Лев Безыменский - Гитлер и Сталин перед схваткой

• Название: Гитлер и Сталин перед схваткой
• Автор: Лев Безыменский
• Издательство: Вече
• Жанр: Политика
• Год: 2000
• ISBN: 5-7838-0628-5

В своей новой книге известный журналист и историк Лев Безыменский, автор целого ряда книг по вопросам военной истории XX века, обращается к животрепещущей теме взаимоотношений СССР и Германии в предвоенные годы. Опираясь на богатые документальные материалы, он прослеживает, как развивались отношения между двумя странами с 1923 года «роковой» даты 22 июня 1941 года. Особое внимание автор уделяет периоду 1939-1941 годов, затрагивая до сих пор остающиеся секретными трагические события того времени.

---

Что же действительно сказал Сталин? Полная советская запись всей беседы в архиве Сталина отсутствует. Однако есть специально выпечатанный фрагмент с пометкой В. М. Молотова: «Наш текст, вместо текста, имевшегося в речи Риббентропа (передано Шуленбургу 19.X.). На всем документе резолюция: „Секр. архив“. В. М.».

«Наш» (т. е. советский и отредактированный) текст гласил:

«Точка зрения Германии, отклоняющей военную помощь, достойна уважения. Однако сильная Германия является необходимым условием мира в Европе — следовательно, Советский Союз заинтересован в существовании сильной Германии. Поэтому Советский Союз не может согласиться с тем, чтобы западные державы создали условия, могущие ослабить Германию и поставить ее в затруднительное положение. В этом заключается общность интересов Германии и Советского Союза».

Сразу видно, что Сталин не хотел для публичной речи слишком явных обещаний («советский народ придет на помощь» и т. п.). Однако этот своеобразный обмен мнениями очень характерен для отношений двух диктатур. Риббентроп, имея задание выяснить, вероятна ли помощь, облек его в абсурдную форму: мол, военная помощь Гитлеру не нужна — и ждал реакции Сталина. Эта реакция и последовала.

Давал ли Риббентроп какой-либо повод Сталину для далеко идущего обещания? Действительно, перед отъездом Риббентропа из Берлина 26 сентября Гитлер высказал пожелание, чтобы будущее сотрудничество Германии и СССР включало военное партнерство, направленное против Англии. Надлежало прозондировать перспективу «регулярного союза в будущих боях против западных держав». Во исполнение этого задания министр и поднял в Москве вопрос «дальнейшего облика германо-советских отношений». Этот пункт Риббентроп излагал довольно расплывчато, намекая не только на сотрудничество, но и на то, что «в будущем могут быть вероятны и некоторые обязательства». Но он здесь же оговорился, что это «не должно означать, что Германия ожидает от СССР военной помощи». Она и сама справится с Англией и Францией.

Таков был внешний повод для заявления Сталина, о котором Риббентроп немедля сообщил в Берлин и получил оттуда ответ. На следующий день он категорически заявил Сталину, что «германское правительство не ожидает военной помощи со стороны Советского Союза и в ней не нуждается, зато экономическая помощь со стороны Советского Союза представит значительную ценность».

Если вспомнить, что шел сентябрь 1939 г., то можно видеть невысокий практический смысл тогдашнего разговора о военном сотрудничестве, если не считать эпизода с использованием советской радиостанции для пеленга немецкой авиации при нападении на Польшу. Реальное военное планирование вермахта не предусматривало каких-либо совместных операций. Что касается Сталина, то для него было важным не участие, а неучастие в войне.

Практика советско-германских отношений осенью 1939 г. (неприкрытый шантаж немецкой стороны Сталиным в вопросе о Литве, нажим на нее же в других аспектах прибалтийской проблемы) показала, что до военного сотрудничества двух новых союзников было очень далеко. Для СССР в этом необходимости не было, для Германии же такая возможность существовала лишь в теоретическом плане, о чем свидетельствуют переговоры, которые велись между Риббентропом и ОКВ в конце 1939 — начале 1940 г. В ходе этих переговоров обсуждались проблемы «косвенной стратегии» в войне против Англии и эвентуальное привлечение к ней Советского Союза — разумеется, не в Европе, а против британских позиций на Среднем Востоке и в Азии. Сохранившаяся документация весьма примечательна.

После беседы Риббентропа с начальником штаба ОКВ генерал-фельдмаршалом Кейтелем 30 декабря 1939 г. Йодль составил подробный меморандум «О военных и военно-политических проблемах на Юго-Востоке Европы и Ближнем Востоке». Йодль в меморандуме отмечал, что необходимо сохранять выгодную для Германии ситуацию войны на одном фронте и не расходовать силы на Юго-Востоке Европы. В этом контексте Йодль анализировал «оперативные возможности СССР», а именно: а) операции против Индии; б) захват Бессарабии; в) операции из Закавказья против Ближнего Востока и находившихся там англо-французских сил.

Первый вариант Йодль рассматривал как нереальный ввиду дальности, но считал полезным для Германии советскую подрывную деятельность в Афганистане и близ индийских границ. Захват Бессарабии он счел вероятным, хотя и ожидал нежелательных последствий на Балканах и ухудшения советско-итальянских отношений. Наиболее полезным ОКВ считало третий вариант, хотя и сложный для Красной Армии, но, с «немецкой точки зрения, желательный в высшей степени, так как русские силы будут направлены на Ближний Восток и тем самым временно отвлечены от Балкан».

Эти гипотетические рассуждения Йодля, рассматривавшего возможность вступления СССР в войну на стороне Германии, имели под собой определенные основания. Для германской разведки, видимо, не были секретом решения Верховного союзнического совета о подготовке англо-французской операции против Закавказья — бомбежки Баку. В случае ее реализации Германия могла рассчитывать на ответные действия Красной Армии — недаром в меморандуме Йодля одной из русских целей прямо обозначалось возвращение территорий, утраченных по Карсскому договору 1921 г., и «устранение опасности бомбежек, угрожающей главным советским нефтеисточникам у Баку — 50% советской нефти». Однако ОКВ и Риббентроп не могли не знать, что одной из главных целей Сталина было избежать втягивания СССР в мировую войну, на какой бы это стороне ни было.

Параллельно с «европейским аспектом» новых комбинаций Риббентроп видел в качестве одной из целей Германии сближение СССР и Японии или посредничество между ними. Со своей стороны, еще задолго до визита Молотова, Риббентроп проинформировал Токио о возможном расширении пакта и предлагаемом разделении сфер влияния в мире: Японии — южные моря, СССР — Ирак и Индия, Германии — Центральная Африка, Италии — Северная Африка. Даже в феврале 1941 г. Риббентроп заверял посла Х. Осиму в том, что СССР «в принципе готов присоединиться к тройственному соглашению»!

Таким образом, в основе новых предложений Риббентропа Сталину лежала вполне определенная концепция: придерживаться начатой в августе 1939 г. линии поведения, чтобы извлечь из нее максимальные выгоды для Германии вплоть до возможного вступления СССР в войну. Последнее не являлось обязательным условием, поскольку и из позиции «нейтралитета» СССР Берлин извлекал значительные выгоды. В то же время принципиальное решение о «Восточном походе» оставалось тем военно-политическим фоном, на котором Гитлер строил свои военные планы.

Глава двадцатая. Молотов в Берлине

10 ноября в 18 часов 50 минут специальный поезд Молотова покинул Белорусский вокзал Москвы. С ним ехала представительная делегация: нарком черной металлургии И. Т. Тевосян, пять замнаркомов — В. Г. Деканозов, В. Н. Меркулов, А. Д. Крутиков, В. П. Баландин, В. С. Яковлев, ряд заведующих отделами Народного комиссариата иностранных дел — всего 65 человек. Вместе с Молотовым в поезде ехали посол Шуленбург, его советник Герхард фон Вальтер и руководитель немецкой экономической делегации Карл Шнурре. Поезд пересек границу вечером 11 ноября, прибыл в Берлин в 11 утра 12 ноября. Сразу начались переговоры: в 12 часов Молотова и Деканозова принял Риббентроп. В 15.00 началась беседа с Гитлером в имперской канцелярии. Вечером в отеле «Кайзерхоф» был дан прием в честь гостя (без присутствия Гитлера). 13 ноября Молотов в первой половине дня встретился с Герингом и Гессом, в 14.00 — снова с Гитлером. Сначала состоялся завтрак, затем беседа с участием Риббентропа. В 19 часов Молотов дал ответный ужин в посольстве; во время начавшейся воздушной тревоги Молотов и Риббентроп беседовали до полуночи в бомбоубежище. Утром 14 ноября Молотов покинул Берлин, поезд пересек границу поздно вечером и вечером 15 ноября вернулся в Москву. Такова была внешняя хроника визита.

В обширной посвященной визиту литературе до сих пор преобладало мнение, что беседы уподоблялись «диалогу глухих», в котором Гитлер говорил об одном, Молотов — о другом; Гитлер стремился затрагивать общие концепции переустройства мира, Молотов же сосредоточился на конкретных вопросах (Финляндия, Дунай и др.). Теперь, когда найдена записка Молотова от 9 ноября 1940 г., появилась возможность по-новому взглянуть на переговоры. Она выглядела следующим образом:

«С. секретно. В. М. Некот. дир-вы к Берл. поездке

(9/XI.40 г.)

1. Цель поездки:

а) Разузнать действительные намерения Г. и всех участников Пакта 3-х (Г., И., Я.) в осуществлении плана создания «Новой Европы», а также «Велик. Вост.-Азиатского Пространства»: границы «Нов. Евр.» и «Вост.-Аз. Пр.»: характер госуд. структуры и отношения отд. европ. государств в «Н. Е.» и в «В.-А.»; этапы и сроки осуществления этих планов и, по кр. мере, ближайшие из них; перспективы присоединения других стран к Пакту 3-х; место СССР в этих планах в данный момент и в дальнейшем.