нет, ни здоровья, ни желания. Устал.

Я прошелся по комнате. Осмотрелся, переложил стопки книг, которые лежали на продавленном диване и, как это всегда со мной случалось по утрам, подумал, что давно пора навести в хате порядок. Только для чего это делать и ради кого? Век прожит, и через пару дней мне стукнет восемьдесят лет. Юбилей. Круглая дата, достойная чтобы ее отметили. Но максимум, что случится, звонок от сына, который проживает в Киеве, да и то, вряд ли. Ему некогда. А еще была дочь. Только ее, мою умницу, красавицу и любимицу, я проклял словно последнюю падлюку, недостойную жизни, и на это были веские причины.

Теперь я один, доживал отмерянный судьбиной срок, и все что мне оставалось, вспоминать прошлое. Ради чего я жил и всегда ли правильно поступал? Ответа нет. Хотя за плечами многое. Босоногое детство. Война. Оккупация. Освобождение. Голодное послевоенное время. Работа на соляных промыслах. Служба в армии. Комсомол. Учеба в МГУ на историческом факультете. Первые очерки в серьезных журналах. Первая любовь и перспективы. А потом все исчезло. Случайная встреча с Львом Николаевичем Гумилевым повернула мою судьбу на сто восемьдесят градусов, и я посмел по-новому взглянуть на исторические события прошлых веков. Зарывшись в архивы, много работал и написал несколько зарубленных редакторами статей. Кинулся доказывать свою правоту. Доброжелатели позвонили куда положено и, как итог, арест. После чего не жизнь, а дурной сон. Тюрьма, допросы и 5-го марта 1950-го года Иван Михайлович Богданов был приговорен к десяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в лагере особого назначения. Шесть лет как в тумане, мытарства по зонам, и единственное, что было светлого в эти годы, общение с самыми разными людьми, среди которых снова оказался Лев Гумилев.

Многое мы с ним обсуждали, и зачастую наши взгляды на события минувших веков не совпадали. Но это и понятно – мы люди из разных миров. Я простой трудяга с казацкими корнями, историк-недоучка, а он дворянин, потомок хана Гумила, человек с именем и сын великих поэтов. О многом мы тогда спорили, и порой доходило до того, что неделями не разговаривали. Однако в одном всегда сходились. Настоящая история подменена, и то, что мы пытаемся вытащить на поверхность, дабы приоткрыть людям частицу великого прошлого, правительству не нужно. При этом не важно, какому правительству. Цари из рода Романовых прятали истину и переписывали историю, дабы свою власть и право на престол укрепить. А коммунисты действовали так же, ибо все, что происходило до них, должно считаться мракобесием и вековой тьмой. Правда, допускались редкие проблески и в тяжкую пору, дабы поднять боевой дух населяющих Россию народов, снимались патриотические фильмы о героях минувших эпох. Но это исключения из правил, и дело здесь не только в России. Проблема касается всего человечества, и те же самые демократы, либералы, республиканцы или фашисты, никогда не были заинтересованы, чтобы народ знал истинное прошлое. Знание для избранных, а рядовые граждане должны делать, что им говорят, поменьше рассуждать и кушать овес. Как правильно и верно говорил доктор Геббельс: «Отбери у народа его историю, и ты подчинишь его». В чем-чем, а в этом он был прав на все сто процентов.

Года летели, умер «великий вождь и учитель» товарищ Сталин. На вершину пирамиды, под названием власть, взобрался Хрущев, и настала пора амнистий. Освободили меня в марте 56-го, реабилитировали как жертву репрессий, но, тем не менее, доучиться не дали, а направили в родной Артемовск, некогда Бахмут. После возвращения из «мест не столь отдаленных» я устроился в среднюю образовательную школу учителем, преподавал историю и литературу, а помимо этого, как консультант, принимал участие в археологических раскопках. Поначалу хотел найти нормальную работу и забыть все, чем горел и дышал. Однако зона меня надорвала. Жить мог, а вот полноценно трудиться, например, в той же самой шахте, или на заводе, уже нет. Все порывался что-то изменить, а потом женился, родились дети, и я успокоился.

Так, тихо и мирно, я дотянул до пенсии. Грянула перестройка, и я оказался в незалежной Украине. Помнится, на волне демократических свобод некоторые мои труды хотели напечатать. Как ни посмотри, я жертва политических репрессий. Однако не сложилось.

Со временем схоронил жену. Сын уехал в столицу, и сейчас мелким клерком в банке заседает, а дочь…, про нее вспоминать не хочу, одно слово – тварь. И теперь, все что мне остается, кряхтя и постанывая, оставшись один на один со старостью, доживать свои годы, и радоваться тому, что, не взирая ни на что, я все еще могу самостоятельно передвигаться и сохраняю ясный рассудок.

Мысли в голове скользили неспешно и равномерно, а тело выполняло нехитрые привычные действия. Я почистил зубы, сбрил щетину и приготовил нехитрый завтрак.

Все шло своим чередом, и когда я собрался выйти во двор, неожиданно зазвонил мобильный телефон, самая простенькая модель с большими кнопками. Сердце радостно захолонуло. Пашка! Сын! Помнит про отца! Позвонил! Ай, молодец!

– Слушаю.

Ожидая, что услышу родного человека, я ответил на вызов. Однако голос был женский и совершенно незнакомый.

– Иван Михайлович Богданов? – спросили меня.

– Да, это я.

– Ой, как хорошо, что вы еще живы, – заторопилась женщина.

– А уж как я этому рад, вы себе представить не можете, – усмехнувшись, сказал я.

– Извините, – незнакомка сделала паузу, кого-то окликнула и спросила: – Вы слышите меня?

– Слышу.

– Меня зовут Алла Сергеевна Кузнецова, я эксперт по оценке предметов исторического наследия из Киева. У нас возникла нештатная ситуация. При раскопках в ваших краях была обнаружена некая вещь, и вас рекомендовали как хорошего знатока древностей.

– Было такое, я осматривал некоторые предметы. Но это еще при советской власти. Столько лет прошло…

– Ничего. Это даже хорошо, что у вас старая закалка и навыки. Мы с помощником сейчас в Артемовске и, если вы не против, я сейчас подъеду.

– Хорошо, жду вас.

Связь прервалась, и я подумал, что так и не сказал Кузнецовой свой адрес. Хотел перезвонить, а денег на счету нет. Заволновался, но зря. Спустя пятнадцать минут после разговора к моему двору на окраинной улочке Артемовска подъехала шикарная черная иномарка, из которой вышли двое. Первый, крепкий широкоплечий парень с небольшим кожаным чемоданчиком в руках, несмотря на теплую осень, в сером свободном костюме. Второй гость, наверное, та самая Кузнецова, миловидная русоволосая женщина в легком сарафане, слегка полноватая, но в движениях легкая, порывистая и резкая.

– Здравствуйте уважаемый Иван Михайлович, – открыв хлипкую калитку, женщина вошла во двор, и за ней последовал парень.

– Здравствуйте, – ответил я и уточнил: – Алла Сергеевна, насколько я понимаю?

– Да-да, я Кузнецова, – она остановилась и спросила: – Где бы мы могли пообщаться?

– Пойдемте в беседку.

Через минуту мы расположились в увитой виноградными лозами беседке. Присели за стол. Гости расположились с одной стороны, а я с другой. Парень поставил на столешницу чемоданчик, раскрыл его и положил передо мной большой белый платок, в который было что-то завернуто. Прикасаться к нему я не стал, а только посмотрел и спросил:

– Что вы принесли?

Кузнецова развернула ткань и сказала:

– А вот это мы и хотели бы узнать.

Достав из нагрудного кармана рубахи очки, я посмотрел на находку. Темный металлический диск, выглядит как новенький, в диаметре семь-восемь сантиметров, украшен лиственным узором по краю и фигуркой волчьей головы по центру. Над головой волка вареное колечко, видимо, диск носили на шее. Работа тонкая и очень кропотливая, большой мастер трудился. Судя по всему, металл черное железо, которое практически не ржавеет, а значит работа древних тюрок, как их называл Гумилев, тюркотов. Если это так, а скорее всего, я не ошибаюсь, данный предмет сделан очень давно и стоил миллионы долларов.

Я перевернул диск и с другой стороны обнаружил то, что увидеть не ожидал. Тот же самый узор по краю, но по центру не волк, а руна, которая у скандинавов называлась Одал, и обозначала родство людей по принципу крови.