Валерий Золотухин - На плахе Таганки

• Название: На плахе Таганки
• Автор: Валерий Золотухин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-01858-1

"На плахе «Таганки» — уникальный по своей откровенности и драматизму документ, повесть о небывалой популярности любимовского театра в 60-80-е годы, история его раскола и заката, рассказ о его звездах — В.Высоцком, А.Демидовой, Н.Губенко, Л.Филатове, о Юрии Любимове и Анатолии Эфросе. О чем бы ни писал В.Золотухин — о взлетах и падениях Учителя-Мастера, об ошибках Друга-соратника, заблуждениях Друга-соперника, слабостях партнеров, — он всегда искренен и честен перед ними и самим собой.

---

Губенко вчера заявил, что он придет играть, а Любимов обещал выставить людей, которые его не пустят в театр. Итак, мы на грани гражданской потасовки. Интересно, чем кончится... Нет, вроде бы мой портрет еще не изрезан, не испохаблен, на нем еще не написано «Иуда» или «Брут».

1 апреля 1992 г. Среда, мой день

И все-таки разговор, объяснение с Любимовым у Губенко и Филатова состоялось. И это хорошо. Николай благодарил меня и за вчерашнее. Я так понимаю, что ему рассказали про наше заседание перед спектаклем, где я настоял решительно, что зритель в театре, сейчас он будет в зале, а потому сегодня надо играть, мужской разговор отложить с Губенко на после спектакля и подготовиться ко второму. Так оно и было.

Разговор был относительно спокойный. Хотя Феликс начал буравить о политических взглядах Николая, о письме 50-ти, чуть было не вывел Кольку из себя. Самым мужественным оказался Антипов: «Мы не про то договаривались». Шеф вообще хитро начал — извинился перед Филатовым за фразу о его картине. Тот и не помнил ничего. В свою очередь, Ленька отвешивал реверансы в сторону шефа. Ясно было дитю, что шеф раскалывает альянс, и он добился от Леньки слова, что при всех обстоятельствах он второго будет играть. Ленька плакал и сморкался в кашне — всех жалко...

Шеф спросил про кого-то: «Тебе жалко, Леня?» — «Всех жалко, Юрий Петрович!» — И заплакал. И все-таки ни о чем не договорились. «Я прошу вас, Николай Николаевич, второго в театр не приходить. А с нового сезона, если вы захотите, мы можем вернуться к этому вопросу». — «Нет, Юрий Петрович, я второго буду играть». — «Нет, вы играть второго не будете». Четыре раза возвращался уже одетый Николай в кабинет. Мне сказал, что подождет меня. Ждал он меня в кафе с коньяком, рассказал про свои действия и состояние семьи во время путча: как он ожидал пули в лоб или в затылок, как он писал Лукьянову об отставке. Все это связывал и со своим нынешним решением: второго быть. Леня пил коньяк, он заявил Любимову, что должен подать заявление — товарищ Губенко, ближе никого нет, а меня называл отцом своего сына. Это название криминального фильма «Отец моего сына». Ничего себе. Но я молчал, и терпел, и наблюдал. Николая мучит вопрос о приватизации Любимовым новой коробки театра. «Я что, на старости лет у Пети милостыню пойду просить?! Он выкинет всю труппу на улицу. Ты будешь иметь 2-3%, а 51% акций будет у Любимова, а потом у Пети». А я думаю: «А почему Ю. П. не заслужил этого?! И он что — увезет коробку с землею в Иерусалим?.. И почему я не могу иметь 2-3%, это и Сереже, и Денису хорошо». Ленька похвалялся, что он хоть сегодня может купить дом в Англии: «Я состоятельный человек». Петров под театр взял 180 000 спонсорских и отправил на них Ульянову и Щеблыкина в Америку. Адвокатесса из нашего дома говорит, что это уголовное дело... печать театра... подписи Давыдова, местком и т. д. Что-то немыслимое.

2 апреля 1992 г. Четверг

День смеха миновал. И слава Богу.

4 апреля 1992 г. Суббота

Болит спина. Неужели это лимонная водка сломала меня?! После кошмарного дня второго апреля, когда милиция во главе с Глаголиным не пускала Губенко в театр, и я с расстройства свистанул водки бутылку дома под язык и капусту квашеную, а вчера портвейну...

14 апреля 1992 г. Вторник

Здравствуй, друг мой, мой собеседник... Да, это точно, дневник мой — это мой собеседник. Ни с кем я так не откровенен и ни с кем я так не лукавлю, как с моим собеседником.

И вот что скажу: завтра казнь моя, и я к ней не готов... Душа моя пуста и тело развратно, хотя идет Великий пост... и я буду наказан. Чтение романа Мережковского не приносит мне того заряда, который я ожидал получить, однако зависит и от состояния души моей... Я не смог закопать роман. И тут черт оказался сильнее меня, и сдохну я без покаяния. «Нельзя в одной руке удержать сисю и писю».

Нет ничего страшнее ложного о себе представления — о своем темпераменте, о своей внешности, о своем богатстве души или избранности своей.

Неелова — мастерица великая. Но меня раздражала манерностью, и осадок неприятный, неживой какой-то, правда, что холодно-змеиный. Так — стоп! Не суди да не будешь судим.

15 апреля 1992 г. Среда, мой день

Тоню вспоминаю я. Мою бедную сестру. Как много она дала мне в дорогу мою. «Или ты будешь великим пьяницей, или великим артистом». Сегодня я должен подтвердить, кем я стал. А поскольку я трезвый вот уж пять дней, нельзя меня пьяницей великим назвать, а вот артистом... Ковер покажет. Нет, Господи! Нет гордыни во мне, и смирение порой настоящее. Пошли мне просто игру, хорошую игру... и партнеров моих не забудь. Вчера Людмила Алексеевна Чурсина:

— Я в какой-то момент вздрогнула и подумала: «А ведь он может сыграть Арбенина!»

Нет, Арбениным я не рожден... А еще я думаю про мою бедную, бедную жену. И эта моя боль, и эта моя родимая-хорошая-плохая часто помогала мне своим далеким взглядом, взглядом насквозь человека — вот уж у кого скорбный, долгий взгляд... Господи! Побереги ее, сегодня снова начинает она серию мучительных исследований внутренностей своих. На столе ее карты, затертые до неузнаваемости персонажей. Каждый день по часу почти проводит она за пасьянсом, кофе и сигаретой. День без этого не начинает она... и не дай Бог ей мешать... Почему слезы у меня на глазах?! Почему?!

16 апреля 1992 г. Четверг. Утро

Вчерашнюю премьеру я выиграл, и выиграл, как мне кажется, с большим запасом, перевесом.

Зельдин, пришедший в гримерную, очень тронул. Тихо, задушевно, спокойно: «Молодец, молодец. Другой театр, большая площадка... Герой... после Борисова... Героический акт во всех смыслах».

18 апреля 1992 г. Четверг

Вчера я практически первый раз приступил к репетиции «Подростка», Версилова. Это вторая роль в цепи «Павел I» — Версилов — «Доктор Живаго». Я эту цепь начал в феврале 1992-го года, а в мае 1993-го мы должны «Живаго» уже играть, как сказал вчера шеф. Он хочет оставить за главного в свое отсутствие меня и Антипова. «День ты посидишь в театре, день — Феликс. Он человек серьезный».

19 апреля 1992 г. Вербное воскресенье

На встрече рассказывал, с каким нетерпением и тревогой каждый раз я готовлюсь к среде. Я царствую по средам. По средам я вхожу на престол и царствую почти до четверга. «Фиалки по средам». Я по средам — император Павел I.

21 апреля 1992 г. Вторник

Год назад у меня сперли автомобиль.

«Быстрый Исток,

главе администрации района

Тищенко В. К.

Срочно сообщите количество, название, размеры колоколов будущего храма или одного главного колокола.

С уважением В. Золотухин».

Срок исполнения месяц-полтора, номер заказа 142.

10 мая 1992 г. Воскресенье — отдай Богу

Всей семьей мы были на новой земле. Семья в восторге. А я искал тракториста — приготовить мне эту землю для посадки картошки и пр. Завтра поеду в 7.00 к ним на базу.

14 мая 1992 г. Четверг. Самолет

Сегодня в семь утра умер Олег Анисимов. Этим известием встретил меня Рудольф. Цирроз печени... запой жуткий... горлом кровь. Двое суток в больнице, и человек-оркестр ушел от нас в мир теней. Дорогой мой Олег! Я тебя ужасно любил, я лью слезы... что я могу еще?

15 мая 1992 г. Пятница. Архангельск

Записать. Родилась идея: предложить администрации Быстрого Истока выкупить родительский дом под кафе «У Золотухина». На паритетных началах могут выступить братья Золотухины. Написал письмо Тищенко, отправлю из Москвы.

29 мая 1992 г. Пятница, г. Белокуриха

Романов Петр Васильевич (закрытый Красноярск): «Я занимался всю жизнь тем, что производил технику, чтобы убивать людей. Средства доставки».

«Страшный человек», — такой я сделал вывод.

30 мая 1992 г. Суббота

Еще он вспоминал, как приезжал к ним Жириновский: более 10 000 народу, он сам не смог быть на встрече, но есть полная видеокассета — женщины целовали ему руки. «Женщины целовали ему руки!» — несколько раз он восторженно повторил эту фразу. Это что? Да, он экстремист, но он очень популярен, женщины целовали ему руки. Мне виделся Адольф.

1 июня 1992 г. Понедельник. «Ту-154»

Я лечу домой. Грандиозный праздник вчера прошел в Быстром Истоке. Как в лучшие 50-е годы. Перед народом вышли мы с о. Евгением.

Он молод и косноязычен... перед такой толпой говорит, очевидно, впервые. Волновался. Я же говорил о смутном времени... о том, что нас может спасти. Вера, культура, доброта и терпение... На сцену поднялся я с коробкой для будущих пожертвований и набрал в результате 11 600 рублей. Батюшка принародно благодарил меня как инициатора строительства храма. Несколько раз он это слово произнес, а народу — тьма. Бийский район Сростки... Женщины, помнящие Шукшина, покупали «Земляков» и брали автографы. Вот и Сростки с Быстрым поздоровались. Тищенко покаялся: пока не будет заложен фундамент, в отпуск не пойдет.

4 июня 1992 г. Четверг. Утро