Степан Злобин - Степан Разин (Книга 1)

• Название: Степан Разин (Книга 1)
• Автор: Степан Злобин
• Издательство: Издательство «Белорусская Советская Энциклопедия» имени Петруся Бровки
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1986
• ISBN: 4702010200-002

Книга С.Злобина «Степан Разин» неизменно привлекает интерес каждого нового поколения читателей. Автор воскрешает в ней жизнь и борьбу Степана Разина, события крестьянской войны второй половины XVII столетия, оставившие глубокий след в истории нашей страны. Неизгладим в памяти народной образ мужественного вождя угнетенных, встретившего свою смерть с глубокой убежденностью в конечном торжестве правды народной.

---

– Здорово, наказной! – радушно крикнул Ивану Корнила Яковлевич. В его восклицании было столько привета, радости и тепла, что никто не назвал бы их ни соперниками, ни врагами.

Не меньше привета и радости выразил и Иван при встрече с войсковым атаманом. И Степан удивлялся, глядя на брата, как может он кривить душою.

«Плюнул бы я в глаза ему, да опять же Иван не велит!» – досадливо подумал Степан, видя, как Корнила, спрянув с седла, дружески обнимался с Иваном.

– Казачка твоя гостинцев прислала. Заезжай ко мне. Воз развяжут – и там для тебя целый куль. Где Степанка? – радостно и громко спросил Корнила.

Степан подошел.

– Сынку крестный, здоров! Что же ты на Дон не воротился? Знать, с саблей-то веселее в седле, чем в атаманских справах путлякаться? Вот и я так-то мыслю, что веселей. Тоже саблей махаться приехал. Повоюемо вкупе теперь с панами! Давно уже я им задолжался, латинцам проклятым, – весело приговаривал войсковой атаман, обнимая Степана и будто бы не замечая в нем никакой перемены к себе. – И для тебя есть подарки, Стенька, казачка прислала.

– Здорово! Здорово, дети! – весело приветствовал Корнила подходивших казаков.

От атамана так и несло радушием и теплотою родного Дона. Он привез с собой воза три подарков для казаков, и многие от души ему кланялись за заботу...

Не было стремительней и бесшабашней в боях войска, чем казаки, и во многом казачьим станицам были обязаны русские воеводы за то, что панское войско, неся большие потери, дрогнуло и неудержимо покатилось к Варшаве.

Видя, что никакой союз уже не в силах помочь разбитым польским войскам, коварные крымцы, пришедшие им на помощь, как десять тысяч разбойников ринулись по польским же селам и городам, зажигая дома, угоняя скот, увозя пожитки несчастных жителей и захватывая в неволю крестьян вместе с женами и детьми...

Только тогда паны сенаторы и комиссары сейма поняли, что они оказались жертвой шведско-турецкого сговора, что они попались в ловушку. И они предложили России снова начать мирные посольские съезды.

Ратные трубы с обеих сторон опять затрубили отбой.

Битвы меча опять уступили место «битвам мудрости».

После начала переговоров, когда войска обеих сторон остановились там, где застало их перемирие, Корнила заехал в гости к Ивану.

Иван, погрозившись бровями брату, принял войскового атамана с почетом, поставил вина, польского стоялого меда.

– Ну, как там послы? Небось ныне поляки отступятся ото всей Украины?! – спросил за чаркой Иван.

– А я, Тимофеич, так мыслю, что наши послы правый берег им сами уступят, – ответил Корнила. – Хлопот с Украиной много. Народ беспокойный: повсюду вокруг мятежи, беснованье. Все хлопы в казацтво полезли, взялись за ружье и к волам не хотят ворочаться... И хлеба уже некому стало пахать!..

– Побивают шляхетство? – сказал Иван.

– Расходились! – качнув головою, с неодобрением подтвердил Корнила. – У них и казацкая шляхта большая. Я слышал, казацкая шляхта сама страшится большого повстанья да хочет под польского короля.

– За что же мы кровь проливали, когда бояре опять отдадут Украину панам?! – воскликнул Степан. – Измена в боярах!

– Стенько, язычок пришил бы! Не дома! На войне такие-то речи невместны! – одернул Корнила.

– Больше бояр вы боярщики, значные казаки, – поддержал захмелевший Иван Степана. – Вы бы не то что пол-Украины – вы бы и всю Россию испродали начисто ляхам, лишь бы боярский обычай не нарушать. Он вас кормит, боярский обычай! Не вы ли, страшась Ивана Болотникова да его мужиков, за Владислава и Сигизмунда вместо с Заруцким бились?! Вот на Дон воротимся – потолкуем, чей верх!..

Иван спохватился и прикусил язык, но Корнила уже поймал его неосторожное слово и спрятал свой взгляд, заставив себя смириться.

– Брось, друг Иван Тимофеевич, – спокойно и рассудительно сказал он. – Не к месту нам свариться здесь. Дома встретимся – спорить станем, хошь за чаркой, хошь на кругу. А тут нам негоже!..

Атаман уехал, а Иван Тимофеевич не мог простить себе, что во хмелю распустил язык и так откровенно высказал свои тайные мысли перед Корнилой...

Вплоть до самого перемирия станицам Ивана Разина давалась удача в боях. Они бились с войсками польского коронного гетмана Потоцкого.

Свои особые расчеты были с коронным гетманом у семейства Рази: это люди Потоцкого захватили тогда старого полковника Тимофея Разю и нанесли ему множество ран, от которых казак захирел да так уже и не оправился больше.

Не зная врагов по именам, казаки замечали приметы самых искусных и злых противников, давая им свои клички и прозвища.

– Вон в дозоре красуется тот длинный, оглобля, что зарубил Петра Плошку. Добрался бы я до него! – ворчал Степан, наблюдая с холма за польскими разъездами, маячившими на опушке небольшого лесочка. – В последнем бою я чуть было не срубил его, – досадовал он, – ан снова из рук ускочил...

– Вот ведь лихо казацкое – воеводы! – бранились донцы. – Еще бы не боле двух недель – и пировали бы мы в Варшаве!

– А вон скачет мой на рыжей кобыле! – с сожаленьем вздыхал Сережка Кривой. – Саблю я вышиб из рук у него, а сам, проклятый, ушел!

– С пером?

– Он. Хитрющий! Саблей не смеет драться, а из мушкета – ловок. Сколь казаков сгубил: Муху его пуля достигла, Головня от него пропал, Еропка Костяник застрелен...

– А мне бы гетмана в руки добыть, так иных бы всех вам покинул, – замечал Иван Черноярец.

Так переговаривались они, лежа за холмом возле отбитого у поляков хуторка.

– Ныне уж не достать ни панов, ни гетманов. Как стала наша удача, так и войне конец.

Казаки стояли там, где застало их перемирие, и держали только дозы. Им было приказано быть наготове к бою, чтобы избегнуть вражеского коварства, но в битвы самим не вступать.

И вдруг однажды за лесом, впереди хуторка, началась перепалка из ружей. Казаки встрепенулись и повскакали на ноги, силясь увидеть с пригорка, что там творится, но лес скрывал происшествие.

Есаул головного дозора Степан не мог допустить мысли о том, что где-то, совсем недалеко, происходит стычка, а он и не знает, что там такое.

Степан мигом вскочил в седло и выехал за околицу. С ним помчались Иван Черноярец, Сергей Кривой, Еремеев да еще с десяток ближайших товарищей.

С хуторского пригорка они пустились к недалекому лесу, за которым стояли поляки. И вдруг навстречу им замелькали красные запорожские шапки и засвистали польские пули. Степан узнал своих запорожских друзей – Григория Наливайку и Бобу.

Около сотни конных поляков выскакало из-за леса, преследуя полусотню запорожцев. Но, увидев донских казаков, поляки вдруг задержались, поворотили коней и скрылись в лесу...

– Здоровы бувайте, донские! Здоров, Стенько, – крикнул Наливайко.

– Чего вы поцапались, дядько Ондрию? – спросил Степан Бобу, когда они съехались. – У нас ныне с ляхами мирно. Послы наши с ними сидят.

– Боярские послы нам не заступа! – возразил седой запорожец. – Послы вражьим ляхам хотят продать Украину. К бисовой матке ваших послов, нехай они сдохнут вкупе с панами, черти!

– Чей хутор? – спросил Наливайко.

– Хутор наш. Там донские.

– Едемо к вам, там расскажем, – пообещал Боба.

И пока запорожцам перевязывали на хуторе свежие раны, Боба и Наливайко рассказывали, как украинские казаки, собранные под рукою отважного кошевого атамана Сирка, прослышав о польских съездах, выбрали полковника Бобу с товарищами, чтобы донести до панов и бояр голос украинского казачества. Вначале паны не хотели допустить запорожцев к беседе послов, а когда их все-таки впустили в посольскую избу, казаки услыхали такое, чему не верили уши: паны и бояре сговаривались разделить Украину по Днепр между Россией и Польшей.

В гневе, с шумом повскакивали казаки со своих мест и тут же самым крепким казацким словом поклялись, что не дадут хозяйничать над собою ни толстозадым панам, ни бородастым продажникам – царским боярам.

Запорожские посланцы возмутили и бояр и панов. На следующее посольское сидение запорожцев не позвали, но они все же пришли туда сами. Поляки при виде их встали и заявили, что возвратятся к беседе только тогда, когда казацкое «быдло» покинет посольскую избу. С этим поляки ушли.

Думный дьяк предложил запорожцам остаться в посольском стане, обещая, что русские послы будут рассказывать им обо всем, что творится на съездах, и держать с ними совет. Но Боба и Наливайко отрезали, что не хотят даже косвенно быть сообщниками в таком неслыханно постыдном торге.

– Ты сам суди, думный дьяче, да как же совет держать с вами, когда ваш собачий съезд к тому, чтобы нашу родную мать за хвосты двух коней привязать ногами да надвое разодрать ее, бедную Украину нашу! О чем же тут с нами совет?! Не будет тут ни казацкой руки, ни единого казацкого слова приложено к вашей языческой справе. Вернемся к своим и всех призовем на коней, как при батьке Богдане. Хай горит до скончания века война, хай льется невинная кровь наших жен и детей, хай забудут нас белый царь и весь русский народ, – а мы не дозволим, чтобы наш батька Днипр рассек нашу мать надвое, будто саблей.