Питер Мейл - Мои двадцать пять лет в Провансе

• Название: Мои двадцать пять лет в Провансе
• Автор: Питер Мейл
• Жанр: Биографии
• ISBN: 978-5-389-16411-6

Где еще солнце светит триста дней в году? Где еще вы найдете настоящее rosé, иногда с ароматом винограда, иногда сухое – этот вкус лета в вашем бокале? Где еще козий сыр становится произведением искусства? И где еще живет столько дружелюбных людей со спокойным характером, которые ведут размеренную жизнь и лишены современной привычки нервничать и все время куда-то спешить? Перечень нескончаем, а ответ один – конечно в Провансе! В этом убеждены не только сами провансальцы, но и Питер Мейл, автор знаменитых книг об этом райском уголке на юге Франции, в котором он провел последние двадцать пять лет своей жизни, щедро делясь любовью к Провансу с миллионами своих читателей во всем мире. Впервые на русском языке!

---

– Я здесь живу, – ответил я. – А вы? Где вы живете?

Эту тему он предпочел не обсуждать и потопал дальше по тропинке, вероятно досадуя, что повел себя неправильно: надо было сначала стрелять, а уж потом задавать вопросы.

В ту зиму я, к своему удовольствию, открыл другой вид охоты – более тихий, гораздо менее опасный и потенциально очень выгодный. Для него не требуется ни ружей, ни пуль, но совершенно необходимо одно: собака с острым нюхом. И этот «золотой нос» должен быть умным, опытным, надрессированным на поиск и выкапывание самых удивительных и дорогих грибов в мире: Tuber melanosporum, черных трюфелей.

Несмотря на многочисленные попытки культивировать трюфели, похоже, до сих пор так и не удалось добиться у них того же вкуса, что у тех, которые растут в естественных условиях. А поскольку растут трюфели там, где им вздумается, обычно вокруг корней определенных деревьев, то найти их чрезвычайно сложно. Отсюда – собака, тайна и сумасшедшие цены. В 2014 году на аукционе «Сотбис» один большой белый трюфель (увы, итальянский) был продан за шестьдесят тысяч долларов с лишним, а нынешняя цена на черные трюфели обычного размера колеблется в районе тысячи долларов за фунт. Стоят ли они того? Или это всего лишь способ, которым люди без особых духовных потребностей тратят деньги на ублажение своего желудка?

Нам повезло: мы живем в местах, где водятся эти грибы, и можем часто их покупать – за ничтожно малую часть от парижской цены – у человека, который сам их собирает. Поэтому в зимнее время мы частенько балуем себя трюфелями в разных видах: зажаренными в омлете, натертыми и покрошенными на пасту, нарезанными в ризотто. И наконец, есть еще один рецепт для любителей потакать своим гастрономическим слабостям, о котором один наш знакомый сказал, что это прямо-таки рай во рту. Берете изрядный кусок фуа-гра и кладете его на лист фольги. Затем на фуа-гра помещаете трюфель и ставите в духовку, где трюфель постепенно погружается в тающее фуа-гра. Тонкий, немного земляной вкус трюфеля и жирная оболочка из фуа-гра навсегда отучит вас от поедания гамбургеров. Bon appétit![22]

Глава пятая Французская вежливость

Для многих из тех, кто не слишком хорошо знает французов, этот народ имеет не самую приятную репутацию: они надменные, несколько раздражительные и уж точно не из тех, кто душит в объятиях иностранцев. Как и другие социальные мифы, этот не совсем правдив. Французы – такие же люди, как и все мы, но им с детства прививают то, что иногда оказывается скорее препятствием для общения, чем цивилизованным способом существования, – вежливость.

В современном мире довольно редко удается прослыть странноватым. А ведь когда-то правило, что «манеры создают человека», повсеместно соблюдалось в Великобритании как необходимое руководство к выработке достойного поведения. Теперь о нем уже никто не помнит, ибо в ходу небрежное панибратство. Во Франции все иначе. И это различие сразу бросилось в глаза двум осевшим во Франции иностранцам, какими мы с женой были двадцать пять лет назад.

Первое, что мы отметили, – это необходимость физического контакта. Самый простой его вид – крепкое рукопожатие, но для него нужна свободная рука. Если рука была занята, то ноша ставилась на землю, и рука освобождалась. Если это было невозможно, нам протягивали локоть; не получалось протянуть локоть – в качестве спасительного варианта предлагался мизинец. Иногда я был свидетелем уличных сцен, которые напоминали разминку акробатов. И совершенно не важно, как это выглядит со стороны, главное – дотронуться. Строители, садовники и другие рабочие, у которых часто бывают грязные руки, протягивают вам для рукопожатия запястье – оно все-таки чистое.

Для дам это так же важно, как и для мужчин, только весь ритуал у них несколько сложнее, поскольку предполагает множественные поцелуи в щечку. Стандартный порядок подразумевает один поцелуй в каждую щечку, причем надо следить, чтобы в процессе перехода с одной щеки на другую не столкнуться носами. Но это касается традиционной формы приветствия. Количество поцелуев среди близких подруг возрастает до трех, а в Эксе, где много любвеобильных студенток, нормой считается четыре поцелуя.

Поцелуи среди мужского населения, когда-то воспринимавшиеся британскими переселенцами как нечто экзотическое, в наши дни ничуть не удивительны. Один мой знакомый говорит, что даже с закрытыми глазами может определить, когда целуются мужчины. Он утверждает, что слышит легкое шуршание щетины.

Но французская вежливость – это не только поцелуи. Нужно уметь правильно разговаривать друг с другом. То, что обозначается одним английским словом you[23], имеет множество нюансов смысла и правил употребления. Для you во французском языке предусмотрено три слова – vous[24], tu[25] и toi[26]. И у каждого свое использование. Vous – самое официальное, употребляется при общении людей, только что познакомившихся или стоящих на разных ступеньках социальной лестницы. Если ваши отношения переросли в дружеские, можно перейти с vous на tu или иногда, когда хотите придать своей речи дополнительную экспрессию, на toi. Например: Tais-toi! – Ну, ты, заткнись!

Конечно, бывают исключения. Мне особенно нравится, как бывший президент Франции после сорока лет счастливой семейной жизни настойчиво обращался к своей жене на «вы», хотя, казалось бы, за эти годы они довольно близко успели узнать друг друга. Но в общем и целом люди следуют правилам. И самое главное из них – это железобетонное правило употребления слова «бонжур» (bonjour)[27].

«Бонжур» – одно из важнейших слов в языке, пароль, который придает миру французов приятную легкость. Забудете про него – и рискуете остаться на обочине французской жизни, или же вас примут за невоспитанного – или, что еще хуже, высокомерного – иностранца. Это, кроме того, одно из немногих слов, имеющих вполне реальную цену. В Париже было кафе, в котором за хорошие манеры делали скидку: кофе стоил 2.50 евро, кофе + бонжур – 2 евро, кофе + бонжур + улыбка – 1.50 евро. Официанты в ресторанах также ценят человеческое отношение, и, общаясь с ними, лучше всего начинать с «бонжур».

Невербальные проявления вежливости, почти исчезнувшие в других странах, здесь также сохранились. Весьма часто можно наблюдать, как мужчина встает, если в комнату входит женщина, как он открывает ей дверь и пропускает вперед, как спрашивает ее мнения при выборе вина к ужину. (Последнее, впрочем, редкость.)

Нужно ли и важно ли все это? Может быть, речь идет всего лишь о пережитках прошлых, более неспешных времен? С годами я привык к такому поведению и думаю, что жизнь без него лишилась бы многого, потому что это не просто набор социальных условностей – это проявление уважения и внимания к другим. Благодаря ему обычное существование становится более приятным, и не важно, покупаете ли вы багет или с кем-то знакомитесь.

Столь милые взаимоотношения имеют два исключения. Первое – резкая перемена, когда француз садится за руль автомобиля. Уважение к другим немедленно отправляется в багажник.

Мужчины и женщины, обычно обладающие прекрасными манерами, вдруг становятся нетерпеливыми и часто агрессивными. Они сигналят, с риском для жизни идут на обгон, громко выражают свое отношение к способностям других водителей, которые появились у них на пути, заняли драгоценное парковочное место или едут слишком медленно. Самая лучшая реакция на это – не обращать внимания, смотреть мимо.

Это приводит французов в бешенство, но действует эффективно.

Второе исключение – очереди. Думаю, тут дело в том, что очередь, когда она еще только зарождалась, воспринималась как примитивный контактный вид спорта без правил, и с тех пор мало что изменилось. Женщины умеют справляться с очередью лучше мужчин. Они хитрее, беспощаднее и решительнее и научились так втискиваться и проталкиваться вперед, как мужчинам и не снилось.

Приезжая в Англию, я всегда поражаюсь покорному поведению стоящих в очереди англичан по контрасту с грубостью провансальских домохозяек. Однажды я даже видел, как мужчина-англичанин пропустил вперед какую-то нервную дамочку. Возможно, все-таки рано хоронить английскую вежливость.

Глава шестая Французский – шаг за шагом

Лучший способ изучать французский язык – иметь близкого человека, который бы бегло говорил на этом языке и был терпелив. В противном случае вам придется без особых результатов копаться в разговорниках, пытаться читать местные газеты, смотреть телевизор и кое-как объясняться на почте или в мясной лавке. Если, конечно, на вас не свалится удача в виде хорошего учителя. Именно это и произошло со мной совершенно случайно воскресным утром, когда я пытался объяснить булочнику, что хочу купить хлеб и круассан для Дженни.